— И я. И спасибо за новую мебель. Она супер!
— Мне хотелось, чтобы у нас было что-то особенное. Что-то наше — только наше.
Я целую его в грудь.
— Она идеальная.
Он целует меня в лоб, а потом резко садится.
— У меня кое-что для тебя есть.
— Ещё? Ты и так уже постарался. Избалуешь меня.
Его ответом служит лишь улыбка, и Вэс идёт к шкафу. Он открывает его, вытаскивает большую коробку и ставит её на кровать напротив меня. Я смотрю на неё, а затем, вопросительно, на Вэса.
— Что это?
— Ну, открой и сама всё узнаешь.
Я открываю коробку, внутри — корзина для пикника. Она большая, плетёная, в форме сердца. У неё огромные ручки, створки закрываются ровно посередине. Я смотрю на Вэса, он улыбается.
— Корзина напоминает мне о нашем пикнике в парке, я подумал, что эта пригодится нам на будущее. К тому же, ты как-то раз упомянула, что хотела бы чаще выбираться на пикники.
— Она обалденная! Спасибо!
— Это ещё не всё. Открой её.
Я открываю створки корзинки. Внутри лежат разные вещи, я вытаскиваю их по очереди. Первой — маленькую белую коробочку. Я открываю её, а в ней лежит… пробка от бутылки?
— Это очень особенная пробка. Она из той бутылки, которую я открыл для вас с Мишей, когда вы впервые пришли в «D’Vine». В тот день, когда я повстречал тебя.
На мои глаза вдруг наворачиваются слёзы, я поднимаю пробку, осторожно, словно она может сломаться. Приглядевшись, вижу, что Вэс написал на ней дату.
— Ты сохранил её? — Мне сложно представить нечто, что могло бы быть таким же чутким, милым.
— Это ещё один секрет, который ты должна сохранить — то, что я могу быть сентиментальным. Хотя я по-прежнему крутой.
Я смеюсь.
— Конечно, ты крутой.
— Не забывай об этом, — затем он кивает мне, чтобы я продолжала. И я вытаскиваю конверт, на котором написано моё имя. Открыв его, вижу подарочный сертификат местного секс-шопа. У меня округляются глаза от суммы на нём, и я, усмехнувшись, поднимаю глаза на Вэса.
— Это для того, чтобы мы смогли заменить ту игрушку, которую я случайно уронил из-за своих мужских инстинктов.
Я смеюсь во весь голос.
— Ммм, тогда, может, мы купим что-нибудь новое, потому что все остальные мои игрушки ты уже видел.
В его глазах разгорается пламя.
— Мне нравится эта идея, возможно, поедем сегодня, попозже.
Я хохочу.
— Поддерживаю.
Затем я вытаскиваю зонт с принтом под гепарда.
— Это к тому, что ты встретил меня под проливным дождём?
— Да. Лучшая ночь, ну и, конечно же, принт под гепарда не случаен.
— Ну ещё бы. Я же твой «котёнок».
— Именно так.
То, что я вытаскиваю следующим, издаёт звон, и мне требуется некоторое время, чтобы понять, что же это такое. Вэс объясняет:
— Напальчиковые тарелочки, как память о том замечательном концерте. Там есть ещё и благовонные палочки.
— Где ты, чёрт побери, достал эти напальчиковые тарелочки?
— У меня свои пути, — загадочным голосом произносит Вэс, заставляя меня смеяться.
— Ммм, может быть, мой следующий стриптиз будет с этими тарелочками?
Он закидывает голову и смеётся от мысленного образа.
— О, мне бы очень сильно хотелось на это посмотреть.
Затем я вытаскиваю огромную бутыль лосьона с ароматом клубники со сливками, это заставляет меня улыбнуться, а Вэс снова начинает высказывать свои мысли по поводу сегодняшнего вечера. Последним, что я вытаскиваю, оказывается сложенным листком бумаги, который, кажется, много раз разворачивали и сворачивали. Сгорая от любопытства, я разворачиваю лист. Мои глаза пробегают по странице, и я смотрю на Вэса:
— Что это? Я не понимаю.
На листочке его почерком написано: «Найти идеальное место и открыть свой бар», «Почаще выезжать на байке», «Записаться на курсы игры на гитаре, как я всегда хотел», «Съездить в отпуск в какое-нибудь экзотическое место».
— Это доказательство того, что нам суждено быть вместе.
Я поднимаю свой взгляд от листа бумаги и встречаюсь с его глазами.
— Я по-прежнему ничего не понимаю. Что ты хочешь сказать?
Он садится рядом со мной.
— В тот самый момент, когда ты рассказала мне о своём списке желаний, я сразу же понял — ты та единственная. Я влюбился в тебя, как только впервые увидел, но когда ты рассказала мне о желаниях, то меня словно озарило — ты моя половинка, созданная только для меня. В этом нет никаких сомнений.
— Ну, я тоже так думаю, но при чём тут этот лист бумаги?
— В начале этого года я составил список того, чем хотел этот год завершить. Прочти последний пункт.
Я делаю, как он говорит, и, прочитав, ахаю, по щекам внезапно начинают катиться слёзы.
— О, Вэс, — шепчу я, переполняемая эмоциями.
Он наклоняется ко мне, целует в губы, а потом улыбается своей прекрасной улыбкой.
— Теперь ты поняла, Эспен? Я тоже загадал тебя.
Его последнее желание — «Я отыщу девушку, которая предназначена только для меня» — так и стоит у меня перед глазами. Меня действительно привела к нему Вселенная. И, честно признаюсь, ради этого я бы вновь прошла через всё, что выпало на мою долю. Я целую Вэса, он, жадно целуя в ответ, опускает меня на кровать, и мне не терпится показать ему, как я счастлива от того, что наши желания исполнились.
***
— Алло?
— Привет, милая. Как дела у тебя и Вэса?
— У нас всё отлично. Я рада, что ты позвонила; в прошлый раз мы так мало с тобой поболтали. Я очень хотела сказать тебе «спасибо» за то, что ты моя лучшая подруга, за то, что ты образумила меня и была рядом, когда я так в тебе нуждалась.
— Ух ты, оказывается, я невероятно классная во многих вещах!
— Ха. Ха.
Миша смеётся.
— Ты же знаешь, что тебе не за что меня благодарить.
— Нет, есть.
— Ничего подобного. Именно для этого и существуют друзья.
— Ну, не у каждого найдётся такой друг как ты.
— Я всегда буду рядом, когда нужна тебе, и ты это знаешь. К тому же, ты бы сделала то же самое для меня.
— Это точно. — Я откашливаюсь, готовая извиняться за сказанное ранее. — Ещё я должна тебе признаться. Ты была не так уж и неправа с этим списком желаний, так что я прошу прощения, что выносила тебе мозг по этому поводу.
— О, ничего себе, неужели мой слух меня подводит? Невероятно, разве действительно моя лучшая подруга Эспен говорит мне, что, возможно, хотя бы на чуточку, нью-эйджевская фигня таки сработала?
— Ладно тебе, не дразнись.
— Не буду, если скажешь мне, с чего вдруг всё это.
Я смеюсь и рассказываю ей о списке Вэса, о том, что, похоже, именно Вселенная свела нас вместе. Совсем как говорила мне подруга.
— Это так мило! Но не скажу, что я удивлена. Я же много раз говорила тебе, что у Вселенной свои пути. Тебе только нужно было оставаться терпеливой. Я люблю тебя, поэтому не буду высказывать тебе, что я так и говорила.
— О, благодарю тебя, моя премудрая подруга.
— Всегда пожалуйста. А знаешь, что тебе нужно теперь сделать?
— Нет, о чём это ты?
— Ну, раз сейчас у вас с Вэсом появились общие цели, ты должна сделать доску желаний. Слышала о такой? На ней ты крепишь картинки со своими мечтами…
Но прежде чем Миша успевает закончить, я вешаю трубку.
КОНЕЦ
БОНУС-ГЛАВА
Сегодняшняя смена просто мучительная — вечер тянется нескончаемо долго. Я продолжаю разливать напитки с приклеенной на лице улыбкой, фальшивой улыбкой. Потому что все мои мысли заняты только ею.
Я тут же вспоминаю, как прошлой ночью мне удалось мельком увидеть её великолепную кожу. Мои губы искривляются в порочной улыбке — как бы мне хотелось, чтобы я успел чуть пораньше. Мне понравилось видеть её в полотенце, но, чёрт побери, что бы я только ни отдал, чтобы зайти к ней и застать её голой. Я невольно облизываю губы от этой мысли. Понадобилась вся моя сила воли, чтобы отвернуться, повести себя, как джентльмен, потому что в действительности мне хотелось лишь одного — сорвать с неё то полотенце. Хотелось увидеть её потрясное тело, которое, я, чёрт побери, знаю, стало бы наслаждением для моих глаз.
Я расстроенно провожу руками по голове и лицу. Не знаю, как заставить её не думать обо мне, как о брате. Это сводит меня с ума. В голову приходит лишь один единственный способ — поцеловать её. Но мне хотелось дать ей время, чтобы узнать меня получше. Свыкнуться с тем, что теперь мы живём под одной крышей. Но это… это меня убивает. Когда прошлым вечером она назвала меня своим старшим братом, я чуть было не потерял контроль, не схватил её руку и положил на свой член, чтобы она смогла почувствовать, как я хотел её, как нуждался в ней. Интересно, потом она бы продолжала думать обо мне, как о брате? В тех моих мыслях, где есть она, нет ничего братского. Если бы она только знала, что, когда мы рядом, я воображаю её обнажённой и дрожащей от желания. Когда я поблизости от неё, у меня постоянный стояк. И это становится всё труднее для меня, и не только по одной причине.
