Мне было так любопытно, что я нисколько не возражала, когда фашисты по своей инициативе свернули в этот двор, благо охраны в будке возле шлагбаума не было. Наверное, они тоже пошли смотреть на цирк с выбрасыванием вещей в окна.
Подошли поближе. Ого, да там целая куча уже на земле навалена. Осколки посуды, мебели, два телевизора (естественно, разбитые в хлам), бывший ноутбук, несколько шуб (все — измазанные в зелёной краске), ещё какие-то вещи. Растрёпанная женщина орёт какие-то совершенно непристойные слова, грозиться кого-то убить, содрать кожу, сварить заживо и утопить в канализации. Временами она даже на какой-то неизвестный мне язык переходит и ругается уже на нём. Да что происходит?
Дзянн!! Ещё одно оконное стекло разлетается осколками от удара откуда-то изнутри дома. Дзянн!! Дзянн!! Ещё два окна. Кажется, мне кончик молотка удалось увидеть. Там что, какой-то псих молотком бьёт окна?
Ууух!! В разбитое последним окно вылетает целый ворох разноцветных журналов. Ещё, ещё! Теперь из дома журналы выбрасывают, они разлетаются на ветру и падают вниз, причём некоторые не слишком далеко от нас. Руди не поленился, подошёл к ближайшему журналу, поднял его и начал листать.
Все выброшенные из дома журналы называются одинаково: “SiegessДule”, только номера у них разные. Журналы с красивыми яркими обложками, на превосходной бумаге. Руди начал просматривать поднятый им номер а я, заглянув фашисту через плечо, с удивлением обнаружила, что журнал-то немецкий. А может, швейцарский или австрийский, но Руди явно понимает, что там написано. Он быстро листает журнал, иногда останавливаясь в наиболее интересных, с его точки зрения, местах. И, кажется, ему не слишком нравится, содержание.
Посмотрев на некоторые иллюстрации в журнале, который Руди держит в руках, я начала догадываться, что его огорчает. Так это же… Смотрю по сторонам в поисках других номеров (из окна в облаке перьев вылетает распоротая подушка). Журналы тут и там разбросаны по грязному мартовскому снегу, некоторые из них при падении раскрылись. И на обложках как минимум двух номеров я вижу пары обнимающихся мужиков, причём в одном случае они ещё и целуются. А ещё на одной обложке изображены несколько женщин (кажется), одетых в обтягивающее трико цвета флага пидо… гм… в цвета “ЛГБТ-сообщества” нужно написать.
К закрывающему въезд во двор шлагбауму подъехала машина МЧС, просят жестами пропустить. Один из глазевших на спектакль охранников шустро потрусил в сторону своей будки. Откуда-то издалека, не пойму откуда, на пределе слышимости до меня доносится девчоночий голос, который распевает песню о Стеньке Разине.
А Руди тем временем… о, нет! Он в своём журнале нашёл фотографию четверых танцующих мужиков. И ладно бы те ещё просто так танцевали, но они танцуют, одетые в эсесовские мундиры. Только не целиком они так одеты, а лишь выше пояса. Ниже пояса же на них одежда балерин, коротенькие беленькие юбочки. И все четверо танцуют, взявшись за руки.
Ррраз!!
Журнал в руках у Руди разрывается на две половины, которые фашист тут же бросает на землю и принимается остервенело топтать. А лицо у него такое… фашистское у него лицо, вот-вот дым из ушей и ноздрей повалит. Кажется, он хочет кого-то убить. Ой, что сейчас будет!..
Интерлюдия VII
То, что Света умерла, она поняла, едва прочитав ту слащавую статью в газете. Света умерла. Она даже и плакать не стала, ведь покойники не плачут. Конечно, в газете была сплошная ложь, но основные факты там хоть и извратили до неузнаваемости, но не скрыли. А факты были таковы: баба Лена умерла, мама лишена родительских прав и находится в тюрьме, квартиру бабушки и комнату в коммуналке, где Света прожила всю свою жизнь, у них отобрали.
Бежать из золотой клетки было бессмысленно. Бежать Свете стало некуда и не к кому. Она теперь одна, совсем одна. И что же ей делать? Вариант остаться с Занирой и покорно исполнять её извращённые прихоти Света даже и не рассматривала. Смерть казалась ей не в пример более предпочтительным выходом из положения.
Повеситься? Это Света может, верёвку из простыни сделать она способна.
Нет!! А Занира, эта тварь? Она ведь не огорчится ничуть, а просто купит себе новую девочку. Значит, Свете нужно сделать так, чтобы та огорчилась. Лучше всего, конечно, было бы убить её. Но Света понимала, что физически Занира гораздо сильнее её, а никакого оружия страшнее столового ножа Света в квартире не нашла. А что ещё, как ещё Света может посильнее нагадить Занире? Что, кроме собственного тела, любит эта сволочь? Ответ — деньги. Конечно, деньги. Деньги и вещи. Угу.
Подходящего момента Света ждала два дня. Второго шанса ей никто не даст, это она понимала, а потому бить нужно сразу, сильно и без предупреждения. Все эти два дня Света готовилась, проводя в квартире Заниры осторожную разведку, аккуратно узнавая, что и где у неё лежит. Наконец, момент показался Свете подходящим.
Три часа дня. Утренняя смена прислуги разошлась по домам, а вечерняя ещё не пришла, и Света на время осталась с Занирой в квартире вдвоём. И тут Света подошла к ней, показала каталог одежды, и сказала нежным голоском, что хочет вот это себе. “Вот это” было абсолютно прозрачной ночной рубашкой и чулками в тон к ней. Всё — розового цвета.
Света до этого с Занирой почти не разговаривала, ограничиваясь односложными ответами на её вопросы. И то, что Света сама заговорила, первой, Заниру искренне порадовало. А когда она увидела, что именно просит у неё Света…
Словом, двадцать минут спустя Занира уже ехала на своём джипе к ближайшему, круглосуточно работающему, секс-шопу. Больше всего её волновал вопрос, удастся ли там найти комплект, подходящей Свете по размеру. А то Света не крупной вовсе была девочкой.
Света же улыбнулась, проводила Заниру, и удовлетворённо послушала, как та закрыла за собой дверь. Ключей от двери у Светы не было, сбежать она никуда не могла. Да, открыть дверь Света не могла, зато могла закрыть её. Что девочка немедленно и сделала, она закрыла входную дверь на щеколду, теперь открыть её снаружи стало невозможно, даже с ключами. Не существует ключей от щеколды. А дверь входная у Заниры была хорошая, толстая и тяжёлая, открывалась наружу. Наверное, грабителей опасалась. И снаружи открыть такую дверь ой как не просто. Её, наверное, и гранатомёт не возьмёт, бронированная дверь-то.
А потом Света прошла в кладовку и достала из угла заранее припасённый ею молоток. Очень хороший молоток, советского производства, с чёрной от старости, но ещё прочной деревянной ручкой. Даже не молоток, а, скорее, небольшая кувалда.
Света подошла к работающему в зале телевизору с огромным экраном. Там какое-то длинноволосое существо среднего пола, в очень яркой маечке с цветочками, распевало похабную песню. Света плотоядно так улыбнулась и с огромным наслаждением с размаха врезала старой советской кувалдой в центр экрана. Существо исчезло в облаке осколков, вой прекратился.
Это была её единственная атака, девочка это понимала. И бить нужно наверняка. Всё равно Света уже умерла, чего ей терять-то? И она громко запела любимую дедову песню:
Ты взойди, взойди, солнце красное,
Над горой взойди, над высокою,
Над дубравушкой, над зеленою,
Над урочищем…
Вообще-то, изначально Света хотела поджечь квартиру и устроить пожар. То, что она сама при этом неминуемо сгорит, её не волновало ничуть — ведь она же всё равно умерла, так какая теперь разница? Но, к её глубочайшему сожалению, средств для разжигания огня Света в квартире Заниры не нашла. Плита на кухне у неё была электрическая, а сама Занира хоть и курила, но зажигалка у неё отрытого огня не давала, да и всё равно ту зажигалку Занира унесла с собой.
Ну, раз квартиру поджечь не получается, придётся разрушить всё, что только возможно. Сначала, конечно, Света уничтожила все деньги, какие только нашла. На самом деле, денег было не так уж и много, просто на текущие расходы, но всё равно Света рвала над унитазом и частями спускала в него пятитысячные рублёвые и пятисотевровые купюры минут двадцать.
Звонок в дверь. Ещё звонок. Ещё. Опять звонок, очень-очень настойчивый. Свете это надоело, она подтащила к входной двери табуретку, забралась на неё и двумя мощными ударами своего маленького молота заставила дверной звонок навсегда замолчать. Вот, так-то лучше. И пусть теперь Занира как хочет, так дверь и открывает, а Света направилась в её кабинет.
Добра молодца, как Степана, свет,
Тимофевича, по прозванию
Стеньки Разина.
Сейф. Открыть сейф. Нет, Света сейф Заниры не откроет, тут ей не поможет даже старенький советский молот. Кодовый замок. Единственное, что Света смогла сделать, так это изуродовать механизм для набора кода, после нескольких мощных ударов молота он как-то жалко перекосился и его намертво заклинило. Да, сейф Света не открыла, до его содержимого не добралась. Но и Занира тоже сразу не откроет его, ей придётся этот сейф резать, а потом ещё и покупать себе новый. А сейф-то тоже денег стоит, да и немалых.
