произвести такое оружие довольно быстро, но ирония в том, что экономический интерфейс не позволял. Вернее, интерфейс делал производство вещей, напрямую не используемых для потребления, невыгодным. Для производства оружия потребовалось бы, чтобы все – ну не все, но значительное количество товарных управляющих, на всех уровнях экономики, согласились на неэффективное использование доверенных им ресурсов. Так как товарные управляющие целиком зависели от производителей, от имени которых действовали, для производства оружия требовалось согласие огромного числа жителей планеты – не менее, чем 10 %, по предположению Юрия Петровича. Эти 10 % соглашались, в добровольном порядке, пожертвовать свое рабочее время непроизводительно, в то время как оставшимся 90 % ничем жертвовать не приходилось.
По счастью, это были лишь теоретические выкладки. Прыгунцы не обладали оружием массового уничтожения, в силу того, что захватили космическую пирамиду у мирной цивилизации шарообразных иглокожих. Сами прыгунцы не жаловали производительный труд. Даже те космические аппараты, на которых они прибыли на планету газообразных субстанций, не являлись, насколько можно судить, искусственными. Юрий Петрович не знал о гигантском дереве, выбрасывающем семена в открытый космос, но интуитивно ощущал: сумасшедшая гипотеза может оказаться правдой.
– Юрий! – раздался знакомый скрипучий голос.
Юрий Петрович увидел подъезжающую к нему инвалидную коляску с одетым в камуфляжную форму Гальего. На коленях инвалида лежало ружье.
Действующие члены Всемирного Правительства обнялись.
– Не ожидал, дорогой друг, увидеть вас здесь, – заметил Юрий Петрович. – Как вы собираетесь добираться до космической пирамиды на своем… гм… транспорте? Там же лес, неровная местность.
– Еще не решил, но прыгунцы от меня не уйдут. Надеюсь, кто-нибудь из соратников…
Гальего, пребывающий в воинственном расположении духа, покосился на Юрия Петровича.
– Конечно, конечно, – поспешил сказать Юрий Петрович. – Постараюсь довезти вас места битвы.
Рядом надрывался в смартфон Даммер:
– Ровно в одиннадцать!.. Было опубликовано… Нет, в одиннадцать на месте приземления прыгунцов… Совещание соберем по результатам сражения… У меня все, выдвигайтесь на позиции!
Закончив разговор, Даммер заорал, насколько хватало легких:
– Слушайте все! Выдвигаемся на позиции!
Добровольцы зашевелились, раздались дублирующие команды:
– Вперед!
– Пошли, ребята!
– Дикие времена наступают!
Даммер подошел к коллегам по Всемирному Правительству.
– Готовы, друзья? Тогда выдвигайтесь. Я остаюсь здесь для координации действий. Координировать я не разучился.
Юрий Петрович взялся за инвалидную коляску Гальего и покатил с горки, пока по асфальтированной дороге.
В лощине зарычали бульдозеры, уже не единичные, а во множестве. Их рев мог устрашить любое разумное существо. Добровольцы принялись спускаться с холма, на котором располагался мемориальный комплекс.
Катить Гальего по асфальтовой дороге с горки было проще простого. Члены Всемирного Правительства перегнали многих добровольцев, идущих пешком. Однако, под холмом дорога сворачивала – далее идти предстояло по невспаханному полю, за которым находился редкий, сейчас уже пожелтевший, березняк. Космическая пирамида приземлилась там, за березняком.
В принципе, подлететь к пирамиде можно на геликоптере, однако удобные для посадки места заняты. Добровольцы стягивались на место битвы из разных коттеджных поселков, иногда отдаленных, многие добровольцы – непосредственно из Тулы и других городов. Люди прибывали заранее, поэтому парковались в непосредственной близости от грядущего места сражения.
Юрий Петрович свернул инвалидную коляску в сторону и сразу ощутил, насколько тяжелей продвигаться по земле, чем по асфальту. В колеса периодически забивалась трава, которую приходилось вычищать. Кроме того, попадались мягкие участки почвы, в которых колеса пробуксовывали. Сначала Гальего пытался помогать Юрию Петровичу, но когда понял, что только мешает, оставил всяческие попытки, только скрючился в кресле и время от времени потрясал оружием, со словами:
– Я покажу этим прыгунцам! Они узнают, что такое Дикие времена!
Добровольцы, добирающиеся до места пешком, обгоняли членов Всемирного Правительства один за другим, пока не показали спины.
Юрий Петрович изрядно измучился и уже проклинал то, что связался с Гальего, не отговорив его от участия в Диких временах. Приходилось время от времени останавливаться и делать передышки, которые с каждым разом увеличивались по времени. Нога уже не просто болела, а ныла непрестанной пульсирующей болью. Разболелась даже перебинтованная рука, которой Юрий Петрович вынужден был толкать инвалидную коляску. Тянуло плечо, на котором висело ружье.
Когда Юрий Петрович вконец измучился, то снял с плеча ружье и положил на колени к Гальего. Тот ничего не сказал, лишь положил руки на оружие.
В таком порядке они доплелись до запаркованных на поляне геликоптеров. Теперь вместо того, чтобы двигаться по прямой, приходилось объезжать. Юрий Петрович стал уже прикидывать, не предложить ли Гальего отправиться домой на геликоптере – но, глядя на горящие глаза безумного старика, воздержался. Учитывая, что Гальего был вооружен, к тому же двумя ружьями, такое предложение казалось небезопасным.
Они вышли из мемориального комплекса в начале одиннадцатого. Добровольцы, верно, уже находились на месте и готовились к атаке, а они с Гальего даже не добрались до березняка. Без десяти одиннадцать. Становилось ясно, что к назначенному сроку не успеть.
– Поднажми, – потребовал Гальего, со злобой посматривая на окончательно выдохшегося коллегу.
Юрий Петрович поднажал.
«В конце концов, это Дикие времена, – подумал он отрешенно. – Наверное, в Дикие времена так и должно происходить. Или ты их, или они тебя. Выдержишь или не выдержишь. На пределе физических возможностей».
Миновав площадку, на которой располагались геликоптеры, друзья наткнулись на гусеничные следы, оставленные недавно прошедшими бульдозерами прокаженных. На бульдозерных следах коляску дико трясло, отчего Гальего скособочился и обеими руками ухватился за ружья, каждую секунду грозившие выпасть на землю, но толкать коляску стало легче. Гальего понимал это, поэтому не просил везти коляску по целине – в свою очередь Юрий Петрович ценил благородство старого инвалида и выбивался из сил.
В одиннадцать, когда в отдалении загрохотали первые выстрелы и страшно заскрежетали бульдозеры, они только добрались до березняка.
– Я вижу! – крикнул Гальего, подаваясь вперед, словно сидел на коне, в парадном мундире, перед изготовившимся к бою воинством. – Они начали сражение! Дерутся! Что же ты опаздываешь, Юрий, или русские не воинственная нация?!
Юрий Петрович, чувствуя, что разваливается на части, взялся за коляску и из последних сил надавил на ручку. Коляска, проваливаясь колесами в почву, покатилась. Совсем рядом разъяренно рычали бульдозеры, грохотали выстрелы, слышались вопли атакующих и стоны умирающих.
Сидели у меня на съемной квартире: я, Светлана и Профессор.
Я договорился пересечься со Светланой вечером, но позвонил Профессор: ему понадобилась встреча. Не знаю,
