же так?.. Что…это…значит?
Тёплый ветер ласкал золотистые пряди, касался лица. Над сияющим
простором с криками носились чайки, и блеск полуденного моря слепил глаза.
Далеко внизу шумел прибой, в камнях кипела белая пена.
Юноша стоял на скалистом обрыве.
Эет прикусил нижнюю губу.
Всё в порядке… Просто он немного ошибся с направлением. Сейчас
свернёт и…
Пальцы разжались, и сумка упала на сухую траву возле ног.
– Будьте вы все прокляты!.. – крикнул Эет в лазурную безбрежность. –
Прокляты вы все будьте, выродки!..
Кому он слал свои проклятия, молодой немёртвый и сам не мог бы сказать,
просто ощущал, чувствовал, что в беде Колиноса, в беде Атариды есть, кого
винить. Знать бы ещё, кого! Зубами бы глотку порвал…
Вот она, могила его матери. Могила тысяч и тысяч Смертных и
Бессмертных. Перед ним.
Море.
Эет упал на колени и вцепился руками в волосы. Сухие рыдания рвались из
груди – а слёз не было.
– Мама… – шептал он. – Мама. Я узнаю… я всё узнаю… я отомщу за тебя,
мама! Клянусь.
Зомби поднялся с колен, сорвал синие полевые цветы, росшие на обрыве, и
кинул вниз, в кипящую пену прибоя.
А потом повернулся и, не оглядываясь, пошёл обратно.
Перелесок, луг, горный кряж… И ни следа тех посёлков и городишек, в
которых он останавливался на ночлег и нехитрой магической работой
зарабатывал себе на пропитание, направляясь в столицу… Леса, бескрайние
леса. Золотой свет солнца, непуганые звери и птицы.
Эет ловил себя на том, что и в томной полуденной тишине, и в сторожкой
тишине полуночи ловит звуки, которые могли бы выдать присутствие
человека… Неужели все могли погибнуть? Неужели все?..
Должен же был уцелеть хоть кто-то!..
Иногда, не в силах сдерживать боль, Эет начинал кричать, безумно надеясь,
что его услышат. Что однажды на его крик отзовётся человеческий голос.
Леса и горы отвечали лишь эхом.
“Ты последний”, – шептал Эету солнечный свет.
“Ты последний”, – звенели Эету звёзды.
“Ты последний”, – холодным ветром обволакивало душу отчаяние.
Эет свернул с привычного пути. Он направился в горы, к самой верхней
точке Атариды. Зомби шёл всё дальше и дальше, углубляясь в леса, карабкаясь
на скалистые обрывы, с разбегу перелетая через ущелья – и однажды выбрался
на вершину, что господствовала над всем островом, на узкий каменный карниз
над безумной высотой.
Ветер рвал одежду, трепал волосы, кидая пряди на лицо. Холодил ноги
даже сквозь плотную кожу штанов. Огромное пурпурное солнце медленно
опускалось в море, и мир гас, сливался с темнотой, словно с небытиём.
Изломанная, изувеченная линия побережья вызывающе не совпадала с той,
которую с детства знал Эет из учебников.
Большей части Атариды не стало.
Эет сжал губы. Собственно, чего-то подобного он и ожидал.
Зомби сел на камень, вытащил дневник и зарисовал новые очертания
острова, крестиком пометив место, где высилась над лесами величественная
башня Храма. Вот и всё… Вот он и определился в пространстве.
Юноша криво улыбнулся.
Закончив, Эет засунул дневник в сумку и, перебросив её через плечо,
раскинул руки, шагнув с обрыва.
И уже в свободном полёте произнёс заклятие левитации.
Он парил, как хищная птица, планируя в потоках воздуха, и небо вокруг
гасло, теряя последние оттенки пурпура и багрянца, выше вспыхивали звёзды, и
вот уже остров различим лишь абсолютной тьмой на блещущей серебром глади
океана…
Что это за белёсая искорка там, внизу, в чернильной темени леса?
Сердце подскочило к горлу, перехватило дыхание. Это магия! Кто-то
призывал магическое освещение – и довольно сильное, раз его можно
рассмотреть с такой высоты!
Эет чуть изменил направление полёта и скользнул вниз, снижаясь
осторожно и медленно, чтобы не спугнуть неведомого волшебника. В любом
случае, прежде чем с рыданиями кидаться на грудь незнакомцу, надо бы узнать,
что это за человек.
Странно. Приближаясь, Эет не ощущал никаких магических эманаций,
своеобразного почерка, свойственного любому владеющему силой. Огонь горел
ясно и ровно, увеличиваясь, но юноша не улавливал ни малейшего колдовского
всплеска. Лишь слабый, рассеянный фон, какой бывает вокруг дремлющих
артефактов.
Вскоре Эет полностью уверился, что там, внизу, никого нет. Зато есть что-
то… по меньшей мере, очень любопытное.
Юноша плавно опустился на булыжники старого оползня, сорвавшегося
сверху и обнажившего скол странной породы. От скалистой стены и исходило
это загадочное ровное излучение, освещавшее оползень и кусты вокруг, чёрные
ветви которых в этом мертвенном свете казались иссохшими жадными руками.
Белёсый свет то разгорался, то чуть притихал, будто камни дышали.
Прозрачные чёрные камни, которые днём, наверное, он принял бы за обсидиан.
Постойте! Уж не из этого ли странного минерала сделан Алтарь богини –
там, в подземельях? Неужели?..
Эет глубоко вдохнул, забыв от восторга выдохнуть. Это же… Он нашёл
месторождение магических кристаллов! Наверное, отсюда когда-то добывали
их. Вряд ли сохранились остатки прежних рудников, да и нет в них нужды.
Землетрясение открыло жилу, вывело её на поверхность.
– Благодарю, богиня! – прошептал Эет.
Он наполнил сумку кристаллами разной величины и прозрачности и,
дождавшись восхода, направился к Храму, стараясь запомнить дорогу и отмечая
на карте самые приметные ориентиры.
Наконец начались знакомые места. Эет уже представлял, как придёт в свою
келью и откроет учебник по минералогии… и наконец начнёт делать себе Жезл
Власти…
А потом свет солнца и тени деревьев на лесной тропинке соткались в
смутный образ, и…
– Снежок!.. – радостно завопил Эет, отшвыривая сумку и кидаясь навстречу
возникшему из ниоткуда белому тигру.
Зверь не успел даже мурлыкнуть, как его заключили в объятья,
затормошили, расцеловали в нос – и покатились вместе с ним по траве, трепля
за уши и теребя за загривок.
Снежок в первый момент ошеломлённо позволял себя валять, но почти
мгновенно опомнился и начал валять Эета в ответ – так что вскоре это
напоминало дружескую потасовку мальчишек.
Наконец оба утихомирились, и зомби, обнимая шею тигра, заявил, светясь
от счастья:
– Снежок, как же я рад тебя видеть!.. Я думал, что ты больше не придёшь!
Тёмно-синие глаза Снежка смеялись. Юноша и зверь мило лежали на траве,
а сверху кружились бабочки.
Снежок фыркнул и шутливо боднул Эета в плечо. Молодой человек
отпустил друга. Тигр смотрел понимающе и немного насмешливо.
– Прости, – улыбнулся Эет. – Я просто… ну прости! Я не всегда такой
дикий.
Зверь смешливо чихнул и милостиво лизнул Эета в нос.
– Значит, вот как ты стережёшь Храм, да? – осведомился юноша с улыбкой
до ушей. – Оставил на попечении бедной девочки, своей хозяйки? А сам свалил?
Ну ты раздолбай!
Снежок негодующе фыркнул и глянул весьма красноречиво.
– Ну да, я тоже раздолбай, – согласился Эет. – Мы друг друга стоим, я
знаю! Я тоже свалил всё на тебя. Но ты сильный хищник! А переложил всё на
хрупкие женские плечи…
Тигр закатил глаза и, не выдержав, покатился по траве, сотрясаясь от смеха.
Эет тоже хохотал от души, упав с раскинутыми руками в траву и глядя на
необъятное синее небо. Почему-то ему казалось, что “хрупкая девочка” где-то
рядом, слушает их разговор и смеётся вместе с ними…
Чёрт возьми, всё же он не один на этом острове. Их трое.
Он, Снежок и…
– Пошли, у меня куча новостей! – упруго поднявшись и закинув сумку на
плечо, позвал он белоснежного приятеля. – Расскажу – не поверишь.
Снежок вскочил на лапы и серебристой молнией прянул в заросли. Эет,
засмеявшись, принял вызов.
Они мчались меж стволов, перелетали овраги и ущелья, спрыгивали с
обрывов и проносились в пахнущих прелью теснинах. Во все стороны с
всполошёнными криками разлетались птицы, из-под ног разбегались зверьки, а
друзья бежали, пьянея от собственной силы и стремительности, от ветра,
бьющего в лицо, полного запахов леса – так оба и взметнулись по ступеням
Храма и на полной скорости влетели под тень портика.
Эет, со смехом рухнув в кресло, запрокинул голову на спинку, а тигр
простёрся на полу возле ног юноши. Глаза Снежка искрились восторгом.
А потом хищник выжидательно посмотрел на Эета и чуть толкнул его
