17.
В те дни прибыл от Мангу-хана какой-то человек под видом нищего. Он был страшен на вид: росту высокого, плечистый, шея как у буйвола, руки огромные, как лапы у медведя, и ежедневно съедал по барану. Он привез от Мангу-хана письмо и дорогую одежду. В письме было сказано: «такой-то борец отправлен мною к тебе, брат мой Гулаву-хан. Если найдется у тебя силач, который поборет моего борца, дай ему это платье; если же мой одолеет всех твоих, то одень его в это одеянье и отправь его ко мне в сопровождении великого посла!». Тогда Гулаву-хан призвал к себе всех начальников своего войска и спросил: «незнаете-ли вы кого нибудь из татар, армян или грузин, который мог бы одолеть прибывшего к нам борца»? Искали такого между татарами, - не нашли; потому что робость овладевала всяким при виде необыкновенных размеров силача. Тогда армянские и грузинские князья сказали: «мы знаем одного человека: ему, может быть, это дело будет по силам». Хан приказал тотчас же призвать его. Ему отвечали, что его здесь нет и что он у себя дома. Тогда он приказал поспешно привести его, но не верхом, а в телеге. Человек, о котором говорили грузинские и армянские [37] князья, был Садун, внук Эмира Курда, из рода высоких Арцруни. Он был высокого роста, хорошо сложен, с молодых лет отличался необыкновенною силою, и был опытен и искусен в делах подобного рода; но он никогда не боролся перед ханом. Когда гонцы прибыли к нему и объявили волю хана, Садун сильно был опечален; во-первых потому, что ему еще никогда не приходилось бороться перед ханом; вовторых, потому что рассказы о силе и громадности противника смущали его. Нечего было делать. Поручив себя молитвам монашествующих он отправился в монастырь Гаг, в церковь св. Саргиса, скорого заступника в несчастиях, поклонился Кресту 67, освященному св. и блаженным вардапетом Месропом, дал обет, и принеся жертву св. Кресту, пустился с гонцом в путь к Гулаву-хану. Хан остался очень доволен высоким ростом и мощными членами Садуна. Он приказал содержать обоих силачей вместе и в течение 9 дней давать им ежедневно по целому барану и по бурдюку вина. По прошествии 9 дней всем начальникам дано было приказание собраться к хану, который призвал борцов, и дал им знак схватиться друг с другом. Было 3 часа дня, когда они схватились, но до 6 часов, держась друг за друга, ни один из них не мог одолеть другого. Тогда Садун, призвав к [38] ceбе на помощь имя Божие, внезапным ударом свалил борца Мангу-ханова перед лицем Гулаву-хана. За этот подвиг Садун получил от хана награды и такие почести, какие никому небыли оказаны во всей стране во время владычества татар. Гулаву-хан приказал написать ему ярлык и простил ему вперед 9 преступлений 68.
После того Гулаву-хан приказал собрать по два человека из каждого десятка своих войск 69 и под предводительством Кит-буги отправил их на Алеппо и Дамаск. Взяв Алеппо татары безпощадно умертвили жителей города, часть их увели в неволю и набрали при этом много добычи 70. Сам Гулаву тайно следовал за войском. Узнав о взятии Алеппо, жители Дамаска сдали город и городские ключи лично Гулаву-хану. В то время город Иерусалим и св. гроб со времен султана Саладина находились во власти таджиков. Узнав о том Гулаву-хан, пошел на Иерусалим, взял его, и войдя в храм св. Воскресенья поклонился св. гробу. После того он с миром воротился в восточную страну. Между тем татарский предводитель Кит-буга, неприняв мер предосторожности, зашел в неприятельскую землю на 10 дней пути ниже Иерусалима 71. Узнав о том поганые (В тексте: *** собственно: собака) и нечестивые Египтяне с большими [39] силами напали на татар, частью истребили их, частью обратили в бегство, многих взяли в плен, и вслед за тем отняли у татар Иерусалим, Алеппо, Дамаск. Все это было совершенно ими с помощью Франкских рыцарей, которые в то время еще не заключали союза с татарами. Так это случилось.
19.
В те дни появилась звезда волосатая 72. Она показалась впервые утром в субботу, в праздник киота. Хвост и лучи ее увеличивались со дня на день. Сначала она появлялась по утрам, через несколько дней в полдень, и таким образом ежедневно замедляя свой восход, она стала показываться вечером в 11 часов дня. Лучи ее с востока доходили до середины нашей земли и до того размножились, что привели в ужас всех жителей, ибо никто из них не видывал на земле ничего подобного. Увеличивая свои лучи в длину и ширину, звезда осталась в таком виде до начала зимнях месяцев, а после того тем же путем постепенно стала уменьшаться в объеме так, что мало по малу свет ее лучей стал слабеть и она перестала показываться. [40]
Гулаву-хан тотчас понял, что появление звезды касалось его, и потому он пал ниц перед Господом и поклонился ему. Страх его увеличился, когда свет лучей звёзды стал ослабевать. Весь свет заметил, что лучи звезды удлинялись на столько, на сколько простирались владения Гулаву-хана; достигнув этого предела, они стали ослабевать. Гулаву-хан прожил после того только год и исчез се лица земли, оставив 30 сыновей. В том же году скончалась также добродетельная жена его, Тавус-Хатун, и смерть их причинила великую скорбь всем христианам 73. В те дни преставился смертью во Христе царский отец 74, барон Константин, покрытый сединами и полный днями, погрузив в великую печаль как благочестивого царя Гетума и других сыновей своих, так и всю страну армянскую, потому что он был причиною благоденствия страны и подпорою престола сына своего, Гетума. По этому Христом венчанный царь Гетум с большою почестью похоронил барона, отца своего. Да прославит душу его Христос Бог и причтет его к сонму св. князей в царствии своем.
Через год после смерти Гулаву созван был великий курильтай, на котором возвели на ханский престол Абага, старшего сына Гулаву. И был [41] Абага красив видом и высок ростом между 30 братьями своими. В дни его правления по всей земле было изобилие на все предметы потребления 75.
В те же дни преставился в Христе, в глубокой старости, св. и пречистый патриарх армянский Тер Константин, оставив после себя доброе имя. Молитвами его да дарует Христос мир поклонникам своего имени; а благочестивую душу его, любившую православие веры и все порядки церковные, да сделает соучастницей блаженства св. Патриархов, по смыслу слова: раб добрый и верный, войди в радость господина твоего, в жизнь вечную. Исполнилось слово мудреца: когда уменьшается число добрых и добродетельных, то увеличиваются сонмища злых. Так случилось и с нами. Жестокий и свирепый султан египетский 76, прибыв с большим войском в Дамаск, отправил оттуда послов к царю армянскому с какими-то незначительными требованиями. Но царь армянский не только недал ему ничего, но назвал его еще собакой и рабом. А назвал он его рабом по следующей причине: когда татары взяли Багдад, в нем находились два невольника султана египетского, Фендухтар и Схур 77, которые по взятии города тотчас сели на коней и поскакали но направлению к Египту. Татары погнались за ними во весь опор. Фендухтар носил [42] уже в то время бороду и сидел на плохой лошади, а Схур был еще мальчиком и имел превосходную лошадь. Заметив, что их догоняют, Схур слез с своей арабской лошади, дал ее Фендухтару, а сам сев на плохую лошадь, сказал ему: «садись на хорошую лошадь и беги! Я молод; меня если и схватят, то не убьют, а сделают невольником; ты же спасайся и выкупи меня, когда у тебя будут средства!» Тотчас нагнали их татары, схватили Схура и сделали его невольником. А Фендухтар, которого немогли догнать, потому что у него была превосходная лошадь, успел бежать в Египет. Как только он прибыл в Египет, там умер султан, и Фендухтар возведен был в султанское достоинство. Вот это-то произшествие имея в виду, армянский царь назвал его собакой и рабом, и нетолько не заключал с ним союза, но презирал его и враждебно относился к нему, надеясь на барона, отца своего, бывшего еще в живых и полагаясь на верность князей своих. Узнав такое о нем мнение царя армянского, султан отправил свою конницу по дороге Маро в страну армянскую, а сам остановился в Хархэ 78. Он предписал войскам своим: войти в неприятельскую страну, безпощадно истребить христиан, разрушить церкви, сжечь все городские и сельские постройки, погостить в стране [43] дней 15 и увести в неволю женщин и детей христианских. Так они и сделали. Царь армянский сведав о выступлении турок против него, собрал войска свои, и поручил их царственным сыновьям своим, Леону и Торосу. Сам же с малым отрядом отправился к татарам, стоявшим между Абластаном и Кокосином и промедлил у них, не зная о раздоре, царствовавшем в его войсках. Когда же он убедил наконец татарских предводителей притти к нему на помощь, а сам двумя днями раньше их прибыл на родину, то тут только получил весть о вторжении турок, о поражении своих мятежных войск, которые предали царственных сыновей его в руки хищных волков, а сами бежали в замки свои. Прекрасного царевича Тороса турки зарезали на коне во время битвы, а барона Левона схватили и увели в рабство в Египет. Это известие сокрушило сердце и жестоко опечалило душу благомыслящего царя Гетума, так как несчастие постигло его внезапно, и он не мог вынесть удара. Поэтому он удалился в славную обитель Акаиц, и утешаемый братьями пробыл там до тех пор, пока турки выступили из страны его. Между тем неприятели в точности исполнили все предписания своего жестокого султана: предали огню город Сис, резиденцию царей армянских, сожгли прекрасную и [44] великолепную церковь (*** - слово неизвестное мне), натаскав в нее с этою целью дров, разрушили гробницы царские, перерезали христиан, и многих увели в плен из городов и сел. После всего этого с огромною добычей и с награбленными сокровищами они отправились восвояси, оставив страну армянскую в запустении. Те же, которые схватили барона Левона, узнав, что он действительно сын царский, с радостью привели его к султану, который увидя его возрадовался; но в тоже время его сильно опечалила смерть барона Тороса, и он с гневом укорял тех, которые его убили. Убийцы же говорили: «мы незнали, что он сын царский, потому что он многих из нас убил и многих ранил, и мы едва могли одолеть и убить его». После того султан сказал Левону: «твой отец называл меня рабом и не хотел вести со мной дружбы. Кто же теперь раб, я или ты?» Много подобных упреков наговорил он царевичу; но после приласкал его, полюбил и утешал словами, советуя небояться ничего, а быть спокойным, и обещался через несколько дней отправить его к отцу его, парю армянскому. После того султан Фендухтар отправил барона Левона в Египет.
