Затем он оставил на чай камердинеру, сел в машину и направился к женщине, с которой и должен был быть все это время. Если она подумает, что он слишком упрямый, то пусть так. Он рискнет. Каким-то образом ему удавалось придерживаться скоростного режима, но это пока.
***
Энди внезапно проснулась, во рту пересохло, а лицо было липким. Она не помнила, как заснула, но, должно быть, так и было, потому что она проснулась на диване. Свет, проникающий в окна, был тусклым. Было это утро или вечер? Она села и попыталась прийти в себя.
― Как ты себя чувствуешь? ― тихо спросила Лейси.
Энди повернулась и обнаружила свою сестру, сидящую на кресле и завязывающую шнурки на своих ботинках «Док Мартенс», которые любила надевать на выход. Значит, сейчас вечер. Лейси планировала встретиться с Даррином и некоторыми другими музыкантами в одном из их любимых караоке-баров.
― Голова болит. ― Энди была удивлена, насколько на самом деле она болела. Они выпили всего одну бутылку, прежде чем она отключилась днем, и Лейси выпила половину. Или большая часть была поглощена Энди. Честно говоря, все это, вероятно, от слез.
И еще от душевной боли. Ах, душевная боль. Кто бы знал, как это ужасно? Она прочувствовала на себе хоть каплю горя Лейси, зная, что мужчина, которого она любит, ушел навсегда. Ее жалость к себе превзошла все границы.
Но это также обеспечило ей плохое настроение. Хоть Лейси и привнесла комфорт, вернувшись домой днем, Энди была рада, что у ее сестры концерт этим вечером. Ей необходимо было время наедине, чтобы укротить свои постоянно меняющиеся эмоции.
Лейси встала и включила свет.
Энди зарычала и потерла виски. Свет не беспокоил ее как при похмелье, но лучше она останется грустить в темноте.
― На холодильнике есть Ибупрофен, ― предложила Лейси.
― Я знаю, где находится чертов Ибупрофен, ― выпалила Энди. ― Именно я его туда и положила.
― Ну, прости. ― Тон Лейси был скорее саркастическим, чем извиняющимся.
Но не настолько, каким мог бы быть, что заставило Энди вдруг извиниться.
― Нет, это ты меня прости. ― Хотя на самом деле она не ощущала вины. Она ощущала горечь и жалость к себе. Но срываться на Лейси все-таки было нечестно. ― Я просто… ― Как закончить это предложение?
Лейси положила руку на плечо Энди, успокаивая.
― Я знаю. Ты расстроена.
― На самом деле, я более чем расстроена. Сейчас я немного зла. ― Или сильно зла. ― Я приму ибупрофен.
Энди направилась в кухню, чтобы как избежать общества сестры, так и облегчить боль. Когда она вернулась домой, уволившись с работы, то была опустошена. Она действительно думала, что между ней и Блейком есть что-то особенное. Как она могла так ошибаться?
Теперь ее настроение перешло к другим мыслям ― наполненным яростью. Это не она ошибалась. Это Блейк. Тупой кретин Блейк. Это же какой задницей нужно быть, чтобы не понимать, что находится прямо перед ним? Он думал, что влюблен в Джейн? Это не так.
Энди знала это так же хорошо, как и то, что Блейк ненавидел реалити-шоу. Он был всего на нескольких свиданиях с Джейн. Это ничего не значило. Его отчеты были приятными, но лишенными страсти. Она видела его более увлеченным, когда он играл со Щенком. Она видела его более возбужденным, когда он побил рекордный счет в пинбол «Спайдермен». Она видела больше света в его глазах, когда он встречался с ней взглядом во время их офисного секса.
По всей видимости, личное счастье не входило в список обязательных вещей Блейка. Она должна была знать об этом. Он искал особые черты в будущей жене ― и он ни разу не упомянул, что она должна приносить ему радость. Разве он не догадывается, чего лишает себя?
А сейчас он собирался просить женщину своей мечты стать его женой. Его скучную женщину. Какое жалкое существование.
Энди посмотрела на часы над кухонной плитой. Было почти половина десятого. Он, вероятно, уже сделал предложение.
Черт возьми. Как он мог?
Ей нужно прекратить бить по бытовой технике. Сломанный палец на ноге не поможет разбитому сердцу. Хотя было бы полезно выплеснуть хоть часть своей агрессии.
Лейси вошла в кухню вслед за ней. Энди подумала, что она старалась быть тихой, но это невозможно в таких ботинках.
― Пошли со мной сегодня.
― Нет, ― сказала Энди, потянувшись за болеутоляющими таблетками. ― Однозначно нет.
― Почему нет? Ты забудешь обо всем на время.
― В данный момент я не могу находиться рядом с людьми. Даже с тобой. Прости. ― Она была настолько взвинчена, что не могла открыть бутылек.
― Ладно. Но что ты собираешься делать? Я волнуюсь, что ты проведешь весь вечер, напиваясь до оцепенения. ― Лейси протянула руку к Энди, молча прося бутылек.
― Это было днем. Я больше не пью. ― С тяжелым вздохом Энди протянула лекарство сестре. ― Я планирую ничего не делать, просто посмотрю грустный женский фильм, сидя на диване, и, возможно, съем целую коробку мороженого «Бен энд Джерри».
― Все равно это разрушительно, но, я думаю, тебе позволен один подобный день. ― Лейси положила две таблетки на руку Энди.
Энди сжала их в кулак и вырвала руку.
― Позволен? Да, черт возьми, мне позволен. Я не все могут хоронить душевную боль как ты. ― Она проглотила таблетки за один раз, притворяясь, что таким образом стирает ужасные вещи, которые только что сказала.
Она зажмурила глаза. Тупица, тупица, тупица. Когда она открыла их снова, то посмотрела на сестру, которая стояла с опущенной головой.
― Лейси, прости. Это было неуместно. ― Боже, она была такой сучкой. У нее не было причин спускать злость на Лейси. ― Видишь? Я неподходящая компания.
Лейси подняла голову, выражение ее лица было пустым, не выдавая ничего.
― Знаешь что? Ты права. Я не очень хорошо справляюсь со своими эмоциями. Но я работаю над этим своим способом, и я так благодарна, что ты не давишь на меня.
Теперь Энди чувствовала себя еще большей сучкой. Она не давила на Лейси, чтобы она справилась со своим горем, потому что была ленивой и эгоистичной, а не потому, что пыталась быть внимательной. Слезы жгли глаза.
― Я ужасная сестра.
― Нет. Ты именно та, что мне нужна. Поэтому, что бы тебе не нужно было делать ― делай. Я уважаю твои методы преодоления этого всего. И я всегда рядом, если понадоблюсь.
Энди притянула сестру в крепкие объятия.
― Боже, я люблю тебя, Лейси. Так сильно люблю.
Они держали друг руга в объятиях несколько долгих секунд, прежде чем разорвать их. Хоть это и не решило всего, ― а точнее ничего ― это заставило жизнь казаться немного более сносной. Если, конечно, ее сестра имела в виду именно то, что сказала. Чувство вины могло полностью поглотить боль, если бы она думала иначе.
― Значит, ты будешь в порядке? Я могу позвонить и отменить…
― Нет, ― сказала Энди, перебивая ее. ― Иди. Повеселись. Возвращайся домой на такси, если будет уже поздно. Мой телефон выключен, но я позже включу его, если тебе понадобится отправить мне сообщение.
― Поняла, мамочка.
Энди стояла в кухне, пока не услышала, как за Лейси закрылась входная дверь. Затем взяла банку диетической содовой из холодильника и направилась в гостиную. Несмотря на трогательный момент, который она разделила с сестрой, Энди была все еще зла. И ее ярость росла. Ее было слишком много, поэтому она не могла усидеть на месте. Она бродила по квартире, желая ударить что-то кулаком или ногой. Чувство было настолько сильным, что она представила, как слышит свою злость, вырывающуюся как град, обстреливающий окно. Или какой-то камень. Осторожно она подошла к окнам и выглянула. То, что она увидела, задело ее глубочайшие чувства, чуть-чуть смягчив ее.
Затем, она вспомнила… все… и снова ожесточилась. До сих пор ей удалось оставить «Донован ИнфоТек» неповрежденным. Но Блейк Донован был за дверями ее квартиры. Если он не уйдет вскоре, она не была уверена, сможет ли поддерживать этот статус.
Двадцать первая глава
Блейк потянулся за еще одной гостью камней из клумбы у дома. Он знал, что это был ребяческий метод добраться до Андреа, но ее телефон сразу отправлял на голосовую почту, а входная дверь была заперта. Когда он увидел ее в окне, блуждающую туда-сюда по квартире, то решил прибегнуть к бросанию галькой в ее окно.
Если он чувствует себя как впервые влюбившийся школьник, то почему бы и не вести себя так же? Плюс было что-то удовлетворительное в каждом маленьком звуке удара ― «тук» ― чего он никогда не получал от того «тук», которое звучало при поступлении нового письма на электронную почту.
Он приготовился бросать следующую партию камней в ее потемневшее окно, когда понял, что она наблюдает за ним.
― Энди, ― позвал он, отчаянно и взволнованно одновременно. ― Энди Доусон.
Она подняла окно и прокричала ему в щелку:
― Отвали, Блейк Придурок!
Ладно, это было не то приветствие, которое он ожидал услышать, но он также и не ожидал, что она будет рада его видеть. Не после того, как ушла от него днем.
