одна газетенка даже договорилась до того, что свои потрясающие способности Стрельцов приобрел вследствие падения Тунгусского метеорита. Акулы пера и шакалы ротационных машин, РЕН-ТВ на них нет.
В окружении охраны и невзирая на мелкий лондонский не то дождь, не то морось — город сегодня показывал нам классическую британскую погоду, туманный Альбион во всей красе — мы весело топали по улицам на север. Суетились на улицах кэбы, время от времени проскальзывали авто, даже знаменитые двухэтажные автобусы были наполовину конными — не везде еще стальной конь пришел на смену английской лошадке. И чем больше мы удалялись от центра, тем меньше становилось машин, а на углу с Дорсет-стрит мы даже увидели двух всадников.
А на следующем перекрестке Антипа постигло ужасное разочарование. Он шел, отмечая номера по нечетной стороне и чуть не подпрыгивая от предвкушения, но после восемьдесят пятого дома Бейкер стрит закончилась и началась Йорк-плейс. Парень не мог поверить в такое коварство и дотащил меня дальше, до Аппер-Бейкер-стрит, но она тоже стартовала с первого номера…
Дома 221-Б не было. Вообще, в принципе.
Антипка печально слушал мои объяснения, что Холмс литературный герой, вымышленный персонаж, что сэр Конан-Дойль все придумал, да, наверное, парень и сам все понимал, но в глубине души надеялся увидеть дом знаменитого сыщика и, чем черт не шутит, и его самого… Современные мне британцы, кстати, не подкачали — специально вкарячили в улицу дом 221-Б и создали там музейчик.
Утешаться мы пошли в оружейный магазин. Ну в самом деле, что еще может поднять настроение мужчине? Только холодная сталь с клеймами. После первых двух-трех фраз, когда мы отказались от охотничьих ружей “Джеффрей”, “Эванс”, “Парди” и даже “Холланд-Холланд”, продавец опознал в Антипе олимпийского чемпиона и развил бурную деятельность. Он выкатил все мало-мальски подходящие под описания стволы, а пока Стрельцов рассматривал кучи пистолетов и револьверов, успел уведомить хозяина и фотографа. Так что несмотря на покупку двух браунингов — побольше и поменьше, — на групповом фото мы сжимали в руках нарезные “слонобои”. Хозяин заверил нас, что завтра же на магазине будет висеть плакат “У нас покупают олимпийские чемпионы по стрельбе”, и продал нам всего один пистолет, второй пошел как подарок.
Рассовав железо по карманам, мы вышли на улицу — дождь почти прекратился, так что не было необходимости задирать воротники.
На дымном метро доехали до Тауэра. Посмотрели замок, знаменитых черных воронов.
— Хорошо у них тут устроено, живи не хочу, — оглядев лондонский люд высказал мне Антипка.
— Э-э-э, брат, ты не путай туризм с эмиграцией!
— Чего?
— Ты здесь гость. А гостям, как положено — лучшее место и лучший кусок. Во всяком случае, что ты здесь видел? Гостиницу, стрельбище, центр города. Рабочих районов тебе не показывали и приютов тоже.
— А давайте посмотрим, Григорий Ефимович? — простодушно предложил Антип.
Я оглянулся на старшего охранника — Евлампия Земляного. Тот пожал плечами.
— А давай.
Четыре километра до Ист-энда со знаменитыми лондонскими доками два кэба проехали за полчаса. И еще полчаса Антип во все глаза смотрел на жителей пролетарских кварталов — почти таких же, как в Москве и Петербурге, разве что шляп и галстуков побольше. А так — рабочие блузы, грязноватые штаны и пиджаки, кепки, тяжелые взгляды на нас.
— Сытые.
Антипка не впечатлился английскими пролетариями.
— И наглые какие-то…
Стоило нам повернуть на перекрестке, как сразу несколько человек с дубинками в руках, кинулись к нам. Бегущий впереди статный мужчина с красным лицом громко крикнул:
— Стоять! Вы арестованы!
Охрана подтянулась ближе, Евлампий вытащил револьвер. Это отрезвило бегущих, они резко затормозили.
— Полиция!
Красномордый ткнул палкой в сторону Земляного:
— Убери револьвер! Я констебль Дарви.
— Вы можете подтвердить свои полномочия? — начал с главного я.
— Я их подтвержу вам в участке Баркинга! — отрезал констебль. — Будут вам полномочия какие угодно.
— Баркинг это же даже не пригород? Что вы делаете в зоне ответственности лондонской полиции?
— Не ваше дело! Уберите оружие.
Красномордый, встретив уверенное спокойствие, замешкался, не зная, что делать. Его соратники так и вовсе сбились в кучу и попрятались один за другого. Пятеро против пятерых — не взлетит.
— Будьте добры, покажите ваш значок, или удостоверение, или что должны показывать полицейские в штатском, — давить и давить, пока у них сомнения, пока ситуация в нашу пользу.
Он сунул было руку во внутренний карман пиджака, собираясь выполнить мою просьбу, но вдруг передумал и повторил требование проследовать в Баркинг. Его поведение и тон подтверждали недавно написанное свежим нобелевским лауреатом Киплингом — “основой подавляющего большинства расположенных на суше английских учреждений служит герметически непроницаемый пласт махрового разгильдяйства”.
— Полномочия, будьте добры, — повторил я сухо. — Откуда мне знать, что вы полицейский, а не обычный бродяга?
За спиной уже открыто хихикали охранники, а рядом скалился Антипка.
— Коли вы мне не доверяете, проследуйте в участок Баркинга! — он произнес это с таким воодушевлением, будто пел “Боже, храни королеву!”.
— Мне что, мотаться через весь город каждый раз, когда незнамо кто вздумает объявить себя констеблем?
Повисло тяжелое молчание.
— Господа, мы уходим — я кивнул Евлампию и мы бочком, бочком начали отходить в сторону.
Полицейские за нами не пошли, констебль Дарви лишь напряженно смотрел на меня, соображая, как сохранить лицо перед подчиненными.
— Если вы хотите, чтобы было все официально, приходите с ордером в гостиницу Ноттингем Плейс, — не стал я добивать разгильдяя. — Мы остановились там.
*****
Вернувшись в отель, я тут же вызвал “на ковер” недавно назначенного посольского резидента КГБ в Лондоне, бывшего участника революционного движения, а затем важную фигуру в царской охранке — Аркадия Михайловича Гартинга. Лысый, полноватый выкрест производил странное впечатление. С одной стороны — явно компетентный, умный, с “подходом”. Вывалил на меня кучу поздравлений в связи с победой на Олимпиаде, сделал несколько выверенных политических прогнозов по нынешней ситуации в Европе. Как аналитик весьма неплох. С другой стороны… Бегающий взгляд, что-то неуловимо “вражское” в поведении. Гартинга в моей истории быстро отправили на покой. Сразу после того, как
