Нумеон помнил, как земля под ним разверзлась, как появилось чувство невесомости, подобное тому, которое сопровождает последние моменты выброски в десантных капсулах. Сверху на него падали обломки. Один кусок сорвал правый наплечник и оставил в руке радиальные трещины.
Он сжимал печать — печать Вулкана, — когда они упали в воду. Стремительный поток в канализационной трубе унес их прочь от битвы, украв заслуженное право погибнуть с честью.
В воздухе стоял смрад телесных выделений. Нумеон лежал, наполовину погруженный в воду, и смотрел в потолок, не обращая внимания на канализационную крысу, которая приползла посмотреть, что же за дары упали ей сверху, но обнаружила, что они для нее слишком жесткие.
— К'госи, — выдохнул он.
— Я тут.
— Можешь двигаться?
— Еще нет.
— Тогда подожди немного, подожди, пока не сможешь, — сказал Нумеон.
— Я никуда не денусь, Погребальный капитан.
— Хорошо, — оцепенело ответил Нумеон, теряя связь с реальностью. — Это хорошо.
Значок в форме молота все еще был зажат в его кулаке; он поднял его к колонне света, прорывавшегося сквозь трещину в стене, и осмотрел. Его покрывала сажа. Нумеон протер значок пальцем и невольно вспомнил о том, как в последний раз видел его на Исстване.
Исстван-V
Контемптор тяжело шагал сквозь клубы тумана. Брызги крови виднелись на сине-белой краске, и многочисленные следы от клинков и снарядов усеивали поверхность брони — истинные знаки отличия, по которым следовало судить воина; во всяком случае, так считали в Двенадцатом легионе.
Пепельный дождь от тысяч пожаров окрашивал небо в серый. Он предвестил появление когорты воинов, облаченных в различные элементы древних гладиаторских одеяний и вооруженных ритуальными клинками-кэдере. Это были Неистовые — воины, даже среди Пожирающих Миры считавшиеся беспощадными и своим существованием отсылавшие к временам, когда Ангрон был рабом-бойцом. С гортанным боевым кличем они бросились в атаку на Саламандр вперед дредноута.
Нумеон смешался, поняв, что пытались сделать опьяненные битвой Пожиратели Миров. Он насчитал от силы тридцать человек. Всего три взвода. Однако они шли в атаку на более чем сотню. Некоторые пали под прерывистым болтерным огнем. Иных оцарапало шрапнелью, но они не останавливались. Прекращали бег только те, кого ранило до небоеспособности, кто больше не мог двигаться из-за отсутствующих конечностей или смертельных травм. Что-то настойчивое и ужасное гнало их вперед. Нумеону доводилось читать в отчетах о неистовости Двенадцатого, даже в бытность Гончими Войны они имели грозную репутацию, особенно в том, что касалось ближнего боя. Переродившись в Пожирателей Миров под руководством Ангрона, они превратились во что-то ненормальное. По легиону ходили слухи о загадочных устройствах, влияющих на эмоции легионеров, — подобие тех, которые установили в голову Ангрона его поработители.
Теперь, при виде воинов, не обращающих внимания на боль и травмы, исходящих слюной от бешенства, Нумеон поверил в правдивость тех рассказов.
На примарха с воем бросился берсеркер, вооруженный двумя серпами. Вулкан отшвырнул его в сторону, но безумный воин сумел отбить смертельный удар и вскочил, едва приземлившись. Второй Неистовый прокрутил над головой цепь с зазубренным крюком на конце. Выбросив ее вперед, он опутал Атанария и втащил его в зону досягаемости.
Нумеон не успел ничего сделать, вынужденный броситься в сторону от обрушившегося на него массивного молота. Оружие, получающее ускорение от небольшого реактивного двигателя, с силой метеорита ударило в землю, заставив ее задрожать. Варрун попытался вмешаться, но был сбит с ног обратным взмахом, а Нумеон, метнувшийся ему на помощь, обнаружил, что на пути у него стоит вооруженный серпами воин. Один взмах изогнутого клинка Саламандр парировал, но едва успел отвести оружие в сторону, как острие второго скребнуло по лицевой пластине. Одна из линз треснула, и изображение утратило четкость. Ганн налетел на бешеного легионера и ударил штурмовым щитом, в то время как Игатарон раздробил плечо Пожирателя, чтобы его обезоружить. Забрызганный кровью легионер, игнорируя мучительную боль, которую должен был испытывать, уже собирался ринуться вперед, когда Нумеон пронзил ему грудь глефой.
— Они безумны, — прорычал Ганн.
Нумеон кивнул и потратил мгновение передышки на то, чтобы отыскать остальных Погребальных стражей и оценить их положение.
Варрун еще лежал, но хотя бы шевелился.
Атанарий стоял на коленях, все еще удерживаемый цепью, мясницкие крючья которой впивались в его броню. Скатар'вар пытался освободить его, в то время как Леодракк сражался с владельцем цепи, однако противостоять ярости Неистового было нелегко. Он пошатнулся, блокируя очередной удар, и упал бы, если б Вулкан не поднял Пожирателя Миров в воздух и не вбил головой в землю, положив конец его воплям.
Еще один обладатель молота отшвырнул в сторону троих огнерожденных Гека'тана: 14-я и 5-я роты уже прошли через окопы и вступили в бой с Пожирателями Миров. Воины Гравия их пока догоняли. Внизу К'госи с пирокластами удерживали траншеи, а выше по склону Огненные змии шли к кровавой ничьей с уступавшими по численности Поглотителями Ангрона.
В кои веки Владыка Красных Песков был недалеко от своего почетного караула. Нумеон услышал, как тот проревел вызов, и распознал имя Вулкана среди гортанных звуков его родного языка. Пепел и дым сгущались, работала только одна линза — во второй была только изрезанная статикой мешанина, — и зрительный контроль был затруднен. Однако он разглядел Вулкана.
Примарх обменивался ударами с контемптором. Рядом с тяжеловесной боевой машиной Вулкан выглядел совсем незначительно, но это не мешало ему постепенно ее разрушать. Вынудив ее отступить, он тут же оказался среди Огненных змиев, в сердце битвы.
Разрываясь между необходимостью присоединиться к примарху и собрать братьев из Погребальной стражи, Нумеон подбежал к Варруну, до сих пор лежавшему на земле.
— Вставай! Мы еще не закончили.
Варрун что-то буркнул, но подчинился.
Вздернув брата на ноги, Нумеон вновь отыскал Вулкана в толпе.
Контемптор нависал над ним, испуская с силовых когтей рваные дуги энергии. Нагрудная пластина сильно погнулась, а кабели на шее сыпали искрами.
Из пистолета Вулкана вырвалось густое пламя. Оружие было подарком лорда Мануса, за которое он когда-то получил от примарха Саламандр ответный дар. С близкого расстояния выстрел перебил сервоприводы в правой руке дредноута, приведя один из когтей в негодность. Вскарабкавшись по торсу машины, Вулкан вогнал меч сверху вниз в ее бронированную голову. Словно зверь, уже одоленный, но еще не осознавший, что убит, контемптор опустился на колено. Мертвая рука бессильно болталась, второй он оперся на ногу, пытаясь не упасть.
Ликование, охватившее Нумеона, когда боевая машина наконец рухнула, обратилось в ужас при виде двух Неистовых, кинувшихся к примарху. Вулкан же оказался пригвожден к месту: убивая врага, он так глубоко погрузил в него меч, что теперь не мог его вытащить. Резко дернув, он оторвал рукоять и швырнул острый обломок в одного из Неистовых. Тот угодил безумному гладиатору в лицо, прямо в глаз, и убил мгновенно. Оттолкнув труп дредноута ногой, Вулкан уклонился от направленного в голову эвисцератора, и тот вгрызся в металлический корпус контемптора, разбрасывая искры, чтобы тут же застрять.
Потянув за рукоять эвисцератора и осознав, что вытащить его не удастся, Неистовый завопил и бросил оружие, намереваясь идти на Вулкана с голыми кулаками, но примарх, который к тому моменту уже взял в руку Несущий рассвет, ленивым взмахом снес воину голову. Кровь еще фонтанировала из рваного обломка шеи, когда на гряде вверху вырисовалась тень.
Из гонимого ветром дыма и дрожащего марева пришел рев примарха-кровопомазанника, Ангрона.
— Вулкан! — Его голос разнесся по огромному полю битвы, подобный грохоту рушащихся городов.
Ангрон указал на брата одним из своих механизированных топоров. Его лезвие рычало, прося крови.
— Я нарекаю тебя высоким всадником!
На губах красного примарха пенилась слюна. Гигантские мышцы перекатывались под синей от вен кожей, казавшейся слишком тесной для такой мускулатуры. На шее выступали толстые веревки сухожилий. Он вытаращил глаза, и все его лицо, покрытое шрамами и изуродованное войной, обрамленное многочисленными кибернетическими трубками, которые тянулись к затылку, исказилось.
Вулкан, стоявший ниже по склону, крепче перехватил молот и направился к брату, принимая вызов.
Нумеон всему этому стал свидетелем и едва не призвал своего примарха остановиться.
Ракетный залп со стороны предательских орудийных окопов вынудил Погребального капитана перевести взгляд в небо. Он проследил за траекторией конусоголовой ракеты до самой земли, пока та не ударила в участок склона между двумя примархами.
