делаем именно то, чего он хочет.
— Он на грани, — сказала агент Стерлинг, прежде чем директор успел ответить. — Он
нарцисс. Дай ему петлю, и он затянет её на собственной шее, Дин.
— Думаю, именно поэтому его было так легко поймать, — парировал Дин.
— Я виделась с ним. Теперь он в ярости и это станет нашим преимуществом, — агент
Стерлинг сделала шаг навстречу Дину. — Он хочет не просто выиграть в этой игре. Он хочет
победы, которая будет преследовать нас — а если он считает себя хозяином положения, он
обязательно что-нибудь расскажет. Будут подсказки, потому что он хочет, чтобы через пять лет я
гадала о том, как могла их не заметить.
— Вы и не должны их замечать, — вмешался Майкл. Он взглянул на Лию. — Если мы
будем по другую сторону стекла, мы сделаем это.
— Что стало с идеей держать нас подальше от этого дела? — резко поинтересовался Дин у
агента Стерлинг. — Разве вы не этого хотели — чтобы мы были нормальными, были в
безопасности?
Это был удар ниже пояса.
— Если бы я могла дать вам нормальную жизнь, я бы это сделала, — колко ответила агент
Стерлинг. — Но я не могу, Дин. Я не могу изменить того, что с вами случилось. Я не могу
заставить тебя — любого из вас — хотеть нормальности. Я пыталась не подпускать вас к делу. Я
пыталась обращаться с вами, как с детьми, но это не сработало. Так что, да, я жуткая лицемерка,
но если вы пятеро можете помешать тому человеку убить ещё кого-то, то я не стану с вами
спорить, — она взглянула на отца. — Я устала с вами спорить.
Комната для допросов была куда меньше, чем выглядела на экране, и куда более замкнутой,
чем показалась в тот раз, когда я стояла по ту сторону зеркала. Мы с Дином и Бриггсом пришли
первыми. Один из агентов из команды Бриггса, в котором я узнала агента Вэнса, отправился за
отцом Дина. Стоило директору выяснить, что Рэддинг помогал убийце прямо под носом у
тюремной охраны, и сотрудники тюрьмы стали куда более сговорчивыми — приятный контраст с
тем, как они относились к нам со Стерлинг, когда мы впервые приехали сюда.
Я села за стол, ожидая, что Дин и Бриггс сядут рядом со мной.
Они остались стоять за моей спиной, словно личная охрана, прикрывающая президента.
Дверь в комнату отворилась со скрипом, и я собрала всю силу воли, чтобы не обернуться к
Дэниелу Рэддингу. Агент Вэнс приковал его к столу, проверил цепи и удалился.
— Итак, — произнес Рэддинг, не сводя с меня глаз. — Ты и есть девушка.
В его голосе было нечто музыкальное, чего я не слышала в записи.
— Ты молчаливая, — прокомментировал Рэддинг. — И симпатичная, — он едва заметно
улыбнулся мне.
— Не такая уж и симпатичная, — ответила я.
Он склонил голову набок.
— Знаешь, думаю, ты веришь в это, — он сделал паузу. — Скромность — такая редкость
для вашего поколения. По моему опыту, молодые люди часто переоценивают свои возможности.
Они слишком уж быстро становятся уверенности в себе.
ДНК под ногтями Трины Симмс, — подумала я. Рэддинг никак не мог узнать об этом — и
всё же я чувствовала, что в этом разговоре было два смысла: очевидный и скрытый.
Агент Бриггс опустил руку на моё плечо, и я обратила внимание на список вопросов,
лежащий на столе — список, написанный агентом Стерлинг.
— У меня есть кое-какие вопросы, — сказала я. — Если я задам их, вы ответите?
— Я сделаю даже лучше, — сказал мне Рэддинг. — Я скажу тебе правду.
А так ли это, мы узнаем. Или, если точнее, узнает Лия, сидящая за двухсторонним
зеркалом.
— Давайте поговорим о вашем напарнике, — сказала я.
— Я бы не назвал его напарником.
Я знала это — и я не просто так выбрала именно это слово. Агент Стерлинг считала, что
если Рэддинг посчитает, что он здесь главный, мы только выиграем. Пусть считает меня
обыкновенной девушкой, а не соперницей.
— Тогда как бы вы его назвали?
— Думаю, подошло бы слово «ученик».
— Ваш ученик учится в колледже? — спросила я.
Рэддинг не колебался и секунды.
— Да.
— Ваш ученик никогда не учился в колледже?
Если Рэддинг и посчитал странным тот факт, что я задаю разные версии одного и того же
вопроса дважды, он не подал виду.
— Да.
— Ваш ученик моложе двадцати одного?
— Да.
— Ваш ученик старше двадцати одного?
Он улыбнулся.
— Да.
— Вы познакомились по переписке?
— Да.
— Вы познакомились лично?
— Да.
В списке были ещё вопросы. Я задала все. Его ответ не менялся. Дойдя до конца списка
Стерлинг, я надеялась лишь на то, что Лия сможет понять, какие ответы были правдой, а какие —
ложью.
— Ещё вопросы? — спросил Рэддинг.
Я сглотнула. Я должна была сказать «нет». Я должна была встать и выйти из комнаты, но я
не могла.
— Вы пытаетесь найти замену Дину? — спросила я. Было сложно смотреть на него и не
думать о зацикленной на мне Лок.
— Нет. Человек не может вот так просто заменить своё лучшее творение, — Рэддинг
улыбнулся. — Моя очередь: ты заботишься о моём сыне?
— Да, — коротко ответила я. — Почему вы хотели меня увидеть?
— Потому что, если ты — часть жизни Дина, то ты и часть моей жизни, — во взгляде
Рэддинга было нечто такое, от чего мурашки бежали по коже. — Ты знаешь о том, что он делал? О
том, кто он?
Я почувствовала, как стоящий рядом со мной Дин закаменел, но я не обернулась.
— Я знаю о Веронике Стерлинг. Я знаю о Глории и обо всех остальных.
Это было не совсем правдой — но я позволила Рэддингу считать, что Дин рассказал мне
всё.
— И тебя это не заботит? — спросил Рэддинг, склоняя голову набок и глядя на меня, в
меня. — Тебя притягивает тьма.
— Нет, — возразила я. — Меня притягивает Дин, и мне не всё равно, потому что он мне не
безразличен. Моя очередь — и вы должны мне два вопроса.
— Спрашивай.
Мои инстинкты подсказывали мне, что Бриггс не позволит этому продолжаться слишком
долго. Вопросы стоило выбирать осторожно.
— Как вы выбираете, кто должен умереть? — спросила я.
Рэддинг опустил руки на стол.
— Я не выбираю.
Он лгал. Он должен был. Единственной общей чертой между Триной Симмс и Эмерсон
Коул была их связь с Рэддингом.
— Кажется, я задолжал тебе ещё один вопрос.
— Чудно, — сказала я. — Расскажите мне что-то, чего я не знаю.
Рэддинг усмехнулся.
— Ты мне нравишься, — сказал он. — Действительно нравишься.
Я ждала. Дай ему петлю, — подумала я, — и он затянет её на собственной шее.
— Что-то, чего ты не знаешь, — размышлял Рэддинг. — Ладно. Давай так: ты никогда не
найдешь человека, убившего твою мать.
Я не могла ответить. Я не могла дышать.
У меня пересохло во рту. Мою мать? Откуда он знал о моей матери?
— Довольно, — резко сказал Дин.
— Да ладно вам, мы ведь так мило болтали, — сказал Рэддинг. — Мы, заключенные,
только этим и занимаемся. Болтаем.
Он хотел, чтобы я поверила, что в тюрьме он услышал что-то о том, что случилось с моей
матерью.
А значит, он знал, кто я такая — знал, что моя мать пропала и считалась убитой.
Не смотря на то, как моё сердце билось о ребра, я вдруг стала на удивление спокойна.
— Расскажите мне что-то, чего я не знаю об этом деле, — сказала я.
— Вот сейчас возьму и раскрою мой гениальный замысел, — с усмешкой на губах сказал
он. Он говорил насмешливо, но глаза его были мертвы. — А теперь я вернусь в свою камеру и
буду ждать, а пока я буду ждать, умрут ещё двое людей. Насчет одного из них агенту Бриггсу
позвонят с минуты на минуту, а второй умрет завтра. А затем трупов станет ещё больше. Тело за
телом, потому что Бриггс и Стерлинг недостаточно хороши, — Рэддинг перевел взгляд с меня на
Бриггса. — Потому что вы недостаточно умны. — Он посмотрел на Дина. — Потому что ты слаб.
Я отодвинула стул от стола, врезаясь в Дина. Он не упал, а я встала.
Мы закончили, — подумала я, но не сказала вслух. Один за другим мы с Бриггсом и Дином
покинули комнату, оставляя, прикованного к столу отца Дина в одиночестве.
Глава 40
Мы присоединились к команде в комнате для наблюдения.
Слоан удивительно прямо сидела на столе, скрестив ноги, её светлые волосы были собраны
в неаккуратный хвостик. Рядом с ней, в нескольких шагах от Лии, стояла агент Стерлинг, всё ещё
не отводящая взгляда от Рэддинга, сидящего по ту сторону двухстороннего зеркала. В комнату по
другую сторону стекла зашел агент Вэнс, чтобы провести заключенного в его камеру.
Кто-то прикоснулся к моему плечу, и я обернулась. Майкл ничего не сказал — он просто
изучал моё лицо.
Я не могла отвести от него взгляда. Я не сказала ему, что я в порядке, не сказала, что
