ганжинскаго хана в заложники его сына, коварный Джават отвечал, что он не
смеет прислать своего сына в Тифлис, опасаясь персидскаго шаха. К тому-же
ганжинцы производили безпрестанные разбои и незадолго пред тем, ограбив
тифлисских купцов, не помышляли о возвращении захваченных у них товаров (33).
Отряд, назначенный для экспедиціи в Ганжу, состоял из шести баталіонов и трех
эскадронов (34). Один из бывших в нем полков,
296
Севастопольскій, пришедший за несколько дней neред тем в Грузію, по
объявленію его командира, находился в плохом состояніи: солдаты его никогда не
слышали свиста пуль, не умели ходить, и сделав переход в 15 верст, уставали и
падали. Но экспедиція в Гашку подтвердила давно йзвестную истину, что
посредственныя войска, под начальством хорошаго генерала, могут совершать
геройскіе подвиги.
Отряд, собравшись близ Тифлиса, выступил, под личным начальством Циціанова,
22 ноября 1803 года, по дороге к Ганже, и прибыль, 28-го, в Шамшадиль. На
следующій день, князь Циціанов, прійдя в Шамхор, отправил письмо Джават-хану,
требуя сдачи крепости. Джават отвечал высокомерньга отказом: „...вы гордитесь
своими пушками — писал он — и я также, по благости Божіей, могу дать отпор не
меньшими пушками.. Ваши пушки в один аршин, а мои в четыре; победа зависит
от Божіей власти... Где это видано, чтобы вы были храбрее персіян?" и проч. (35).
После такого ответа, оставалось прибегнуть к силе. 2 декабря, русскія войска
овладели предместьями и обложили крепость. Потеря непріятеля убитыми
простиралась до 250 человек, а с нашей стороны убито и ранено 88 человек. В
тотъже день обложена крепость, устроены батареи и открыто бомбардированіе
(36). В продолженіи целаго месяца, князь Циціанов вел переговоры с Джават-ханом
о безусловном покореніи Ганжи, и наконец репшлся штурмовать крепость.
„Позднее время года, умноженіе больных и недостаток фуража, а при всем том
небывалое дело длянепобедимых войск Вашего Императорскаго Величества, чтоб
отступить от крепости, не взяв ее,
297
поставили меня в обязанность прибегнуть к штурму"—писал Государю Циціанов.—
8-го января, после кровопролитнаго приступа, русскіе овладели Ганжею.
Множество защитников крепости пали жертвою упорства Джавата, который сам,
вместе с одним из своих сыновей, был убит. Женщины, в числе более восьми
тысяч, и дети не только спаслись от гибели, но были отпущены, по приказанію
князя Циціанова, что возбудило удивленіе азіятцев, не привыкших к такому
человеколюбивому обращенію. Урон русских войск не нревосходил 250 человек
(37). В числе офицеров, особенно отличившихся при штурме креиости.был Л.-Гв.
Преображенскаго полка поручик (в последствіи фельдмаршал), граф Вороицов.
Получив сведеніе Циціанова о взятіи Ганжи, Импецатор Александр произвел его в
генералъот инфантеріи (38), но ото не удовлетворило честолюбиваго воина,
надеявшагося получить орден Св. Георгія 2-го класса. По представление
Циціанова, крепость, покоренная русским оружіем, получила и русское имя:
„Елисаветполь".
Паденіе Ганжи, считавшейся сильнейшею твердынею Адербиджана, блло
громовым ударом для всех закавказских владетелей. Царь Саломон, узнав о том,
а равно о движеніи Ііавказскаго гренадерскаго полка к имеретинской границе и
предстоявшем вскоре прибытіи Циціанова в Сурам, снова обратился к его
покровительству и предложил покориться, если только его удостоверят, что он
останется царем Имеретіи. Главнокомандующій, с своей стороны, потребовал,
чтобы царь прислал в Сурам князя Церетели, с поздравленіем о взятіи Ганжи и с
полномочіем на ведете переговоров. По мненію князя Циціанова, оставленіе на
298
i8w. мнимом царстве прежних владетелей, в совершенном подданстве и на
выгодных для Россіи условіях, было весьма полезно, потому что, при таком
способе действій, сберегались издержки, сопряженныя с учрежденіем
русскаго управленія. Царь Саломон, исполняя требованіе
главнокомандующего, прислал в Гори, где тогда находилась наша главная
квартира, князя Церетели, с большою свитою. В письме, доставленном им,
Саломон упрекал князя Циціанова в том, что „он не швестил его о столь
знаменитой победе, в коей, по единоверію и по преданности к Роесіи, он
принимает живое участіе". Что-же касается до переговоров, то главною
помехою их успеха было требованіе Циціанова о возвращеніи Дадіану
отнятой у него Саломоном Лечгумской области. Решеніе спора об этой
земле межд^ имеретинским и мингрельским владетелями было весьма
затруднительно: оба они предъявляли равно сомнительныя доказательства
на право владенія Лечгумом. Поездка графа Воронцова, вместе с
посланцами царя Саломона, в Кутаис, не имела успеха; князь Циціанов уже
готовился идти с войсками в Имеретію. но желая испытать последнее
средство к мирному покоренію этой страны, согласился прибыть, для
свиданія с Саломоном, на грузинскую границу. Переговоры, происходившіе
16 (28) апреля, не повели ни к чему, но едва лишь русскія войска перешлп
чрез границу, как малодушный имеретинскій владетель изъявил готовность
покориться и 25 апреля (7 мая) присягнул „на вечное и верное рабство
'Россійской Державе", согласился принять в Кутаис наши войска, доставлять
им провіант и фураж, повиноваться русским властям и оставить
враждебныя
299
покушенія на Мингрелію. С своей стороны, царь іт. Саломон просил о сохраненіи
ему и его потомству, а за недостатком прямых наследников — царевичу
Константину Давидовичу; прав на царство имеретинское. Совершив присягу,
Саломон получил орден Св. Александра Невскаго (39). Чтоже-касается до спорнаго
Лечгумскаго округа, то это дело было оставлено до пріезда имеретинской
депутаціи, посланной в Петербург, где воля Государя долженствовала решить все
сомнительные вопросы; а для соглашенія между царем Саломоном и князем
Дадіаном, до прибытія в их владенія полка из Крыма, был командирован в Кутаис
статскій советник Литвинов (40).
Поведеніе царя Саломона, и после присяги его на подданство Россіи, было
двулично. Он находился в безпрестанных сношеніях с персидским шахом Баба-
ханом и с Оттоманскою Портою и распускал ложные слухи об истребленіи
Русских, о смерти князя Циціанова, и проч. (41). По свидетельству Дадіана,
Саломон склонял его к возстанію против русскаго правительства; когда же
последовала внезапная смерть Дадіана, имеретинскій царь подвергся подозренію
в его отравленіи (42). Впрочем - по мненію князя Циціанова — „оба они были
одинаковой верности, но Дадіан, по слабости своей, покорнее" (43). Для
утвержденія господства Россіи над вновь пріобретенным прибрежьем Чернаго
моря, надлежало содержать там некоторую часть войск, при чем снабженіе их
военными и жизненными припасами представляло важныя затрудненія. Доставка-
же туда всего нужнаго из черноморских портов была возможна только в таком
случае, еслибы мы имели на мингрельском берегу удобную гавань, для склада за-
300
1801. пасов и для высадки войск. Турецкая крепость Поти, при устье Ріона, могла
принести нам большую пользу, но занятіе силою этого пункта подвергало нас
столкновенію с Турками, чего мы тогда всячески избегали, и по тому, для
пріобретенія Поти, предполагалось войти в сношенія с турецким комендантом
крепости, либо побудить мингрелщев к нападенію на тамошній гарнизон, и
воспользоваться их успехом. Но как все такія средства оказались
неудовлетворительными, то приступили к возведенію новаго укрепленія при устье
реки Хопи (44).
Покореніе князем Циціановым Ганжи имело важныя нолитическія последствія.
Почти все ханства, к востоку от Грузіи, изъявили покорность Россіи; с другой
стороны — не только Имеретія и Мингрелія, но и владетели Абхазіи искали ея
покровительства. Все эго возбудило опасенія и неприязнь властителя Персіи
Баба-хана. Весною 1804 года, дошли до нашей главной квартиры слухи о сборе
сорока тысяч человек персидских войск у Тавриса, куда прибыли сын Баба-хана,
Аббасълшрза и грузинскій царевич Александр. Еще в начале года, эриванскій хан
изъявил намереніе вступить в подданство Россіи, но в действительности желал
сделаться}независимым владетелем, и с этою целыо, известив князя Циціанова о
предстоявшем прибытіи Ваба-хана с сильною арміей, стал усиливать укрепленія
своего города. Когда-же Баба-хан дерзко потребовал очищенія Грузіи от русских
войск, князь Циціанов не отвечал ему ни слова, а на письмо эриванскаго хана,
который вздумал стращать его гневом властителя Персіи, послал ответ, в коем,
между прочюі, было сказано: „Сим объявляется Мамад-
