— А ты можешь еще раз приехать с папочкой, чтобы мы могли поиграть?
Кейти смотрит на меня и на секунду на ее лице мелькает душераздирающая боль, которая быстро сменяется улыбкой. Может мне просто показалось?
— Мне бы хотелось еще раз увидеться с тобой, Стелла, — шепчет она. Кейти целует ее в лоб, а потом опускает на пол. — Позаботься о мисс Хиггинс.
— Будет сделано, — улыбается Стелла.
После еще одного круга объятий, мы с Кейти выходим из здания и садимся в такси. Дорога в аэропорт проходит в молчании. Ненавижу эту свою часть отцовства — прощания.
Только в самолете меня охватывает желание поговорить. Кейти позволила мне побыть наедине с собой, и последние два часа я провел в своей голове, а не в реальном мире. Все это время она держала меня за руку. Вроде бы, незначительный жест, но она никогда не узнает, насколько успокаивающим он был.
— Знаешь что? Я никогда не видел отца смеющимся, — не глядя на нее, говорю я.
Кейти молчит. Никаких вопросов, никакого удивления. Она просто дает мне выговориться.
— Он никогда не играл со мной, даже когда я был ребенком. А ты вовлекла его в "Лови рыбку" (прим. карточная игра) просто попросив. А потом еще подшучивала, радуясь, что мы не играем в "Оперейшн", иначе он надрал бы нам задницы. И мой отец... смеялся. Он никогда не смеется. — Наконец я поднимаю взгляд на Кейти и качаю головой. — Он никогда не смеется.
Она застенчиво улыбается.
— Было весело. К тому же он хирург.
Не могу сдержать улыбку.
— Я знаю. Понял в чем шутка. Но то, что произошло... да все, что произошло в эти выходные кажется таким нереальным. Моя дочь в полном восторге от тебя. Мать обращалась к тебе по имени. Даже Дунка она начала называть "Дунканом" в прошлом году, а я знаю его без малого шесть лет. Он жил с нами целый год и она даже не разговаривала с ним. А мой отец сказал, что будет рад... видеть эту чувиху в гостях в любое время.
Кейти смеется.
— Так смешно, когда Стелла говорит чувиха, но твой отец сам виноват. — Она игриво хмурит брови. — Прости, я немного переборщила с неприличными словами, пока мы играли в "Лови рыбку". Хотя, мне кажется, что ему понравилось, иначе я бы не стала так увлекаться.
— Я думал, что могу довольно хорошо читать людей, но ты — это нечто фееричное. Твоему обаянию невозможно сопротивляться.
Кейти усмехается и меняет тему разговора. Она отлично умеет уклоняться от внимания к себе.
— Лили — была мамой Стеллы?
Я киваю.
— И она была сестрой Дункана.
— Была. Как ты это поняла?
Кейти пожимает плечами, как будто это и так очевидно.
— Волосы.
— Цвет волос — отличная подсказка. Стелла похожа на свою мать. Это хорошо, — смеясь, говорю я.
Кейти улыбается.
— Уверена, Лили была хорошенькой, но Стелла все же похожа на тебя. Та же улыбка, глаза, — подмигивает она мне, — и это определенно хорошо.
— Да, у нее мои глаза. У Лили были коричневые, как у Дунка. — Думаю, настало время рассказать свою историю. — В старших классах я работал в пиццерии, просто, чтобы почувствовать себя нормальным. Хотел заработать собственные деньги и купить машину. Родители не были особо довольны, но не стали мне запрещать. Там я и встретил Дунка, а через него Лили. У них была своя квартира. Их мать была наркоманкой, а отца они никогда не знали, поэтому несколько лет жили сами по себе. Дунк на два года, а Лили была на три года старше меня. Когда мы встретились, она собиралась учиться на медсестру. Лили была спокойной, сдержанной и умной. Не знаю, что она увидела во мне. Мы встречались почти год, когда она обнаружила, что беременна. Я как раз учился последний год и немного растерялся, узнав об этом. Я знал, что люблю ее, но будущее было уже давно распланировано за меня. Я слишком боялся крови, чтобы следовать по стопам отца, поэтому мне предстояло стать юристом, как мать. Ребенок никак не вписывался в планы родителей. Они были в ярости и хотели, чтобы Лили сделала аборт. Мы отказались, и я попросил ее выйти за меня замуж. Это казалось естественным, ведь я любил ее.
Кейти улыбается и кивает. Я воспринимаю это как приглашение продолжать и делаю глубокий вдох.
— Ребенок должен был родиться как раз ко времени моего выпуска и окончания учебы Лили. Мы планировали пожениться летом и перебраться в Грант, потому что у меня уже была стипендия, благодаря оценкам и щедрому бумажнику матери. Но планы изменились, когда Лили умерла при родах.
Кейти приоткрывает рот — это нормальная, искренняя реакция сочувствующего человека. Она отличный слушатель.
Я никогда даже не пытался делиться своей истории. Но сейчас хочу этого.
— Доктора сказали, что у нее были очень редкие осложнения, встречающиеся один раз на миллион. И это оказался наш случай. Потеря Лили была трагедией, но помимо этого, я был до смерти напуган перспективой стать отцом-одиночкой в восемнадцать лет. Я даже не представлял себе, как обращаться с ребенком. Мои родители сразу же взяли няню, потому что так, по их мнению, должен воспитываться ребенка в их доме. Именно так воспитывали меня. Я старался изо всех сил, но не знаю, чтобы я делал без Мелани. Мне пришлось пропустить первый семестр в Гранте из-за Стеллы. Родители опять были в ярости, потому что я откладывал осуществление их планов. Не пойми меня неправильно, они любят Стеллу. Но я оказался огромным разочарованием. Они убедили меня уехать учиться, и Дункан отправился со мной. Он всегда хотел поступить в колледж и заниматься политическими науками. Родители сказали, что для Стеллы лучше всего остаться с ними и няней, чтобы я мог полностью погрузиться в учебу и получить профессию, которая в будущем позволить обеспечить Стеллу всем необходимым.
— А что, по-твоему мнению, было лучшим для Стеллы? — задает она простой вопрос, моргнув своими великолепными глазами цвета нефрита.
Это вопрос, который постоянно преследует меня.
— Я не знал и до сих пор не знаю.
— Келлер, а почему никто в Гранте не в курсе о Стелле?
— Господи, ты, наверное, думаешь, что я ужасен, — говорю я, проведя рукой по волосам.
Она качает головой.
— Нет, не думаю. Иначе не сидела бы рядом с тобой. У меня аллергия на ужасных людей.
Я смеюсь, потому что Кейти всегда знает, когда необходимо пошутить.
— Думаю, для этого много причин. Она — моя, и часть меня не хочет делить ее с другими людьми больше, чем уже приходится это делать. Другая часть боится, что люди начнут осуждать меня за то, что я так молод, за то, что я не идеальный отец, за то, что далеко от нее. Я так люблю ее, Кейти и хочу самого лучшего для Стеллы. Всегда хотел.
Она крепче сжимает мою руку.
— Келлер, ты невероятно терпеливый, внимательный и любящий родитель. Как ты думаешь, почему Стелла смотрит на тебя так, как будто ты для нее — все? Почему она так грустит, когда ты уезжаешь? Ты — ее вселенная. Она любит тебя.
В горле скапливается ком. То, что Кейти сказала — это все, чего я хочу.
Она чувствует, что я весь в эмоциях и начинает успокаивающе рисовать на моей ладони круги большим пальцем.
— Келлер, дружище, у тебя только одна жизнь. Представь себе на минуту, что ты свободен от всего. Чтобы ты сделал? Как бы ты прожил свою жизнь, если не нужно было бы оглядываться назад? Каким было бы твое будущее?
Я ни секунды не сомневаюсь.
— Стелла жила бы со мной в Гранте. Я бы сменил специализацию на английский язык и через несколько лет преподавал бы в каком-нибудь маленьком городке, где Стелла росла бы счастливо и в безопасности. — В моих глазах скапливаются слезы. Стоило бы смутиться, потому что меня всегда учили, что мальчики не плачут. Но с Кейти, я — свободен.
Она берет меня за подбородок и поворачивает, пока я не смотрю ей прямо в глаза. Кейти не мигая изучает меня несколько секунд, привлекая мое внимание.
— Сделай это, — командует она. — Ничто не должно стоять на твоем пути, потому что именно такой должна быть твоя жизнь, Келлер. Та маленькая девочка должна видеть своего папочку каждый день. А ты определенно рожден быть учителем.
Кейти не отпускает меня, ожидая ответа.
— Это не так легко, — закрыв глаза, чтобы не смотреть на нее, отвечаю я.
— Посмотри на меня, — приказывает Кейти еще раз. В ее голосе нет злости, только какое-то отчаяние. Ей не все равно. Она заботится обо мне и о том, что я хочу.
Я уже и позабыл, каково это. После смерти Лили никто так не относился ко мне, но даже она никогда не давила на меня слишком сильно.
— Пожалуйста, просит Кейти.
Я так и делаю.
— Воспитание Стеллы станет для тебя сложнейшим испытанием в жизни. Знать, что другой человек полностью зависит от тебя — тяжело, утомительно, беспокойно и страшно. Но... с другой стороны, это весело и наполнит твою жизнь смыслом как ничто иное.
Она слишком эмоциональна. Судя по всему, ей близка эта тема. Кейти опускает руку на колени.
— Ты сама заботилась о своей сестре? — делаю предположение я.
Она кивает. Я жду, когда она будет готова к разговору, так как знаю, что тема сестры очень тяжела для нее.
