– Я к вам…
– Может, будем на «ты»? – поморщился он.
– Прости, я еще не привыкла…
– Ну, так как?
– Я к тебе хорошо отношусь.
– И всего-то? – Он вздохнул.
– Прошу, не надо на меня обижаться, – с мольбой смотрела на ротмистра Лиза. – Ведь нельзя же так сразу… К человеку нужно привыкнуть – или я не права?
– Нет, ты права, права! В самом деле, зачем форсировать события… Все должно идти своим чередом.
Из разговор прервал решительный голос по ту сторону дверей.
– Все, Лиза, пошли!
И она ушла. Растерянная, взволнованная и чуточку счастливая. Ведь у нее появился верный друг, который обещал в это смутное время не оставить ее в беде.
А на следующий день, когда они снова встретились с Сергеем Федоровичем, он ей сделал предложение. Пойти к нему в номер она отказалась, и они целый вечер бродили среди сугробов, дыша морозным азиатским воздухом. Когда они прощались, он неожиданно взял ее руку, снял с нее вязаную из заячьего пуха варежку и надел на безымянный пальчик кольцо. Оказывается, днем он съездил в город и в одном из ювелирных магазинов выбрал для Лизы подарок.
– Что это значит? – с удивлением посмотрев на ротмистра, растерянно произнесла Лиза.
– Это означает, что я вам делаю предложение…
Она вспыхнула. Как? Так скоро? Но ведь так не бывает! Необходимо время, чтобы получше узнать друг друга… А вдруг он разочаруется во мне? Или я? Ей хотелось сказать об этом ротмистру, но она промолчала. Просто обняла его и поцеловала в щеку. То ли из благодарности, то ли и в самом деле была готова покориться судьбе.
Шатуров был на седьмом небе от счастья. Теперь ему оставалось только объявить о своей помолвке родителям Лизы, а потом уже думать о свадьбе. Черт возьми, как хорошо все складывается! Впрочем, он везунчик, и об этом он не боится говорить. Конечно, Лиза пока что лишь увлечена им, но любить – нет, не любит. Для этого нужно время. Но он сделает все, чтобы пробудить в ней чувства. А потом у них будет долгая счастливая жизнь. И в том у Сергея Федоровича не было никаких сомнений.
Часть вторая
Глава первая
Харбин
1
Харбин поразил Болохова своим поистине столичным размахом, где больше было от Европы, чем от Азии. Чистые широкие улицы с рядами красивых зданий различных архитектурных стилей, хорошо обустроенные площади и парки; вполне современная набережная Сунгари… За городом – европейского вида дачные поселки… И люди, люди… Это был настоящий русский Вавилон. Осколок старой России. Государство в государстве со своей бюрократией, армией и экономикой. Трудно было поверить, что еще каких-то лет тридцать назад на этом месте ютилась кучка деревенских фанз, вокруг которой были бескрайние заросли гаоляна.
И все-таки это был уже не тот Харбин, который некогда славился своей умиротворенностью. Еще недавно здесь была лишь русская колония, в которую входили осевшие в этом далеком краю бывшие строители КВЖД, а теперь в этом городе нашли пристанище отступившие с боями из Монголии остатки войск барона Унгерна, Семенова из Забайкалья, Калмыкова со среднего Амура, боевой рати Дитерихса. Среди этих десятков тысяч беженцев, укрывшихся в Маньчжурии, было немало видных командиров белой армии, представителей колчаковской администрации, различных чиновников, подвизавшихся при правительствах всевозможной окраски, часто сменявших друг друга в Забайкалье и на российском Дальнем Востоке. С исходом всей этой армады закончилась изнурительная пятилетняя Гражданская война, а вместе с ней столь же продолжительная иностранная вооруженная интервенция.
…Добравшись до Харбина, Болохов первым делом решил снять номер в какой-нибудь недорогой гостинице и выспаться. Дорога вымотала его так, что он едва волочил ноги. Впрочем, то, что эти китайцы называли здесь дорогой, было больше похоже на вспаханное гусеницами обледеневшее поле. Одни колдобины да ямы. Попутку, которая везла Болохова, трясло так, что от ужаса ухали кишки в животе. А тут еще этот зверский холод. Хорошо, что он взял с собой бутылку ханшина, иначе бы, наверное, околел. Водка была вонючей и отвратительной на вкус, но что было делать – пил. Шофер-китаец откровенно сочувствовал ему, наблюдая за тем, с каким отвращением он каждый раз прикладывался к горлышку, после чего долго не мог прийти в себя, пытался справиться с тошнотой.
То и дело навстречу им попадались колонны грузовиков с солдатами и тягачи с пушками и крупнокалиберными минометами на прицепе. Куда это они? – спрашивал Александр водителя, но тот или не понимал его или просто не хотел говорить правду. Вместо ответа он лишь хитровато улыбался и заученно повторял: «Хоросе, друга, осень хоросе…». Но Болохов и без того понял, что вся эта рать движется к российским границам. «Значит, тут и впрямь что-то назревает, – с тревогой подумал он. – Интересно, а как себя чувствуют русские в Харбине, видя, как над ними сгущаются тучи? Хотя кому-то это и по душе. Тем же, к примеру, боевикам из “Русского общевоинского союза”… А еще атаману Семенову, который спит и видит себя правителем Сибири. Все они живут на японские деньги, ну а деньги, как известно, нужно отрабатывать. Поэтому случись на границе какая заваруха, вся эта огромная армия выступит на стороне китайцев, а там, глядишь, и японцы подтянутся. И тогда что, снова война?..»
Но для Болохова, можно считать, эта война никогда и не кончалась. Только его фронт незримый. Но и там проливается кровь, и там вершатся великие дела и решаются судьбы людские. Вот и в Харбин он едет не на прогулку, а чтобы продолжить эту незримую войну, где, как и в большой войне, существует своя стратегия и тактика. Ну а побеждает здесь, как и положено, тот, кто лучше к этой войне подготовлен и кто обладает большим талантом стратега.
…Бродить по хорошо иллюминированным улицам города для Болохова было рискованно, потому как у него не было при себе никаких документов, кроме «липового» удостоверения сотрудника одной из центральных советских газет да еще записки, которую Миязаки велел вручить лично в руки некоему господину Наямото из японской военной миссии в Харбине, так что он легко мог стать желанным трофеем для любого полицейского или военного патруля. Ведь город в последние годы стал, по сути, враждебной для советских людей территорией, где правили бал бывшие белогвардейцы, которые жили в дружбе и согласии с местной китайской администрацией и полицейскими.
Попросив шофера высадить его на окраине города, где располагались бедные городские кварталы и где многое еще напоминало о начале строительства КВЖД, те же циновочные домишки, Болохов отправился на поиски гостиницы, и уже скоро он понял, что в Китае снять угол так же легко, как найти Большую Медведицу на небе. Рта не успеешь открыть, как на тебя обрушивалась лавина всевозможных предложений. И главное, все здесь было рассчитано на любой вкус и кошелек. Хочешь комфорта – получишь комфорт, нет для этого денег – найдется что-нибудь и для тебя. При этом жить ты будешь не обязательно в гостинице – здесь, в Китае, любой дом гостеприимно распахнет для тебя двери – только плати.
Однако, несмотря на то, что угол в частном секторе стоил гораздо дешевле, чем в самой захудалой гостинице, он все же остановился на последнем варианте. Живя у кого-то на постое, постоянно находишься в окружении чужих людей, а ему нужен был покой.
Гостиницей служил бывший железнодорожный барак, однако она была вполне пригодна для скромного проживания. Единственным ее недостатком было то, что здесь отсутствовал теплый сортир, но это такая мелочь по сравнению с тем, что здешние постояльцы испытывали по ночам, в полном смысле слова сражаясь с полчищами голодных клопов.
…Болохов проспал почти целые сутки. Встал только к вечеру следующего дня и понял, насколько он голоден. При гостинице ничего похожего на буфет или ресторан не оказалось. Однако ее хозяин, сухонький пожилой китаец с реденькой седой бородкой, на котором смешно, словно на пугале, висел синий поношенный халат, а голову прикрывала маленькая восточная шапочка, сообщил ему на плохом русском, что вокруг полно всякого рода закусочных, где он может недорого поужинать.
В самом деле, таких заведений тут оказалась целая прорва. Они сплошной чередой шли вдоль улиц и переулков, при этом не заметить их было невозможно: их выдавали огромные бумажные фонари, которые висели над входом. Выбирай, как говорится, – не хочу. Желаешь отведать китайскую кухню – ступай на красный фонарь, монгольскую – на синий. Ну а если хочешь европейской изысканности и шика – тогда иди в русский ресторан.
Но шиковать Болохову было, по сути, не на что. В конце концов не может же бывший простой советский служащий, которого он должен был изображать, иметь при себе кучу денег. Так, мелочишка, которую он вроде того что скопил на черный день.
