Луна этой ночью толком не светила, на черном небе виднелся лишь
округлый серебристый ломтик. Воздух был влажным, и Гэвину пожалел, что не
подумал заранее и не взял куртку или что-нибудь еще теплое, чтобы сидеть на
этом и ждать. Он задумался, как Дом понял, что он не пришел к ужину, и
выпустил ли он свои какие-нибудь щупальца в поисках него.
Он отсиживался в сарае Блу, до тех пор пока от обочины не отъехала
последняя пожарная машина; он слышал, как перед этим испачканные сажей и
пропитанные дымом пожарные поздравляли друг друга и спорили, чья очередь
готовить ужин.
Родители Дэлайлы ни за что не дали бы ему оказаться рядом с ней, и он
пробрался на задний двор, надеясь, что вой сирен и суета соседей хорошенько
отвлекут Дом, и он успеет спрятаться в цементной пристройке.
Он вышел из школы и направился к Дэлайле, собираясь рассказать ей о
словах Хинкла, что Гэвин может попасть туда же, куда поступит и Дэлайла, может, на год позже. И тогда почувствовал запах огня еще задолго до того, как
увидел, что именно произошло. Но когда подошел ближе, Гэвин заметил, где
белоснежный цвет отделки дома стыковался с обгоревшим деревом, показывая
границу между тем, что пострадало, а что – нет.
Он ощутил слабость в коленях, когда посмотрел на целые провода над
головой, на ленту, натянутую на когда-то чистом заднем дворе Блу, не
дававшую остальным подойти и посмотреть. По тихим разговорам,
подслушанным им еще до заката, пожарные во всем винили оборванные
провода, короткое замыкание – глупый несчастный случай, – но Гэвин знал
лучше. Это сделал Дом, и ключ, спрятанный в его кармане, вдруг стал весить
тысячу пудов. Дом сотворил пожар. Это уже не было похоже на то, как родитель
разозлился и запер его в доме. Не было это похоже и на похищение его ключей, скрывание телефона или его обуви. И не было тем, что просто напугало
Дэлайлу. Дом хотел, чтобы Дэлайла поняла, что он в любой момент может до
нее добраться.
Он знал, когда заканчиваются уроки, и если Гэвин был прав, то когда
занялся огонь, Дэлайла находилась в кабинете музыки, ведь она задержалась
дольше обычного, чтобы побыть с ним. Попади она домой в обычное время…
Он даже думать об этом не мог.
Гэвин задержал дыхание, и, бесшумно шагая, добрался до своего укрытия, прокравшись во двор.
Двигаться незамеченным было куда проще, чем он предполагал. Ведь дом
Дэлайлы не чувствовал его шагов по влажной траве, не слышал скрип
кроссовок, когда он подошел к задней двери. Он не чувствовал его пальцы, пока
Гэвин искал на дверной раме запасной ключ, или руки, когда он быстро
обыскал бок дома, где нашел единственное незакрытое окно.
Пришлось постараться, чтобы окно сдвинулось, рама была чистой, но
застряла из-за редкого использования, потом окно все же поддалось и
приоткрылось, чтобы он смог проникнуть внутрь. В доме Дэлайлы стояла
зловещая тишина, без приоткрытых окон или работающего вентилятора здесь
было душно, пахло моющими средствами и искусственными цветами.
Все не так. Дэлайла пахла яблоками, и когда они были вместе – и близко –
ему приходилось подавлять свое желание склонить голову к ее шее и вдохнуть.
Это место совсем не пахло как Дэлайла.
Она была там, где он и подумал: на диване, зарывшись в одеяло так
глубоко, что сверху едва виднелись спутанные медовые волосы. Гэвин сел на
кофейный столик рядом с ней и, наклонившись, отогнул одеяло, чтобы увидеть
ее лицо.
Он внезапно понял, что Дэлайла могла умереть. Даже в этом доме никто не
присматривал за ней, никто не беспокоился о ядовитом дыме в комнате или о
жаре, что давил с потолка.
– Лайла, – прошептал он ей на ухо так тихо, чтобы слышала только она.
Он отодвинулся как раз вовремя, чтобы увидеть трепет ее ресниц – миг, когда она проснулась и поняла, что он здесь.
– Гэ… – начала она, но он нежно прижал палец к ее губам и покачал
головой. Дэлайла моргнула, осторожно села и оглядела комнату
округлившимися глазами, словно ожидала увидеть, что рядом кто-то стоит.
Гэвин встал, помог ей подняться и отступил на шаг, пока она выбиралась
из-под горы одеял. Только теперь до него дошло, что он не знает, что случится
потом или куда им пойти. Ясно было только одно: оставаться здесь им нельзя.
Он не хотел оставлять ее в этом доме. Если уж на то пошло, то он не доверял и
своему Дому, поэтому не мог больше оставлять Дэлайлу вдали от себя.
Он метался между небольшим количеством вариантов – парк, гараж,
машина, школа – пока не выбрал место, куда можно пойти и нормально
поговорить.
Когда Дэлайла обулась, он шагнул к ней, уже привычно врываясь в ее
личное пространство, убрал в сторону ее руки и сам застегнул ей куртку. Она
тут же пристально на него посмотрела, но без раздражения. Ее руки дрожали, а
глаза стали огромными.
– Я так испугалась, – едва слышно призналась она.
Кивнув, он наклонился и поцеловал ее в лоб. Он всегда был высоким и
обычно терпеть не мог, что этим выделяется среди других, но рядом с Дэлайлой
возвышаться не меньше чем на сантиметров тридцать ему нравилось. Ему
нравилось ощущение, когда он мог наклониться и обхватить ее тело руками, скрыв ее от любых подсматривающих глаз. Дэлайла не была маленькой или
беспомощной, но ему нравилось, что он мог защитить ее, хотела она этого или
нет.
Звук старого скрипучего велосипеда нарушил тишину у соседей, пока они
направлялись в школу. Гэвин крутил педали как можно тише, а Дэлайла
осторожно сидела на руле. Они не говорили, даже не обсудили вслух, куда едут, всю энергию сосредоточив на дороге перед собой… прислушиваясь к звукам
позади.
Было слишком тихо, словно мир вокруг задержал дыхание. Дом уже дал
понять сегодня: «Я знаю, что вы делаете. И могу остановить вас в любой
момент». И теперь он ждал, чтобы увидеть, что сделают Гэвин и Дэлайла.
Мысль, что пожар устроил Дом, тревожила Гэвина.
Школа выглядела немного пугающей ночью, Гэвину хватило мужества это
признать. Она была старой, угловатой и приземистой, близко стоящие друг к
другу здания зловеще окружали фонари, усеявшие стоянку желтыми точками
света. Гэвин так много раз за эти годы врывался в этот кабинет, чтобы поиграть
в одиночестве или полежать в тишине и ощутить странное спокойствие, исходившее от безжизненного здания, потому ему не нужно было много
времени, чтобы отцепить экран от окна и открыть защелку.
Он открыл дверь изнутри, и они с Дэлайлой прошли в кабинет мистера
Макмэнниса. Вместе нашли пару матов, что могли послужить в качестве
кровати, несколько свечей для экстренных случаев, две пачки дорито, пару
пачек сока «Капризон» и даже плитку шоколада. Устроившись в кабинете
музыки, они заперлись и придвинули книжные стеллажи к вентиляции, после
чего выключили фонарик на телефоне Дэлайлы.
Дэлайла зажгла свечу в центре комнаты и принялась устраивать им кровать, пока Гэвин все проверял. С момента последней встречи здесь они друг другу не
сказали и пяти слов, слишком встревоженные, что за ними могут следить, и
старались поскорей добраться до убежища. Но теперь от тяжести событий
Дэлайла опустилась на мат и закрыла глаза дрожащими руками, прижав их к
лицу.
– Лайла? – он еще не видел ее такой слабой. Это было тихо или
оглушительно? Поморщившись, он провел рукой по ее предплечью и убрал
одну ее руку от лица. – Посмотри на меня.
– Я просто… дышу, – объяснила она. Он смотрел, как она пять раз глубоко
вдохнула, а потом опустила вторую руку и взглянула на него, уже спокойнее. –
А здесь уютно, – она огляделась, а потом разломала плитку шоколада и
устроилась в их самодельном лагере, окруженном добытой едой в тусклом свете
свечи. – Приду именно сюда, когда начнется зомби-апокалипсис.
– Когда? – с улыбкой переспросил он.
– Это неминуемо. Управление генами, биологическое оружие, вуду. Ты что, совсем не смотришь телевизор?
Гэвин покачал головой, но снова улыбнулся.
– Там всего три канала, и на каждом идет «Предоставьте это Биверу».
– Боже, сколькому тебя учить! – заметила она. – У нас тут еда, вода, укрытие и рядом уборная. Полный и необходимый комплект.
Гэвин растянулся рядом с ней, скрестив руки на животе и глядя на
подвесной потолок. Она была права: большего ему сейчас и не было надо. У
него была Дэлайла, немного еды и запертая дверь. Что еще нужно?
– Хм-м, – произнес он, подыгрывая. – А пистолеты? Или большая
бейсбольная бита?
– Ну, да, конечно. Но нам и этого хватит, – Дэлайла на миг замолчала, а
потом тихо добавила: – Мы всегда будем знать, что при необходимости можем
вернуться сюда.
