поднял ручку, сжал её в кулачок, будто ловил невидимых мух. Потом разжал кулачок, потом сжал еще раз...
— Мин! — произнёс мальчик, — Мин!
Говорил он совершенно чётко, а его звонкий голос грянул настоящим громом, стены зала затряслись, даже мертвецы на полу зашевелились от вибрации...
— Что это, что он говорит? — растерялся Бонапарт.
— «Моё», — перевел Велесов, — Он говорит — моё. Это на староскандинавском, на вымершем языке викингов.
Мальчик снова воздел ладошку...
Где-то звякнуло железо.
Мы все повернули голову в сторону раскуроченного бронестекла слева, оттуда, из хранилища артефактов Рюрика, к мальчику уже летел меч...
Меч Рюрика, тот самый, который когда-то кусками хранился в моём поместье, тот самый, который собрал Полётов.
Громадный меч лег ребенку в руку, и мальчик удержал его своей малой ладошкой.
Ибо у этого мальчика была аура, с рождения, а не с шестнадцати лет, как у остальных магов...
Вокруг ребёнка метались потоки магии, его собственной. Теперь можно было увидеть, что аура мальчика по цвету отличается от ауры его матери — в его цветах были чернь и золото Алёнки, а еще синий Рюриковичей и даже мой фиолетовый...
— Господи! — выдохнул Велесов, — Господи! Четырехцветная аура! И меч... ОН. Это ОН. Рюрик здесь. Он воплотился.
Алёнка кивнула, ласково улыбнулась сыну, потом одарила сиявшей золотом улыбкой либералов...
Толстяк Велесов первым рухнул на колени.
За ним последовал Меченосцев, потом маленькая княжна Пожарская, потом Буранов, потом на колени упали выжившие Кабаневичи...
Я почти физически ощущал, как корона стремительно слетает с моей головы. Я больше никого здесь не интересовал. Что им Крокодил и Император России, когда тут сам Рюрик, собственной персоной?
Через пару секунд на коленях уже стояли почти все в зале, даже Полётовы.
На ногах остался только я, да еще Тая, мои телохранительницы и Император Бонапарт со своей стражей.
Ну и Дыгый, само собой, так и остался подпирать стенку, он даже не смотрел на Алёнку, явно погруженный в собственные шизоидные древнеуральские мысли.
И бугровщики вокруг Алёнки так и остались стоять...
Стоп.
Бугровщики.
Раз они здесь — значит, богиня после родов слаба. Алёнка явно опасалась за свою безопасность, иначе бы не притащила сюда своих бандитов...
Я наконец обрёл дар речи. Но говорить о сыне не стал. Это все еще было слишком шокирующим, я даже не знал, как на это реагировать.
— Алён, у нас проблема — Либератор...
— Он умрёт, — пропела Алёнка, — Даже не сомневайся. Рюрик убьет его. Но Либератор — лишь вторая наша проблема.
— А первая?
— Ты, Нагибин. Ты — первая проблема, — ответила Алёнка, — И вы все, дамы и господа. Неужели вы надеетесь вымолить прощение, просто приклонив коленки? Нет, так не пойдет. Вы все бунтовщики, друзья. Вы пытались разрушить Империю. Пытались притащить нам Конституцию, будто у нас тут Швейцария. Но Рюрику не нужны Конституции. Его власть будет абсолютной. Равно он не нуждается и в бунтовщиках, и в предателях, и в Крокодилах...
Глаза Алёнки блеснули золотым гневом.
— Рюрик пришёл карать, — произнесла девушка, — И начнет он с вас. Ты умрешь от руки собственного сына, Нагибин. И все остальные тоже. Вам нет прощения, ведь ваш главарь Полётов пытался отнять у Рюрика его ауру! Такое не прощается. Так что девочка Пожарская пусть отойдет подальше. А остальные — готовьтесь к смерти. ВСЕ.
Я ушам своим не верил.
Выходит, мне и правда суждено пасть от руки собственного сына, как мне уже давно предрекала Алёнка? Или убить мальчика, как говорил Полётов?
Но второе было еще страшнее первого... Как я могу убить вот этого годовалого ребёнка, у которого еще вдобавок и мои глаза?
Невозможно...
У меня перехватило дыхание, даже колени задрожали, впервые за много лет.
Настали страшные времена, времена, когда даже Крокодилы пугаются...
Ситуация была безвыходной.
Я понял, что попал я не восемь дней назад. Восемь дней назад я всего лишь переселился в другой мир, в новое тело. А ПОПАЛ я именно сейчас...
— Алёна, мы должны вместе сразить Либератора... — проблеял я, голос на этот раз меня подвёл.
— После, — отмахнулась девушка, — Я же сказала. Либератор не составляет проблемы для Рюрика. Тем более для Рюрика, усиленного в сто раз. Или ты забыл, что Рюрик уже бил Либератора тысячу лет назад?
— Отпусти хотя бы Императора Франции, он тут не причём... — я просто тянул время, я не знал, что еще сказать.
Мне хотелось трусливо сбежать, но в дырах пола и потолка все еще клубилась Алёнкина черно-золотая магия. Все выходы отсюда все еще были перекрыты. Помещение представляло собой герметичный магический кокон, полностью закупоренный аурой богини.
— Вот это верное замечание, — поддержал тем временем меня Бонапарт, — Я не при делах. Вы же не хотите войны России и Франции, моя госпожа...
Алёнка звонко рассмеялась:
— России? Франции? Их больше нет, Ваше Величество. Ибо Рюрик — правитель всех магов белой расы. ВСЕХ. Вся Европа — его вотчина. А может статься, что и весь мир... А ты просто самозванец, мон шер. Склонись перед Рюриком — и тогда, так уж и быть, тебя, единственного из всех, он пощадит.
— Этого не будет, госпожа, — мрачно ответствовал Франк, — Бонапарты коленей не преклоняют.
На несколько секунд повисла тишина.
Я все еще пребывал в растерянности, я понятия не имел, что делать...
Впрочем, один шанс на спасение у меня был. У всех нас он был. Алёнка же слаба после родов, кроме того, силы Рюрика обрел её сын, а не она сама.
Так что решать нашу судьбу предстояло именно мальчику...
И он решил.
— Тейла! Тейла атлю! — выкрикнул ребёнок.
И взмахнул мечом, едва не откорнав голову собственной матери.
Но Алёнка на это только улыбнулась, потом потрепала мальчика по волосикам...
— «Всех убить», — в ужасе перевёл с древнескандинавского Велесов.
Глава 251 — Ящер в тумане
«Касательно уменьшенного Солнца, красного неба и прочих странных атмосферных явлений:
Нет поводов для паники.
Атмосферные аномалии связаны с появлением в мире Крокодила и его попытками пожрать Солнце. Крокодил уменьшил Солнце, чтобы удобнее было его съесть.
И окрасил небеса кровью, чтобы запугать нас.
Он грозит магократии.
Но мы не должны поддаваться панике, равно как и склонятся перед Чудовищем.
Дело в том, что на каждого злодея найдется свой Герой. И победитель Крокодила уже
