Мы перешли Саттон, срезали путь за «Скидками от Спенсера», магазином, где все продавалось задешево, потом пару минут гоняли по полю двух младшеклассников, ну а когда порядком стемнело, перелезли через забор и пробрались в «Двойной сеанс». Это был самый большой в городе открытый кинотеатр, по вечерам там показывали по два фильма подряд, а по выходным – четыре, можно было сказать, что идешь в «Двойной сеанс», и за это время хоть весь город обойти.
Деньги на проход у нас были – если ты не на машине, билет стоит всего четвертак, – но Далли терпеть не может делать все по закону. Он любит показывать, будто ему наплевать, мол, есть он, этот закон, или нет его. Только и искал, где б закон нарушить. Мы уселись прямо напротив стойки с едой. Тут никого не было, только в переднем ряду сидели две девчонки. Далли невозмутимо их оглядел, а потом прошел до конца ряда и уселся прямо за ними. У меня появилось нехорошее чувство, что Далли и тут решил взяться за старое, и я оказался прав. Он начал разговаривать – довольно громко, чтобы девчонки слышали. И начал-то с гадостей, а потом и вовсе разошелся. Даллас, если захочет, может быть жутким пошляком, ну и, похоже, тогда ему как раз захотелось. У меня полыхали уши. Смешинка, Стив, да даже Газ, ему подпели бы, просто ради того, чтобы девчонок смутить, но я таких шуток не понимаю. У меня как будто язык отнялся, а Джонни вскочил и сбежал за кока-колой.
Если б девчонки были из наших, из грязерш, я б не так растерялся – и, как знать, может даже помог бы старине Далласу. Но эти двое были не из наших. Выглядели они кайфово – модно одетые и прямо симпатичные. Лет им на вид было шестнадцать-семнадцать. Одна – брюнетка с короткими волосами, у второй волосы были длинные и рыжие. Рыжая то ли злилась, то ли боялась. Она вся вытянулась в струнку на стуле и яростно жевала жвачку. Другая делала вид, будто не слышит Далли. Далли потихоньку закипал. Он закинул ноги на спинку стула рыжей девчонки, подмигнул мне и побил свой собственный рекорд по пошлым высказываниям. Девчонка обернулась и холодно на него взглянула.
– Убери ноги и рот закрой.
Черт, до чего же она была красивая. Я ее знал, чирлидерша из нашей школы. Мне всегда казалось, что она задавака.
Далли только взглянул на нее, но ноги не убрал.
– Ну и кто меня заставит?
Вторая, надувшись, разглядывала нас.
– Это тот грязер, который у Слэш Джей[2] иногда жокеем подрабатывает, – сказала она, как будто мы рядом не сидели и ее не слышали.
Этот тон я миллион раз слышал. «Грязер… грязер… грязер». О да, слишком часто этот тон приходилось слышать. А они-то что делают в автокинотеатре без машины, подумал я, а Даллас сказал:
– Я вас знаю. Видал вас на родео.
– Ты бы так на быке держался, как набычиваешься, – холодно сказала рыжая и отвернулась.
Далли и глазом не моргнул.
– А вы, значит, вокруг бочек скачете?[3]
– Отстань, – огрызнулась рыжая, – не то колов позову.
– Ой-ой-ой, – со скучающим видом отозвался Далли, – ты прямо до смерти меня напугала.
Крошка, тебе стоит мой список судимостей на досуге полистать. – Он лукаво ухмыльнулся. – Догадайся, за что я сидел?
– Пожалуйста, отстань, – сказала она. – Отстань, будь паинькой.
Далли лихо хохотнул.
– А я не паинька. Кока-колу хочешь?
Тут она уже порядком завелась.
– Да помирай я от жажды в пустыне, и то не стала бы ее пить. Отвали, придурок!
Далли только плечами пожал и вразвалочку ушел.
Девчонка посмотрела на меня. Меня она слегка пугала. Я вообще слегка побаиваюсь таких вот приличных девчонок, особенно которые из вобов.
– Ну что, теперь ты к нам привяжешься?
Я вытаращил глаза, помотал головой:
– Не-а.
Она неожиданно улыбнулась. Блин, какая же она была красивая.
– Да ты и не из таких, похоже. Как тебя зовут?
Эх, лучше бы она не спрашивала. Терпеть не могу, когда приходится впервые говорить, как меня зовут.
– Понибой Кертис.
Я думал, она скажет: «Да ладно?!», или «Что, тебя правда так зовут?» или еще что-нибудь в этом роде, что мне обычно говорят. Меня правда зовут Понибой и лично мне мое имя нравится.
Но рыжая только улыбнулась.
– Красивое, необычное имя.
– Мой отец был необычным человеком, – сказал я. – У меня есть брат, которого зовут Газировка, в свидетельстве о рождении прямо так и записано.
– А меня зовут Шерри, но все называют меня Черри, как помидорку, – из-за волос. Черри Баланс.
– Я знаю, – сказал я. – Ты чирлидерша. Мы с тобой в одной школе учимся.
– Ты наш ровесник? А по виду и не скажешь, – заметила брюнетка.
– Не ровесник. Я перескочил через класс.
Черри глядела на меня.
– Такой приличный и смышленый парень, а водишься с такими отбросами. Зачем?
Я напрягся.
– Я тоже грязер, как и Далли. Он мой приятель.
– Извини, Понибой, – мягко сказала она. И поспешно сменила тему: – А твой брат, Газировка, работает на заправке, верно? На «Ди-Икс», по-моему.
– Ага.
– Чувак, брат у тебя прямо модель. Могла бы, кстати, догадаться, что вы с ним братья – вы похожи.
Я разулыбался от гордости – на Газа я ни капли не похож, но ведь не каждый день вобы тебе говорят, что у тебя брат – модель.
– А он ведь тоже раньше выступал на родео? С седлом на необъезженной лошади?
– Да. Папа ему запретил выступать, когда он сухожилие порвал. Но мы по-прежнему на родео часто бываем. Я видел, как вы вдвоем вокруг бочек скачете. У вас здорово получается.
– Спасибо, – сказала Черри, а вторая девчонка, которую звали Марсия, сказала:
– Что же тогда твоего брата в школе не видно? Ему же лет шестнадцать-семнадцать, не больше.
Это меня царапнуло. Говорю же, для меня хуже нет, что Газ недоучился.
– Он бросил школу, – грубо ответил я.
Когда говоришь «бросил школу», представляешь себе какого-нибудь нищего тупого хулигана, который слоняется по улицам и бьет стекла в фонарях, – этот образ совсем не вяжется с моим весельчаком-братом. Далли в него прекрасно вписывается, но вот про Газа такого никогда не скажешь.
Тут вернулся Джонни, сел рядом. Огляделся в поисках Далли, застеснявшись девчонок, еле-еле выдавил «Привет» и уставился на экран. Но вообще он нервничал. В незнакомой компании Джонни всегда нервничает. Черри поглядела на него – оценивающе, как на меня. Потом она тепло улыбнулась, и я понял, что оценила она его как надо.
Вернулся Далли, в руках у него было несколько банок с колой. Он вручил девчонкам по банке и уселся рядом с Черри.
– На, поостынь.
Она изумленно глянула на него и как плеснет колой ему в лицо.
– Поостынь и ты, грязер! А когда рот вымоешь и научишься прилично себя вести и с людьми общаться, может, и я поостыну.
Далли вытер лицо рукавом и опасно улыбнулся. Был бы я на месте Черри, уже улепетывал бы отсюда. Эту улыбку я уже видел.
– Злючка, значит? Такие мне и нравятся.
Он хотел было ее приобнять, но Джонни перехватил его руку.
– Отстань от нее, Далли.
– Что?
Далли растерялся. Он озадаченно уставился на Джонни. Джонни у нас обычно тише воды. Джонни сглотнул и, слегка побледнев, сказал:
– Что слышал. Отстань от нее.
Даллас помрачнел. Скажи такое я, Смешинка, Газ или Стив, да кто угодно, кроме Джонни, Далли бы его раскатал и глазом не моргнув. Никто не указывает Далли Уинстону, что ему делать. Однажды в магазине «Все по десять центов» он стоял возле полки со сладостями и какой-то парень попросил его подвинуться. Далли развернулся и врезал парню так, что зуб ему выбил. Просто незнакомому человеку врезал. Но Джонни в банде был всеобщим любимцем, и Далли не мог его ударить. Далли ведь его тоже любил. Далли вскочил, сунул кулаки в карманы и, нахмурившись, ушел. И больше не возвращался.
Черри вздохнула с облегчением.
– Спасибо. Он до смерти меня напугал.
Джонни даже удалось восхищенно улыбнуться.
– А по тебе и не сказать было. С Далли так никто не разговаривает.
Она улыбнулась.
– Кроме тебя, как я посмотрю.
У Джонни заполыхали уши. Я все таращился на него. Джонни ведь не просто храбрости набрался, чтоб такое Далли сказать, – Джонни готов был землю целовать, по которой Далли ходит, я в жизни не слышал, чтоб Джонни кому-нибудь хоть слово поперек сказал, а уж тем более – своему кумиру.
Марсия рассмеялась. Она была чуть пониже Черри. Миленькая, конечно, но куда там до Черри Баланс.
– Садитесь с нами. Будете нас защищать.
Мы с Джонни переглянулись. Он вдруг широко улыбнулся, вскинув брови, так что они уползли под челку. В глазах у него явно читалось – будет что парням рассказать! Мы склеили двух девчонок, и шикарных, не каких-нибудь там. Нет, девах-грязерш нам не надо, нам подавай высшее общество. Газ очумеет, когда я ему расскажу.
– Ладно, – небрежно ответил я, – можем и пересесть.
Я сел между ними, а Джонни сел рядом с Черри.
– А лет вам сколько? – спросил Марсия.
– Четырнадцать, – сказал я.
– Шестнадцать, – сказал Джонни.
