практически ничего из прошлого. Память возвращается, но пока неактивно. Думаю, мне нужно время и место прийти в себя.
— С этим сложностей нет. Даже два варианта вижу, — выбивает трубку егерь. — Первый самый очевидный — живи здесь сколько хочешь. Но я думаю, тебе нужно показаться лекарю. Оплачу конечно.
Второй — чуть посложнее. В гимназию одаренных набор круглый год. Я так понимаю, что раз ты тут без родичей оказался, то есть какая-то проблема с твоим появлением в городе, — он опять поднимает ладони, — не интересуюсь ни в коем разе.
Но тут я могу тебе помочь. Смотри, у меня есть сестра, она уже лет 15 у Ненавистников живет, так что никто даже проверять не будет. Ты же вполне сойдешь за ее сына, а мне, соответственно, будешь племянником. Документ тебе с моих слов легко сделают в Тобольске.
Поступишь в гимназию на полгода-год. Там и лекарь, и место, и научишься чему. Может и вспомнишь все. Потом уже и планы сможешь строить.
Двухлетняя гимназия штука вообще дорогая, но я думаю, что тебе оно на такой срок не будет нужно. Туда разных подростков берут, лишь бы со способностями. Некоторых и писать-читать учат. Понятно, что ты справишься побыстрее.
И что дорогая ни у кого вопросов не будет, почему оплачиваю — племянник же. А я тебе должен. Пусть хоть так помогу.
Смотри, обучение в гимназии стоит семьдесят золотых. По тридцать пять за год. Или бесплатно, если на контракте с Империей. За головы этих волков объявляли в Тобольске по пятнадцать золотых, ну еще по пятерке получим за волчат у зверотехников. Так дорого, потому как редкость — на людях вскормлены.
Еще я отдам свой амулет, и скажу кому его продать в городе. За него могут и три десятка предложить, потому как редкость. Так что, обучение мы тебе оплатим, да и на жизнь денег прилично останется. После гимназии сможешь как свободный маг другие условия выбивать из государевых людей. Или своими делами, как тот же свободный маг, сможешь заняться.
— А что такое Ненавистники? — спрашиваю я. Голова уже работает, и то, что предлагает Степан смотрится вполне неплохо.
— А, это секта, которая против всего магического. Они в леса ушли. В Империи они вне закона — в свое время набедокурили, но вернувшихся привечают. Вот и сестра моя, пока я службу на границе тянул, к ним попала. Найти то я ее нашел потом, да у нее любовь — там и прижилась.
Я задумался. Оба варианта имеют свои плюсы. Но второй, кажется, поинтересней будет.
В первом у меня есть место перевести дух, привести себя в порядок, потом может что-то и вспомню, но второй дает маску. Причем маска идеальная. Недалекий парень из медвежьего угла. Кому такой интересен. А документы настоящие. Спокойно можно добираться до причин и заказчиков нападения на семью. Тем более, что сестра, с огромной вероятностью, сейчас в безопасности.
Правда, этот вариант довольно медленный, но отец и говорил не спешить. Сначала разберусь.
Кроме того, сначала надо хотя бы немного осмотреться. Очевидно, одаренных мало. И гимназия даст какое-никакое понимание их места в обществе.
— Степан, — говорю, — думаю по второму варианту. Слишком многого я не помню.
— Хорошо, — хлопает ладонями по коленям Степан. — тогда надо собираться. Пойдем в Тобольск. Надо тебя лекарю показать, да и добычу сбыть там же. Иди пока умойся, я пока тут с волчицей разберусь.
Он оглушительно засвистел.
Я поднимаюсь. На удивление, чувствую себя нормально. Дохожу до навеса, нахожу и кран с водой, и что-то похожее на летний душ.
Приведя в себя в порядок, возвращаюсь во двор. Там Степан уже снял шкуру с головой. Подхожу.
— Сейчас перекусим, и я соберу еды дня на два. Потом возьмем волчат под сонным зельем, и обе шкуры. До Верхнего хутора дорога недолгая, там остановимся на день.
Пока собирались, забирали волчат, подошла лошадка.
— Не смотри, что лошадь мелкая, — говорит егерь, — она у меня под поклажу. Сам-то я больше ногами. Тебе бы предложил, но вещей многовато. Лучше помедленней пойдем.
Погрузив все вещи, взяли два небольших рюкзака.
— Ну, удачи нам в пути, — оборачивается Степан, — пойдем. Сегодня до заимки успеем, завтра на Верхнем хуторе будем.
Внезапно, на ворота садится огромный ворон и внимательно так смотрит на егеря.
— Так. — в ответ посмотрев на птицу и немного помрачнев, говорит Степан. — Тобольск отменяется. Нас Шаман приглашает.
Глава 3
— Отказаться, я так понимаю, не получится? — спрашиваю.
— Вообще, ты можешь. Но лучше сходить, — говорит. — Большой Медведь редко кого зовет, чаще его ищут. Это мне беспокоится надо, а тебе он скорее полезен будет. Да и лекарь он не из последних.
Раздумываю недолго, шаман — это шанс какие-никакие вопросы задать, а может и такие же ответы получить. Да и поближе он похоже будет, чем Тобольск. Кроме того, к лекарю, на всякий случай, все равно надо.
Ворон взлетает над тропой, и все мы с лошадкой идем следом.
Дорога к шаману вызывает вопросы сразу. Тропы ложатся под ноги сами по себе, и не все из них являются людскими. Ворон летит чуть впереди, иногда садится на ветки, как будто дожидаясь неуклюжих человеков. Проходит немного времени, ворон взмахивает крыльями, и исчезает, но тут же его сменяет заяц. Практически не петляя, он несется впереди, видно даже не понимая, что он тут делает. И так нас сопровождают всю дорогу.
— Не бери в голову, — говорит на небольшой остановке Степан, — это шаман нам тропы открывает. Если бы он не хотел нас видеть, то мы бы до него никогда не добрались. Кругами бы ходили, но не добрались бы. Маги из Тобольска дорого бы дали чтоб хотя бы поговорить с ним. Но не могут. Да и ватажники, что к Пятну ходят, пытаются к нему попасть. Пока о попавших на разговор не слышал даже.
— Что такое Пятно? — удивляюсь.
— Лет четыреста назад стали появляться странные места. Такие разные круги в несколько миль поперечником. Они увеличивались, некоторые пропадали. Наше, говорят, одно из первых. Со стороны Тобольска проходимо на полдня вглубь, но очень опасно. Туда как раз ватажники и ходят. Эти места гибельны очень. Из ватаги в пять-шесть человек, если без одаренного идут, иногда выживают единицы. Ваше племя как-то опасность чует. И шансов поболее становится, но все равно желающих маловато, хоть и денежно это очень. Из Пятен разное несут, но всё маги за большие деньги скупают. И растения, и, тем более, животных.
— А что за опасности? — уже с интересом спрашиваю.
