class="p">— Тогда давай встретимся в полночь. Поговорим.
Момо молча кивнула. Но Серого господина уже не было. Только дым его сигары еще висел в воздухе.
Где они должны встретиться, он не сказал.
Глава семнадцатая
БОЛЬШОЙ СТРАХ И ЕЩЕ БОЛЬШАЯ ХРАБРОСТЬ
Момо боялась возвращаться в старый амфитеатр: в полночь туда придет Серый господин…
При мысли, что она будет с ним одна, ее охватывал ужас.
Нет, она вообще не хочет с ним больше встречаться — ни там, ни где-либо еще. Ничего хорошего от него не дождешься. Это более чем ясно.
Но где спрятаться?
Безопаснее всего, казалось ей, быть в гуще людей. Хотя она видела, что все равнодушно проходили мимо, но если бы Серый господин ей что-нибудь сделал и она закричала о помощи, тогда ее, конечно, спасли бы. Кроме того, говорила она себе, в толпе ее труднее найти.
Она сегодня уже целый день бегала по городу. Ноги болели. Было уже поздно, очень поздно, а Момо все еще брела в полусне по улицам — все дальше, все дальше и дальше…
«Минуточку отдохнуть, — подумала она, — только одну минуточку, тогда я опять буду более внимательной…»
На обочине мостовой увидела она маленький трехколесный грузовичок, нагруженный разными ящиками и мешками. Момо забралась в кузов и прислонилась спиной к мягкому мешку. Подтянув усталые ноги и прикрыв их пиджаком, Момо облегченно вздохнула, прижалась к мешку и незаметно для себя заснула.
И сразу на нее обрушился сон. Она увидела старого Беппо — но он вовсе не подметал улицу! — он шел по канату над темной пропастью. Только вместо шеста в руках у него была метла.
«Где же другой конец? — кричал он. — Я никак не дойду до конца!»
Канат, по которому он шел, был бесконечен: оба конца терялись в темноте.
Момо с радостью помогла бы Беппо, но он не мог ее видеть. Он был слишком далеко от нее, слишком высоко…
Потом она увидела Джиги — он тянул изо рта бесконечную полоску бумаги. Он тянул ее и тянул, но бумажная лента не кончалась и не обрывалась. Джиги уже стоял на целом ворохе бумажных лент. Он умоляюще смотрел на нее — ему не хватало воздуха. Если она ему не поможет, он задохнется…
Она пытается подняться к нему, но ее ноги путаются в бумажных лентах. Она хочет освободиться, но все сильнее запутывается…
Потом она увидела детей. Они были, плоскими, как игральные карты. На каждой карте узоры из дырок. Карты перемешались, потом выстроились в новом порядке, и на них появились новые сочетания дырок. Дети-карты беззвучно плакали. Но вот их опять перемешали, и они с треском и грохотом повалились друг на друга.
«Прекратите!» — хотела крикнуть Момо, но треск и грохот заглушили ее голос. Шум становился все громче и громче, пока она наконец не проснулась…
В первый момент она не могла понять, где находится. Вокруг было темно. Потом она поняла, что сидит на грузовике. Он катится по улице, тарахтит мотор…
Момо вытерла полные слез глаза. Где она?
Очевидно, она ехала уже долго, кругом все было незнакомо. Улицы безлюдны, дома высоки и темны, словно все вымерло в этой части города.
Грузовик ехал медленно, и Момо спрыгнула наземь. Она хотела вернуться в оживленные улицы, чтобы укрыться в толпе от Серых господ. Но тут она вспомнила свои сны и остановилась.
Рокот мотора постепенно смолк, затерявшись в темноте улиц. Стало тихо.
Но Момо вдруг не захотела больше скрываться. Да, она бежала в надежде спастись от Серых господ и все это время думала только о себе, о собственном одиночестве, о собственном страхе! А тем временем в настоящей-то беде были ее друзья! Кто мог им помочь, как не она? И если осталась хоть малейшая возможность спасти их от Серых господ — она должна попытаться это сделать.
Момо вдруг почувствовала в себе странную перемену. Страх стал настолько сильным, что превратился в свою противоположность. Момо преодолела страх!
Теперь она хотела встретиться с Серыми господами. Любой ценой, но встретиться.
«Надо немедленно вернуться в старый амфитеатр, — сказала она себе. — Может быть, еще не поздно, может, он еще ждет меня там».
Но легче было решиться на это, нежели сделать. Она не знала, где находится, в каком направлении надо бежать. И побежала наугад.
Она бежала все дальше и дальше, сквозь пустые мертво-тихие улицы. Она даже не слышала собственных шагов, потому что была босая. Каждый раз, заворачивая за угол, она надеялась увидеть хоть что-нибудь знакомое, какой-нибудь ориентир, знать, где она сейчас находится. Но все впустую. И спросить было некого. Единственное живое существо, повстречавшееся ей, — худая грязная собака, рывшаяся в мусорной куче, при ее приближении в испуге убежала.
Наконец Момо оказалась на широкой пустой площади. Ни деревьев, ни фонтана — пустая ровная плоскость. Только по краям на фоне ночного неба высились темные очертания домов.
Момо пошла через площадь. Когда она дошла до середины, где-то рядом пробили башенные часы. Они пробили много раз, очевидно, была уже полночь. Если Серый господин ждет ее в амфитеатре, подумала Момо, она уже не успеет вовремя добраться. Ей придется уйти ни с чем. И другая возможность помочь друзьям, может, больше никогда и не представится!
Момо укусила себя за палец. Что она должна теперь сделать? Она не знала, как быть.
— Я здесь! — что есть силы крикнула она в темноту. Она вовсе не надеялась, что Серый господин ее услышит. Но она ошиблась.
Едва смолк последний удар башенных часов, как во всех улицах, выходивших на пустую площадь, одновременно возник бледный свет. Он стал быстро усиливаться. Момо поняла, что это горят фары множества автомобилей, которые двигались со всех сторон к середине площади. Куда бы Момо ни поворачивалась, всюду навстречу ей двигался ослепительный свет. Момо загородила глаза ладонью. Значит, они пришли!
Момо вовсе не рассчитывала на столь солидную встречу.
На какое-то мгновение храбрость покинула ее. А так как ее окружили со всех сторон и бежать было некуда, Момо запряталась, как могла, в свой огромный пиджак.
Потом она вспомнила о Цветах Времени и о великой музыке и сразу же почувствовала себя храброй и сильной.
Машины с тихим урчанием приближались — все ближе и ближе. Наконец они остановились — колесо к колесу, — образовав круг, центром которого была Момо.
И тут
