«Почему он не записывает альбом?» - спрашивал я у кого-то года за два до Сашиной гибели, и получал невразумительные ответы: «Песни, мол, у него не пишутся, тяжело ему, не до записи». В чем была истинная причина депрессий Башлачева? Здесь нет однозначных ответов. Марьяна Цой занималась им на последнем этапе, пыталась сделать фильм. Более того, я слышал, что в день смерти у него должны были быть съемки, и Марьяна сидела и ждала его на Ленфильме.
Невозможно узнать, как было на самом деле, потому что все произошло в атмосфере общего угара, скорее наркотического, чем алкогольного. На этом пути много народа полегло, и все это страшно.
Последний раз я видел его зимой 1988 года на Невском проспекте, недалеко от Казанского собора. Тогда было очень холодно, и он был одет в ватник. Может, он в нем в кочегарке работал? Ни о чем значительном мы с ним не поговорили, постояли минут десять, поулыбались, обменялись несколькими фразами. Ощущение от этой встречи я запомнил на всю жизнь: это был необычайно светлый, но одинокий человек. Ощущение его «настоящести» осталось у меня в памяти, стало для меня рок-н-ролльным символом в русском понимании этого слова. Странник, дервиш, йог, путник… Никак не могу найти подходящего слова. Инок. Вот это слово, пожалуй, точнее всего описывает Сашу. Он был слишком тонок для этого мира, был беззащитным и ранимым.
При этом он производил впечатление человека, который знает свою миссию и на мелочи не разменивается. В отличие от многих из нас, его не захватило стремление нажиться на своем таланте, не захватил дух стяжательства. Его уделом была работа с вечностью.
На концерте памяти Башлачева в БКЗ «Октябрьский» в феврале 2007 года я исполнил его песню «Рыбный день». Это не самая любимая моя песня, но она наиболее созвучна тому, что сейчас происходит в нашей стране, этому жлобскому коммунистическому ренессансу. В песне присутствует зловещее представление о человеке, как о рыбе. Рыба в данном случае символизирует затыкание рта. А человек все-таки существо говорящее! Сегодня эта песня звучит, как пощечина. Хотя она не такая сильная и серьезная, как, скажем, «На жизнь поэтов». Но она показалась мне емкой и достаточно простой, доступной для понимания среднего слушателя. Башлачев в свое время дал «звездюкам» (БГ, Кин-чеву, Шевчуку) такой поэтический поджопник. Он прочистил мозги всем. Мы все завидовали Сашиной силе воздействия на слушателя. Но все - по-разному. У кого-то это переросло в попытку очиститься, кому-то помогло утверждать свое величие в глазах народа, то есть собирать все большее количество зрителей на концертах.
Сейчас я слушаю Сашу редко, когда у меня не слишком радостное настроение. Случаются иногда рок-загулы - ночи с музыкой, с алкоголем, в подходящей компании. Тогда вспоминаем старые времена. И для всех, с кем я сегодня поддерживаю отношения, Башлачев - тот человек, с которым время от времени нужно сверять помыслы и дела. Равного ему не появилось до сих пор. Может быть, я излишне идеализирую его и в чем-то ошибаюсь, но один за другим в моих глазах падают люди, которым я верил. Все идеалы размазались окончательно.
Цивилизационный тупик
На данный момент можно констатировать, что творчество Башлачева малоизвестно и малопонятно большинству молодежной аудитории. Но эти две вещи взаимосвязаны. Популяризация творчества Башлачева и рост самосознания человека - вещи, проистекающие одна из другой, взаимозависимые и влияющие друг на друга. У меня нет никаких иллюзий насчет того, что Пушкин в свое время был широко народным поэтом - таким, каким мы его знаем сейчас. Двести лет самой разной работы - на самых разных уровнях, сегодня это работа СМИ, привели к тому, что сейчас мы воспринимаем Пушкина не столько как поэта, сколько как явление, как наше языковое достояние, даже не все понимая, не разбираясь в деталях. Простое соприкосновение с высокой поэзией на подсознательном уровне влияет на духовный рост человека и на его воспитание.
Можно взять и более древний пример: книжные истории из жизни Иисуса Христа многократно переведены, пересказаны и донесены до нас. А ведь поначалу они тоже были непонятны большинству населения. Нужна просветительская работа, которую должны делать следующие поколения, для того чтобы что-то истинно важное стало нормой, каноном, общепринятым.
Большинство может не понимать поэтических нюансов Башлачева, но если будет задан определенный ориентир, если будет повешен ярлычок, что это высокая поэзия, этого уже будет достаточно для того, чтобы люди потихонечку начали разбираться в его стихах, выносить для себя из них что-то разумное и вечное. Это происходит со многими поэтами после их смерти, к сожалению. Такова общая ситуация в стране. Смещены акценты, может быть, намеренно, может быть, просто так получилось, но серьезные произведения воспринимаются с иронией, с цинизмом. Бороться с этим можно, держась за какие-то вехи, которые кажутся нам великими. Есть масса причин, приведших к духовному разложению и дебилизации личности. Среди этих причин есть как объективные, так и субъективные: усталость от реформ, лживость политиков. Это проходили все страны, освободившиеся от тоталитарного строя - Польша, Чехия и прочие. Люди устали от так называемой демократии, которой на самом деле и не было в девяностых. Это был шаг отчаяния, который принес свои плоды. Система зашаталась и потеряла способность к развитию. Что дали усилия разумной части общества, настроенной на развитие, на гуманистические мотивации, как то: прекратить побеждать кого-то, выстраиваться в очередь в хит-парады, мелькать на экране ТВ? Большинство желает быть первым, лучшим, выжить любой ценой. Большинство людей на планете, в поступках которых сквозит именно этот мотив, на данном этапе являются тормозом и не позволяют человечеству развиваться в целом. Это так называемый цивилизационный тупик. Об этом говорят многие ученые и у нас, и на Западе. Растет понимание, что необходимо вносить некие коррективы. «Завоевать рынок, стать лучше другого, обогнать кого-то…» Достаточно! Нам необходимо добавлять к этому творческие мотивации. Ради чего? Ради того, чтобы творить, чтобы узнать что-то новое, создать из нескольких старых идей - одну новую идею, из нескольких старых теорий -одну новую теорию. Это может быть обоснованием развития лучших умов цивилизации.
Что-то происходит, но этого недостаточно… Борьба идей и борьба людей - это совершенно разные вещи. Если задачей является убеждение людей в том, что некая идея достойна внимания - в этом я не вижу агрессивной мотивации. Борьба идей не должна приводить к междоусобице - это идеальный вариант. Но на первом этапе, к сожалению, получается именно это. Неудовлетворенные эгоистические побуждения людей являются тем самым препятствием, которое мешает движению вперед. Проблема очень сложная и многогранная. Множество противоречий. Происходит некое смещение акцентов в сторону утилитарных и животных задач.
Один процент людей понимает творчество Башлачева -это констатация факта. И в этом отношении БГ и Кинчев правы. Я по сравнению с ними оптимист и считаю, что эту ситуацию изменить можно. Наши точки зрения друг другу не противоречат. Они воспринимают эту ситуацию вне времени, метафизически, а я видел, как никому не известные люди становились великими, становились востребованными. Жизнь не метафизика - это текущий процесс. Гераклит сказал: «Все течет, все изменяется». И мы часть этого текущего процесса. У меня это и в песнях есть. Меняться в течение жизни - это и есть признак жизни как таковой. Выбора раз и навсегда не существует - тогда человек мертвеет. Под влиянием наслоившихся обстоятельств человек подменяет свой собственный выбор на какую-то мертвую конструкцию.
Вот ты решил: «Я буду бороться за добро!» Этическая категория. Через десять лет ты говоришь, что находишься на пути к добру. «Я иду к свету!» Но в этот момент ты просто зарабатываешь деньги. Добро превращается в твое личное добро, в стремление к личному благополучию, к тому, чтобы тебя любила аудитория и власть. Твоя свобода исчезла.
Свобода - это возможность менять себя внутренне, возможность расти, развиваться, в зависимости от порывов собственной души. Возможность выбора и возможность его менять. Если я буду выбирать то, что ты мне рекомендуешь, -я стану твоим рабом. Но в постановке проблемы выбора, в ее обозначении нет никакого насилия, нет призыва к войне. В моей песне «Дежавю», например, существующие баррикады-это препятствия, которые необходимо преодолеть, чтобы свобода твоего выбора была защищена в дальнейшем: «Ви ай пи зона у ворот рая, а вокруг баррикады берлинской стеной».
«Не смогу объяснить, не осуждая…» Так или иначе мне придется осудить то, что для меня неприемлемо. Иисус выгонял торговцев из храма… Нужно брать с Него пример, выражать свое негодование и протест против существующего положения вещей - это абсолютно христианский поступок. Я не могу провести четкую грань между судом и осуждением. Все равно, если человек включает аналитическое полушарие мозга, он вынужден судить. Другое дело - судить человека или судить явление? Формулировка «не судите, да не судимы будете» применима только к определенного рода событиям и явлениям. Не ко всему. Осуждая явление, ты позволяешь себе в дальнейшем не совершить нечто подобное. Надо подниматься от частных осуждений в адрес каких-то определенных лиц до осуждения самой идеи или явления, неприемлемых с твоей точки зрения. Об этом толкуют все религии: в каждом человеке заложено и хорошее, и плохое. Христос ведь говорит: «Принимайте меня не только сердцем, но и разумением своим». Земля лежит во зле, символом которого является дьявол. Он, безусловно, подлежит осуждению.
