— Ты не хотела в прошлый раз и не хочешь сейчас, — говорит он с подозрением и убирает от меня руку. Я молчу, когда он встает, делает несколько шагов по комнате и разворачивается ко мне. — Ты говоришь, что на Деклана нужно больше времени, что он не готов. Но сейчас ты заставляешь меня думать, что это ты не готова.
Я встаю и защищаюсь.
— Ты думаешь, что я не готова увидеть Беннетта мертвым? Увидеть, что этот ублюдок будет зарыт под шестью футами земли?
— Я говорю не о Беннетте. Я и не сомневаюсь, что ты хочешь этого. Я говорю о Деклане.
Я пытаюсь скрыть свое волнение за раздражением, скрещиваю руки на груди и выплевываю слова:
— Хватит подгонять меня и скажи все, что ты хочешь сказать.
Минуту он молчит, пристально глядя на меня, будто пытается прочитать меня, а затем снисходительно спрашивает:
— Ты ведь не влюблена в этого парня?
— Что?! Нет! — выплевываю я, но знаю, что он не купился на это, когда он склоняет голову на бок.
— Тогда скажи мне, почему ты не хочешь меня.
— Пик. Не начинай.
— Ты обманываешь себя, ты это знаешь? — говорит он. — Не забывай, ты не больше, чем кусок лжи для него.
Но мне не нужно, чтобы Пик говорил то, что я уже знаю.
— Хватит.
Но он не останавливается. Он продолжает говорить:
— Поэтому, когда он говорит, что любит тебя, это не так. Он любит лишь твою вымышленную Нину, которую ты создала.
— Пик, я серьезно, — кричу я, теряя контроль. — Заткнись!
— Лишь мы оба знаем, если бы он по-настоящему тебя узнал, он не сказал бы этих слов.
— Пошел ты!
— Нет! Пошла ты! — кричит он от ненависти. — У нас был гребаный план. И вот ты попадаешься на гребаную удочку!
Его слова жалят, вываливают на меня правду, которую я отказывалась принимать. Желаю, чтобы его слова были не более чем ложью, но это не так, и это бесит меня, поэтому я кричу в ответ:
— Я не ты! У меня есть недостатки, я не всегда могу выключать свои чувства, как ты, и соглашаться на ту жизнь, которая тебе выпала. Не забывай, я тоже так жила!
Он вздрагивает от моих слов, и я озадачена его спокойным тоном.
— Так вот, что ты на самом деле думаешь? Что я не чувствую? Что я не оплакиваю ту жизнь, которая должна была быть? Что я не задумываюсь об этом или не скучаю по родителям, которых никогда не знал? — он медленно подходит ко мне, на челюсти играют желваки, голос звучит жестче. — У тебя был отец, которого ты знала. У тебя было все. У меня никогда этого не было. Поэтому люди, как ты и я, сражаются, потому что это дает нам силы бороться изо всех сил, когда за душою нет ни гроша. Я думал, это нас объединяет.
Выражение его лица и боль в голосе проникают в самую душу. Я люблю Пика. Всегда любила, и нелегко быть свидетелем его боли из-за меня. Я подхожу ближе к нему и говорю:
— Мы вместе.
Он гладит меня по щеке и убеждает:
— Мы можем сделать это. Мы сделаем это вместе. Не убегай от этого лишь потому, что какой-то парень заставил тебя чувствовать что-то. Единственное, что ты должна спрашивать у себя самой — какие чувства вызовет у него Элизабет?
Он прав. Деклан говорит, что любит меня, но то, что он любит — ненастоящее. Не совсем. Я позволяю ему видеть мои настоящие эмоции, но он думает, что я Нина, девушка из Канзаса. Если бы он знал Элизабет, нет никаких шансов, что он чувствовал бы то же самое. И это не отменяет моих чувств к нему, но Пик прав, я действительно не знаю, что он чувствует ко мне — ко мне настоящей.
Я не могу говорить, пока стою и впитываю его слова, но он прерывает молчание, тихо умоляя:
— Не оставляй меня наедине с этим.
Я обнимаю его за талию, желая успокоить. Пик редко открывает себя так, и когда это происходит, мне тяжело справиться с ним. Пик — моя крепость. Моя опора, когда я чувствую себя слабой. Мы стоим и обнимаем друг друга, и я произношу:
— Я никогда не оставлю тебя, Пик. Когда я говорю, что люблю тебя, значит это так и есть.
— Я люблю тебя — Элизабет, — говорит он. — Ты никогда не должна сомневаться в этом.
И я верю ему, но Пик всегда любил меня так, как я не могла любить его. Его любовь всегда на грани с интимом, в то время как я люблю его как брата. Но когда вы выросли так же, как и мы, в мире, где нет черного и белого, становится сложно отличать оттенки серого, и больше нет правильного и неправильного. Я никогда не спрашивала его о чувствах ко мне, он четко заявил о них сам, и я никогда не меняла своего отношения к нему. Но те чувства, которые он хочет от меня, не для него; они для мужчины, который думает, что я настоящая, но только это не так. Я не более чем отравленный рай.
В момент, когда я вижу Деклана, все сказанные ранее слова Пика исчезают. Я наблюдаю, как Деклан на камбузе его яхты наливает в кружку чай, добавляет капельку молока, разворачивается и протягивает мне.
— Я хотел спросить тебя кое о чем, — говорит он и ведет меня в каюту. Я заползаю на кровать, подбираю под себя ноги и сжимаю чашку, а он растягивается на кровати, упираясь спиной в изголовье, и говорит: — Дай мне руку.
Я протягиваю ему руку, и он ее переворачивает, скользя пальцами по моему запястью.
— Они, — шепчет он, указывая на тонкие белые линии на внутренней стороне запястья. Они еле видны, так что я удивлена, что он заметил их, даже Беннетт не заметил. Деклан притягивает запястье к губам и целует крохотные напоминания о том, как я была пристегнута в детстве. Прикосновения нежные и мягкие, от которых я таю. — Расскажи мне, откуда они? — спрашивает он, и я хочу рассказать ему. По какой-то причине я хочу, чтобы он знал мое уродство. Но вместо этого я избегаю правды, потому что не хочу лгать ему, если нет необходимости.
Я медленно качаю головой, давая ему понять, что не хочу говорить, и он спрашивает:
— Тебе было больно?
Я снова не отвечаю и смотрю ему в глаза, глаза, в которых отражается беспокойство за меня, любовь и забота, в которую он меня втянул.
— Да, — отвечаю я, наконец, и он снова целует шрамы.
— Могу я поговорить с тобой кое о чем?
— О чем же? — спрашиваю я и отпиваю чай.
— Я хочу, чтобы ты ушла от Беннетта, — говорит он, как ни в чем не бывало.
— Деклан, я говорила тебе, я не могу.
— У меня есть имущество в Шотландии, — говорит он, — в сельской местности в Эдинбурге. Поехали со мной. Мы можем исчезнуть.
— Он найдет меня.
— Я найму охрану, чтобы следить за его передвижениями. Мы узнаем, если он купит билет на самолет. Мы будем знать все, что он будет делать. Я не подпушу его и близко к тебе.
То, на что этот мужчина готов пойти ради меня — заманчиво. Беннетт, возможно, и попытается найти меня, но он никогда не причинит мне боль так, как я заставила поверить Деклана. Я внезапно начинаю думать о том, как это будет — сбежать вместе с ним. Оставить все позади и начать новую жизнь с Декланом, в сотнях миль от прошлого. Он никогда не узнает правду, потому что ничего не будет угрожать раскрыть ее. Но потом я думаю о Пике, я не могу убежать от него. Он — моя семья. Все это милая, но далекая от реальности фантазия.
— Я не могу просто исчезнуть, — говорю я.
Он берет кружку и ставит ее на тумбочку, прежде чем берет обе мои руки в свои.
— Почему нет?
— Потому что... — я качаю головой, симулируя, что меня поразило его предложение. — Я имею в виду, что ты просишь меня оставить позади все, что я знаю. Уйти, не оглядываясь назад.
— Что здесь есть такого, ради чего ты хотела бы оглянуться назад?
— Я не... не знаю.
— У нас могла бы быть совместная жизнь, — мягко говорит он.
— Но... что насчет твоей работы?
— Я владею отелем. Я не управляю им. Я могу спокойно работать из дома. Вскоре, если все пройдет успешно, я буду работать над собственностью в Лондоне.
Я начинаю колебаться, опустив голову, и расстроено выдыхаю.
— Я не знаю.
— Ты любишь меня, так?
Поднимая к нему взгляд, я киваю, отвечая:
— Целиком и полностью.
— Послушай, я понимаю, что прошу у тебя. И понимаю, что ты боишься, но знаю, чего хочу, и это жизнь с тобой. Я сделаю все, что угодно, чтобы осуществить это, — он проводит руками по моим бедрам и притягивает меня к себе, мои ноги оказываются по обе стороны его бедер, когда он поднимает свой взгляд на меня. — Я никогда не думал, что смогу любить кого-то так, как люблю тебя. Но мне больно осознавать, что я не могу держать тебя в безопасности, когда ты не со мной. Я чувствую себя никчемным куском дерьма, когда отправляю тебя домой к этому ублюдку.
— Ты не никчемный, — говорю я, проводя пальцами сквозь его волосы. — Но ты просишь слишком многого от меня.
— Я знаю.
— Я хочу того же, что и ты, но у всего есть своя цена.
— Я сделаю все, что угодно, чтобы быть с тобой. Я рискну всем.
Его слова должны осчастливить меня, но вместо этого, они причиняют боль. Я могла бы легко солгать ему, сказав, что Беннетт насилует меня или еще какое подобное извращенное дерьмо, и я знаю, Деклан взбесится и убьет сукина сына прямо сейчас, но я не скажу. Я не хочу потерять его, хотя знаю, что, в конечном итоге, так и выйдет. Это неизбежно, но я чувствую себя, словно маленький ребенок, который цепляется за то, что делает его счастливым, отчаянно не желая терять это.
