такой женщины. Она больше мужская, нежели женская, но ведь о вкусах не спорят. Значит, ей нравится всё такое».
Анастасия Кирилловна проводила взглядом свою машину и, когда собралась вернуться в здание школы, заметила меня.
Если бы она заметила любую ученицу этой школы, она бы не подала виду, но я наблюдала за ней и была удостоена хмурого взгляда в ответ.
Женщина посмотрела по сторонам и подозвала меня к себе. Она не махала руками, не делала показательных зазывающих движений, а просто едва заметно кивнула мне, на что мои ноги отреагировали и понесли меня к ней.
— Здравствуйте!
У меня никогда не было комплексов по поводу роста, но когда я понимаю, что рядом со мной стоит человек, которому я не достаю до плеча, становится не по себе.
— Здравствуйте, Анна! Как ваши успехи?
— Н-нормально…
— Справились с моим поручением?
— Да. Только вот Кристина — не пришла помочь мне.
— Вот как?! Могу ли я дать вам совет?
— Конечно.
— Не доносите на своих одноклассников. Вам ведь ещё учиться с ними, и вдруг они обернутся против вас… Я, конечно, ценю доносы и очень жестоко наказываю виновников, но вам, Анна, будет больно.
От этих слов побежали мурашки. Её слова были, как заряд электричества в воде. Убивали моментально. Я никогда не чувствовала себя настолько глупо. Сейчас я занималась стукачеством в её глазах, а до этого была поймана за драку. Хотелось топать ногами и возмущаться всему, что она говорит.
— Извините … — это всё, что я смогла сказать. А потом, просто побежала в сторону остановки. Бегом, не сказав «до свидания».
***
Родителей дома ещё не было. Когда я пришла, моё сердце стучало, как сумасшедшее. Я не знала, что меня так легко выбить из колеи и задеть. Всё это, наверное, из-за того, что я многого не понимаю.
Я не могу отличать, когда люди в этой стране шутят, а когда говорят серьёзно, когда им весело, а когда грустно.
Когда они хотят обидеть тебя, а когда помочь.
Всё было слишком похожим. И даже если Анастасия Кирилловна хотела помочь, мне было очень и очень обидно. «Почему? Почему помощь оказалась такой жестокой?»
Я достала из чемодана, который ещё не разобрала, свои старые и новые книги. Думаю, мама бы посоветовала мне их читать, если я буду чувствовать сломленность или смятение.
Решила читать «В поисках чистого сердца», книга русского автора. То, что мне сейчас нужно.
Буду учиться воспринимать вещи проще и с открытым сердцем. В Германии мой профессор посоветовал бы мне чаще обращаться к Господу и всё, что тревожит, рассказывать ему, а я как идиотка рассказываю директору школы. «Как остановить это? Она даже замечание мне уже сделала».
Я хотела бы, чтобы её мнение обо мне не строилось на том единственном инциденте, я хотела показаться лучше. А в конечном счете, опустилась ещё ниже.
Книга даже захватила меня… Это лучше, чем читать народную христианскую литературу, от которой меня воротит уже. Я живу по этим законам, зачем их ещё и читать каждый день?
В школьной программе у нас ужасные книги, в них сплошной разврат и богохульство. Но с другой стороны, это интересно написано.
Благодаря этим книгам, можно понимать — как живут или жили люди.
Я зачиталась и не услышала сразу, как пришли родители.
Они что-то весело обсуждали и были в приподнятом настроении.
Я не стала высовываться из комнаты, пусть думают, что я сплю.
Лёжа в постели, я стала думать о Кристине Даниловой.
«Может, мне стоит извиниться перед ней? Мы друг друга не поняли… Я не хотела обидеть её своим отказом. Она должна меня понять… И потом, у нас странно-сплочённый класс, а я одна.
Если в Германии быть одной это нормально, здесь, мне кажется, это нехорошо.
Анастасия Кирилловна говорила об этом же, а я не понимала зачем.
Стоит попробовать».
***
Утром, собираясь в школу, заметила, что мама уже в платье и смотрит на себя в зеркало. Куда это она так рано?
— Мам, доброе утро!
— Доброе, Анна! Мы не разбудили тебя? Вернулись непозволительно поздно.
— Не могли разбудить. Я ещё не спала.
— В самом деле? Что же ты делала?
— Читала.
— Что за произведение? Школьная программа?
— Нет. Книги из чемодана распаковала.
— Это полезная литература, молодец.
— А куда ты собираешься?
Мама строго взглянула на меня через зеркало:
— Анна! Сколько раз говорила, не спрашивай меня «куда».
— Далеко ты собираешься?
— Другое дело! Я собираюсь на работу. Буду теперь преподавать в хоре, в католическом храме.
— Здорово. На родном языке?
—
