Он держал ее так близко — чувствовала ли она его силу?
Сейчас в больнице она лежала, сжавшись на носилках и крепко обернув больничное одеяло вокруг плеч.
Из-за занавески высунулась мамина голова.
— Ты в порядке, Бекс?
Одним из преимуществ того, что ее мама работала в отделении экстренной помощи, было то, что Бекке не нужно было долго ждать.
А одним из недостатков этого было то, что сегодня вечером мама действительно работала в отделении. Когда выяснилось, что у Бекки лишь потрясение, но травм нет, мама оставила ее одну в небольшой палате восемь на восемь
Поблизости кто-то стонал. Где-то дальше по коридору кричал ребенок. Помещение было заполнено пострадавшими в бурю. Бекка продолжала слушать, как медсестры вполголоса обсуждают сломанные бедра и сложные переломы. У Бекки же даже не было сотрясения. Ей просто хотелось, чтобы кто-нибудь подержал ее за руку.
Боже, как она могла быть такой эгоистичной? Бекка утерла слезы ожидания и кивнула.
— Все хорошо. Мы можем пойти домой?
— Твой папа уже в пути, милая. — Мамин голос тянулся вслед за ней, так как она бежала по коридору.
— Что?
— Я не могу уйти, — отозвалась мама, — и мамы Квинн не было дома.
Фу. Ее отец. Теперь Бекка жалела, что у нее не было сотрясения.
Особенно, когда он появился в рабочей одежде и сапогах, облепленных грязью. Рубашку цвета хаки, которую он носил, покрывали грязные полосы, и это выглядело так, будто он участвовал в схватке с диким зверем — штаны порваны, засохшая кровь тянется из-под рукава рубашки по обратной стороне руки.
Он ворвался в палату, отодвинув занавеску в сторону. Он быстро выпрямился, когда стало очевидно, что его дочь не умирает. Лишь промокла.
— Привет, — без энтузиазма произнесла она. — Что с тобой случилось?
— Бекка. — Он рассматривал ее так, будто мог упустить какие-то опасные для жизни травмы. — Ты в порядке?
Просто замечательно. Меня вытащили из машины до того, как она взорвалась.
Ей хотелось это сказать, закатить глаза и протиснуться мимо него. Но его глаза потемнели от беспокойства, руки повисли между его и ее телом, будто он хотел обнять ее, но не был уверен, что она это примет.
Бекка сглотнула. Ей хотелось, чтобы он звенел ключами и вел себя так, будто они в ссоре. Трудно сохранять стены против того, кому действительно не наплевать.
Но, может, это просто шок. Мама все ужасно описала, поэтому он и примчался?
— Я в порядке, — сказала она. Ее голос звучал так, будто она наглоталась гравия. — Просто... Я хочу домой.
— Мы можем вернуться ко мне...
— Нет!
Он вздрогнул, и она закрыла глаза.
— Нет... просто... у меня там нет одежды. Я хочу домой.
— У тебя есть ключи?
Ее ключи были в машине, и, вероятно, сейчас уже превратились в груду расплавленной стали. Она покачала головой.
— Мама даст мне свои.
Но ее маме не понравилась эта затея.
— Бекка, езжай домой со своим отцом. У тебя был сложный день, и тебе не следует оставаться одной...
— Я просто хочу переодеться в сухую одежду и лечь спать.
Она слезла с носилок. Тут начал кричать какой-то пациент дальше по коридору, и Бекка зажала уши руками.
— Пожалуйста, увезите меня домой. Пожалуйста...
Ее обхватили руки, убирая волосы с лица. На краткий миг она подумала, что это мама, но потом ощутила силу этих рук, твердость груди ее отца.
— Успокойся, — сказала он, его голос тихо проскрежетал. — Я отвезу тебя домой.
Его голос вызвал у нее другое воспоминание: восьмилетняя Бекка нашла в саду полудохлую птицу. У нее чуть не случилась истерика, так как она была уверена, что папа убьет птицу. Поэтому она спряталась вместе с ней в своей спальне, пытаясь накормить ее нарезанной Велвитой [26]и кусочками хот-дога.
Мама была в ярости, когда узнала. Птица! В ее доме!
Но отец уговорил Бекку выйти из гардеробной, потом научил ее, как вправить птичье крыло и вылечить его.
— Бекка?
Его дыхание коснулось ее волос. Бекка поняла, что все это время она прижималась к нему.
— Ладно, — прошептала она. — Пошли.
Бекка не могла себя заставить смотреть в лобовое стекло, на которое накрапывал дождь, лишая всякой видимости. Машины, казалось, ехали слишком быстро, каждая надвигающаяся пара фар, словно столкновение замедленного действия.
Она уставилась на руку своего отца, покоящуюся на центральной панели.
— Что случилось с твоим запястьем? — спросила она, просто чтобы сосредоточиться на чем-нибудь помимо звука шин на мокрой дороге.
Он откашлялся.
— Во время бури упало дерево. У одного из электрических заборов в ловушке оказался олень. Я был ближе всех, поэтому принял вызов. Бедняга боролся изо всех сил.
Теперь она пожалела о вопросе.
— Поэтому ты убил его.
Он помедлил.
— Нет.
Теперь она опустила глаза.
— Ты врешь?
— Нет. Не вру. Мы вкололи ему транквилизатор, подлечили и отпустили. — Он отвел взгляд от дороги. — А ты думаешь, что бы я сделал, Бекка?
Она понятия не имела — у нее лишь были старые воспоминания и дырка на его рукаве. Она сгорбилась и уставилась на бардачок.
— Дикие животные могут быть опасны, — сказал он. — Иногда они слишком опасны для лечения и реабилитации. — Он помолчал. — А иногда они совсем не представляют угрозы.
— Бьюсь об заклад, вы убиваете больше, чем спасаете.
Он уставился в лобовое стекло.
— Что ты хочешь мне сказать, Бекка?
— Ничего.
Машину заполнило молчание, пока больше ни для чего не осталось места. Он учился в ветеринарной школе, она это знала.
— Мне не всегда нравится то, что я должен делать, — в конце концов, сказал он. — Но это не значит, что в этом нет необходимости.
— Для всеобщего блага? — передразнила она.
— Именно.
Бекка прислонилась к дверце спиной и скрестила руки на груди. Это было похоже на кару. Не совсем, но почти. Как бы то ни было, ей это не нравилось.
— Ты переживаешь из-за ситуации с машиной? — спросил он.
Она переживала. Бекке не хотелось даже думать, сколько часов ей нужно будет работать, чтобы накопить достаточно денег для покупки новой машины. Она понятия не имела, как работала страховка. Разве не удерживаемая сумма где-то должна вступать в игру? Та старая Хонда едва ли стоила больше тысячи долларов.
— Я поговорю с твоей мамой, — сказал он после того, как она не ответила. — Мы что-нибудь придумаем.
— Мне не нужны твои деньги.
— Я не совсем уверен, что это правда.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Послушай, ты не можешь вот так внезапно появиться с карточкой Мастер Кард и делать вид, что знаешь обо всем, что мне нужно.
Он громко вздохнул. Раздражение было очевидным.
— Разумеется, Бекка.
Она прижалась лбом к стеклу.
— Разумеется, папа.
Раздражение сгустило атмосферу в кабине грузовика, сделав ее еще тяжелее, чем молчание. Он резко переключил грузовик на «парковку», когда въехал на подъездную дорожку и увидел на двери пентаграмму.
— Что за шутки, черт возьми? — спросил он.
На мгновение ей захотелось развлечь его рассказом.
Итак, пап, что касается аварии. На самом деле, есть парень, который хочет меня убить.
— Кто знает, — ее голос прозвучало устало.
— Мне придется вернуться завтра, чтобы ее закрасить, — сказал он. — Сейчас слишком сыро.
Он пошел следом за ней на крыльцо, и она вставила мамин ключ в замок.
— Оставь как есть. Все равно они снова это сделают.
Его внимание переключилось, акцентируясь на ней. Она ощутила перемену в его поведении.
— Бекка. — Он поймал ее за запястье, не давая открыть дверь. — Ты знаешь, кто это делает?
Она повернула руку, высвобождаясь.
— Нет... Боже, пап, я устала.
Он отпустил ее, а потом встал в фойе и наблюдал, как она щелкает выключателями. Дом был пуст — Квинн нет. Бекка ощутила приступ вины за их ссору за школой, но потом увидела себя в зеркале в холле. Она выглядела так... ну, так, будто побывала в аварии и наводнении. Волосы рассыпаны по плечам, одежда испорчена. Макияж образовал темные круги под глазами, сделав ее взгляд почти жутким.
Сегодня Квинн была сама по себе.
— Пойду приму душ, — сказала она.
Он осмотрелся вокруг, как подражатель офицера полиции, оглядывающего место преступления.
— Я могу сварить кофе и остаться на некоторое время.
— Или ты можешь вспомнить, что мне почти семнадцать лет, и я остаюсь одна почти каждую ночь.
Он посмотрел на нее. Она посмотрела в ответ.
— Я в порядке, — сказала она.
Его глаза немного прищурились — но не в гневе. Больше похоже на оценивание.
— Что с тобой происходит, Бекка?
