«Ну и зачем тебе эта белиберда?» – чуть успокоившись, спросил я.
«Белиберда? Я бы не сказал – тут много интересного написано».
«Ладно, читай что хочешь. Просто меня интересует, почему ты вообще стал это читать?»
«Да вот, понаблюдал вчера, чем вы с Тишью занимались. – Неожиданно для себя я покраснел. Вот гад! А я совсем забыл о нем! – И все пытался понять, зачем вы так долго занимаетесь одним и тем же».
«Допустим, не одним и тем же, – пробормотал я, невольно вспомнив прошлую ночь, – а вполне даже разным…»
«Сути не меняет, – отрезал Умник. – Ну понятно там, инстинкт размножения, к тому же я чувствовал, что вам было хорошо. Но заинтересовало меня другое».
«Что же?» – Честное слово, он заинтриговал меня.
«Когда вы занимались сексом, ваши ауры были перемешаны, и в них протекали интересные процессы. Во‑первых, твоя энергия просто‑таки плескалась в ваших аурах, почему‑то периодически возрастая. После каждого акта совокупления, – при этих словах меня всего передернуло, – насыщенность аур была в несколько раз больше. Попутно ауры очищались. У Тиши были некоторые мелкие дефекты в ауре. Ты их не мог заметить, – предвосхитил он мой вопрос, – это видно только специалистам вроде меня – знающим строение ауры и принципы ее функционирования от «А» до «Я». Так вот, дефекты исчезли. Кроме того, постепенно накапливающаяся в ее организме отрицательная энергия просто пропала. За тобой‑то я в этом плане следил до последнего времени, но сейчас твой организм и сам справляется с выводом такой энергии, а у местных этого нет. Возможно, они просто об этом не знают. А может, и знают, если учесть долгожительство магов. Ведь наличие такой отрицательной энергии, среди прочих факторов, влияет на продолжительность жизни. Ну вот и все. Мне этот факт показался интересным, я с таким не сталкивался раньше, вот и подумал, что в вашей литературе есть что‑нибудь об этом».
Я, в полном афиге, только покачал головой:
«Вряд ли ты что‑то там найдешь. Наверное, я бы об этом знал. Но ты копай, вдруг действительно наткнешься на интересное».
Надо же. Теперь понятна моя утрешняя бодрость, впрочем, как и Тиши.
С перекраской одежды, обуви и рюкзака Умник справился буквально за пару минут. Увидев эдакое, я, почесав репу, спросил: «Слушай, а можно сделать так, чтобы одежда имела свойства хамелеона? Например, чтобы меня не было видно на любом фоне?»
«Тут сложнее, – чуть подумав, ответил Умник, – это ж надо постоянно отслеживать окружающую обстановку, твои движения, чтобы прорисовывать правильные узоры на противоположной стороне одежды. Нет, навскидку не скажу».
«Жаль. Ну ладно. Будет время – подумай. Вдруг что получится».
По моей же просьбе Умник убрал картинку «эльфийки» с рюкзака. Вернее, просто поменял цвет. Теперь рисунок можно было заметить, только хорошенько приглядевшись. И напоследок мы с Умником (конечно же он один, но надо ведь и мне поучаствовать) внесли в эльфийский меч такие же изменения, как и в ножи. При этом пришлось укрепить и ножны – иначе я бы быстро покромсал их. Времени еще было достаточно, поэтому и ножны ножей, вместе с ремнем, также были усилены.
* * *
А вечером гномы устроили пир. Я бы понял, если бы праздновали рождение ребенка, но «залет»? Видимо, я еще не въехал в ситуацию. Как я потом выяснил, все‑таки связь до замужества или на стороне у них не приветствуется. И даже ребенок, рожденный не от мужа, несмотря на низкую рождаемость. Конечно, от него не избавляются, воспитывают. Просто семьи частенько разваливаются. Все как у нас. Ну а Лила оказалась вдовой и долгое время никого к себе не подпускала. К тому же ребенок у них с мужем не получился. И вот свершилось. Счастливая Лила в благодарность за новость расцеловала меня, несколько этим смутив. Васа официально подтвердил мой диагноз и радовался вместе со всеми. Беременность оказалась очень ранней, даже будущая мамаша еще ничего не поняла. Я впервые видел Васу улыбающимся и отмякшим. Даже Мерк Инвази произносил тосты и веселился со всеми. А Дрихтмун громогласно объявил, что, когда ему предъявят молодца, сумевшего сделать ребенка Лиле, он его при всех обнимет и расцелует. Лучше бы он этого не говорил. Я бы не решился побывать в его объятиях. Такой лось и не заметит, как все ребра покрошит. Гномы тут же скинулись и навалили кучу добра для будущей мамаши. Чтобы не выделяться, я тоже добавил свои пять копеек – полученные мною три золотых за трофеи. В конце концов если для них это радость, почему бы не порадоваться вместе с ними?
Ближе к концу празднества Тишь утащила меня из‑за стола. Большинство пирующих хорошо назюзюкались, так что моего ухода никто не заметил. Поднявшись на второй этаж, я заметил, что в комнату напротив – чуть дальше комнаты Тиши – вошел Мерк Инвази, которого поддерживал Леон. Он, кстати, чуть ли не единственный, кто не пил со всеми.
Этой ночью Тишь была особенно активна и неистова, отдавая себя без остатка, как будто в последний раз занималась сексом. Впрочем, со мной – вполне возможно, и в последний. Как оно там в будущем повернется… Но я пообещал себе, что при первой же возможности вернусь к ней. Мы почти не спали, снова и снова сплетаясь телами. К счастью, стены тут сделаны из толстых досок, а в некоторых местах – и из цельных бревен, иначе соседи гарантированно не смогли бы уснуть от стонов и криков Тиши. Только под утро, часа в четыре, мы наконец угомонились. Я лежал в полудреме, обнимая Тишь, когда она зашевелилась, выползла из кровати и накинула платье.
– Ты куда? – почему‑то шепотом спросил я.
Тишь хихикнула:
– Мне нужно сходить, хочу пи‑пи.
Надо сказать, туалет был общий. Кроме располагающегося на улице, туалет также был оборудован на втором этаже.
– Ты там недолго, – пробормотал я.
Тишь, нагнувшись, поцеловала меня в губы:
– Я быстро, – и открыла дверь в коридор.
Потом я снова и снова прокручивал этот момент, пытаясь понять, смог бы я изменить что‑нибудь, и если да, то как надо было действовать. По всему выходило, что ничего я поделать не мог. Простое стечение обстоятельств. Но я пытался вновь и вновь. И еще долго чувствовал на губах последний поцелуй Тиши.
Открыв дверь, Тишь вскрикнула. Я резко повернул голову и посмотрел в ее сторону. В коридоре, слабо освещенном парой светящихся шаров, оставленных на ночь, мелькнула тень, и девушка стала медленно заваливаться набок. Дальше я помню все происходящее урывками, некоторые моменты просто выпали из памяти.
Вот я вскочил и бросился к двери. Перед лежащей Тишью стоит человек. В сумраке я вижу только его фигуру. Он махает в мою сторону рукой, я инстинктивно резко уклоняюсь в сторону. Рядом со мной впритирку пролетает нож – понимаю это по слабому шелесту рассекаемого воздуха, который слышу обострившимся слухом, затем сзади меня звякает. Не останавливаясь, наношу ногой удар в грудь фигуры, добавив инерцию своего движения. Чувствую, как под пяткой что‑то хрустнуло, человек отлетает к противоположной стене и сильно ударяется затылком о бревна, медленно сползает. Когда я выскакивал из комнаты, взгляд «сфотографировал» картинку, на которой еще один человек, присев, возится с дверью Мерка Инвази, светящейся в магическом диапазоне. Это потом, анализируя произошедшее, я понял, что на двери стояла магическая защита или сигнализация, а человек пытался ее взломать. Третий человек резко разворачивается в мою сторону и вытягивает руку с каким‑то предметом. Я отчетливо запомнил его глаза, злые из‑за появившейся помехи.
Я перевел взгляд на Тишь, и у меня все внутри остановилось. Вот я стою на коленях, замерев, не в силах сделать простейшего движения. Куда пропала пара мгновений? Мои глаза мечутся между лицом Тиши, на котором застыло удивленное выражение, и рукояткой ножа, выступающего у нее из живота. Не могу понять, почему она не шевелится? От ножа в животе сразу не умирают! Умирают? Кто сказал «умирают»? Я? А как объяснить постепенно тускнеющую ауру и застой энергии в ее организме? Почему энергетический каркас расплывается и энергия покидает тело?
Вот сбоку в меня врезается ураган ветра. Меня чуть не сносит. Ветер? Нет, платье Тиши не шевельнулось. Магия? Я медленно поднимаю глаза на человека с вытянутой в мою сторону рукой. В его глазах больше нет злости. Там удивление. Испуг. Что‑то во мне рвется наружу. Это ярость. Ярость самца, у которого отняли его самку.
– Умри, тварь! – шепчу я, выпуская из себя эту ярость. Из меня бьет слепящая извивающаяся молния. Аура человечка, напоследок ярко вспыхнув, потухла, как перегоревшая лампочка, энергетический каркас на мгновение затмил своим свечением самого человека. Слышу жуткий крик, внезапно оборвавшийся. На пол падает что‑то маленькое, темное. Какая‑то черная пыль в воздухе. Запах сгоревшего мяса.
Частью сознания отмечаю, что последний из тройки развернулся в мою сторону и вытащил меч. Но я не обращаю на него внимания. Позади него отворяется дверь, оттуда выскакивает Леон и двумя взмахами меча отрубает ему обе руки по локоть, затем валит на пол и быстро связывает откуда‑то взявшейся веревкой. Ею же перетягивает обрубки рук.
