— Не сомневайся, брат, они мертвы, но после взрыва сюда стянутся другие. Надо двигаться.
Коракс помог мне подняться, и вместе мы прошли в конец канализационного тоннеля, откуда служебная лестница вела вверх и наружу.
— Где остальные? — спросил я, заметив отсутствие Кравекса и других Гвардейцев Ворона.
— Мертвы, — мрачно ответил Коракс, смотря прямо перед собой. — Сюда, — добавил он, указав на лестницу. — Я пойду первым. Не отставай.
Я кивнул, стараясь не думать о том, что чувствовал мой брат в этот момент.
На полпути вверх по лестнице Коракс сказал:
— Они знали о характере миссии и взяли на себя этот риск.
Я не ответил, только молча последовал за ним.
Воздух наверху был полон дыма с палуб инженариума, но в сравнении с тем, что было в канализации, казался едва ли не освежающим.
Мы стояли на пороге очередного широкого зала, заставленного механизмами и упаковочными ящиками. Над головой высились подъемники, а сбоку была установлена кабина управления. Она выглядела пустой.
— Подсобная палуба, — пояснил Коракс, переходя на ровный бег. — Используется в основном в качестве склада и ремонтного зала. Относительно небольшая. Хорошо защищенная.
— Твой корабль близко? — спросил я, следуя за ним.
— Сюда…
Коракс добежал до пересечения первым. Когда он остановился как вкопанный, я понял, что что-то не так. Догнав его, я увидел, что именно.
В фюзеляже «Громового ястреба» зиял пролом, из которого валил дым. От рваной дыры, обращенной краями внутрь, расходились черные пятна. Корабль все еще стоял в зажимах, но одна из подпорок погнулась. Броневая плита в головной части была расколота, а носовые орудия выведены из строя.
— Боюсь, ваш полет отменяется, — заметил тихий голос из теней.
С резким стуком повернутого рычага осветительные трубки под потолком погасли.
Несколько мгновений царила тьма, пока ее не нарушил алый свет от пары узких овалов — ретинальных линз легионера. А за ним еще двадцать воинов вышли из альковов и из-за разбитого корабля, где они заранее затаились, и выстроились перед нами, отрезая выход с палубы.
Мы с Кораксом не сдвинулись с места.
— Их так мало… — заметил он мне.
За спиной залязгали шаги десятерых легионеров.
— Очень мало, — согласился я.
Вперед выступил воин в терминаторской броне, один из Атраментаров:
— Сложите оружие.
Я узнал его голос: именно он обращался к нам ранее.
— Я не подчиняюсь приказам нострамских отбросов, вырядившихся солдатами, — ответил Коракс.
Еще десять воинов преградили нам путь позади.
Я мельком взглянул в их сторону и хмыкнул:
— Всего сорок? Керз переоценил ваши шансы остановить нас.
Атраментар рассмеялся; из-за вокс-решетки смех его звучал глухо и зернисто. Его наплечники усеивали шипы, а тусклый полуночно-синий металл брони оживляли только нарисованные разряды молний. В одной руке он сжимал массивно выглядящий молот.
— Ночной Призрак сказал взять вас живыми, — ответил он, — но ничего не сказал про невредимость.
Четыре взвода Повелителей Ночи начали доставать клинки и дубинки.
— Его ошибка, — заметил Коракс и вспарил с помощью прыжкового ранца. С его губ сорвался вопль — птичий боевой клич, оглушивший Атраментаров на драгоценную долю секунды. Стальные крылья расправились за спиной, и как тень ангела смерти, Коракс бросился вниз и насадил воина на свои молниевые когти, с которых Атраментар соскользнул на палубу, давясь кровью, и умер.
В приземлении Повелитель Воронов взмахнул кнутом, опутал побежавшего в атаку легионера вокруг талии, вздернул в воздух и швырнул в стену.
Я развернулся и толкнул башню из ящиков, которые повалились на пути у воинов, стоявших позади нас. Это задержит их лишь на несколько секунд, но мне этих секунд будет достаточно.
Устремившись к Повелителям Ночи, которые нападали спереди, я врезался в двух легионеров и подбросил их в воздух за счет одной лишь массы и инерции. Перехватив одного поперек талии, я метнул его, как диск, и он, вращаясь, сбил с ног трех других. Второго я схватил за голову и вбил в пол. От удара палуба погнулась и раскололась, а несколько прутов арматуры проткнули моего противника через спину и вышли из груди.
Несколько остававшихся Повелителей Ночи в панике достали болтеры. Один снаряд оцарапал бок и ожег кожу. Меня это практически не замедлило. Я ударил стрелка тыльной стороной руки, отчего его шея изогнулась под неестественным углом, а затем поднял другого над головой и опустил на колено, сломав ему спину.
Пятого я схватил за генератор, подтянул к себе и пробил броню на животе кулаком. Шестому расколол ключицу ребром ладони. Кому-то удалось провести выпад, и я почувствовал, как в область солнечного сплетения пилящим движением погрузился меч. Сломав оружие у рукояти, я взял нападавшего за подбородок, сжал ему челюсть, поднял вверх и швырнул его, размахивающего руками и ногами, в какой-то массивный ящик. Голова легионера пробила стенку, и я так его и оставил, подвешенного за шею и мертвого.
Убийства никогда не приносили мне радость, но сейчас я наслаждался. Повелители Ночи расплачивались за все пытки, которые я перенес, за всю боль, причиненную моим людям. Когда враги сзади наконец преодолели баррикаду, я их только приветствовал. Меня окружали трупы. Клинки и болтеры лежали под рукой, но я в них не нуждался. Сжимая и разжимая кулаки, я мечтал разорвать этих воинов на части в настолько близком контакте, насколько это было возможно.
— Взойдите на мою наковальню, — с вызовом крикнул я, хищно скалясь.
Я даже не задумался о том, что с гибелью корабля мы потеряли единственную возможность выбраться отсюда. Я жаждал насилия. Я хотел лишь одного: уничтожить этих воинов, заставить их ответить за действия своего отца.
Мои кулаки были словно молоты, моя ярость была словно пламя кузни.
Повелители Ночи гибли один за другим, и я ликовал, смотря, как они умирают.
Когда все было кончено, я тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Дрожащие губы были влажными от слюны. Все тело тряслось от гнева, медленно истекающего из всех пор. Перед моими глазами стояла бездна. Багровая бездна, цвета крови и смерти. Я был у самого ее края, заглядывал в черноту в глубине. Там меня ждало безумие. Я услышал его зов и потянулся к нему…
Коракс вернул меня.
Рукой на моем плече. Обеспокоенностью в голосе.
— Брат, ты в порядке?
Лишь через пару секунд я понял, что он имел в виду меч, до сих пор в меня погруженный.
Я выдернул клинок. Вместе с ним вырвалась струйка крови, окрасившая палубу, но тут же затерявшаяся на фоне пролитой ранее крови.
— Поверь, это пустяки, — сказал я, постепенно возвращая самообладание.
Коракс кивнул, ничем не выдав свои мысли по поводу моих действий, итоги которых кровавыми ошметками усеивали палубу вокруг.
— Что теперь? — спросил я, взглянув на обломки «Громового ястреба».
— Двинемся глубже, будем пробираться к центру корабля. По пути еще встретится транспорт, который можно будет реквизировать.
Надежда была слабой. Я знал, что Коракс это понимает, но решил оставить свои мысли при себе.
— Если не выйдет, всегда можно пробиться на мостик, — ответил я, — и излить наш гнев на того, кто будет сидеть там на троне.
— Согласен.
Коракс вдруг вздернул голову и прислушался.
— Сюда идут.
— Пусть.
Он перевел на меня холодный взгляд из-за линз.
— Ты хочешь покончить с этим здесь или на мостике, с еще бьющимся сердцем Керза в твоем кулаке?
Я кивнул, хотя считал, что наши шансы добраться до мостика и Керза были не очень высоки.
— На мостике. Веди, брат.
Оставив уничтоженных Повелителей Ночи позади, Коракс провел меня через несколько залов, за которыми оказался служебный люк, прикрывавший вход в лабиринт подпольных тоннелей. Они были тесными, и брат оказался вынужден оставить свой любимый прыжковый ранец у входа. Несмотря на его попытки замести следы, враги шли за нами неотступно. Рычащая ругань на нострамском гналась за нами по шахтам и трубам, повсюду слышалось эхо от задевающих стены силовых доспехов. Я представил, как солдаты Керза ползут за нами на четвереньках.
Но как бы глубоко мы ни заходили, сколько раз бы ни поворачивали в боковые коридоры, Повелители Ночи следовали за нами, как тени. Они знали каждый сантиметр этого корабля. Я снова ощущал себя в ловушке, чувствовал, как ее ржавые зубья смыкаются на шее. Побег или плен — иного способа положить этому конец не было. Но я боялся за Коракса. Керз не простит ему это оскорбление.
Через час ползанья по служебным тоннелям, подобно крысам, Коракс обнаружил очередной люк. Выбив ногой решетку, зазвеневшую внизу, мой брат спрыгнул и через мгновение позвал за собой. Выбравшись из темного лабиринта, я оказался в пустой комнате. Она была слабо освещена, покрыта темным металлом, как столь многие помещения в этом безлюдном месте, а на полу виднелись царапины от лезвий. А также пятна крови, но в комнате никого не было. Она странным образом казалась знакомой, хотя я ни разу здесь не был.
