Мария Павловна, решив, что гости слишком увлеклись разговорами, попыталась взять ситуацию в свои руки.
– Я как погляжу, вы разговаривать сюда пришли, – с нарочитым укором обратилась она к гостям. – Но ведь разговорами сыт не будешь… Батюшка, давайте-ка я вам салатику положу, – предлагает она Серафиму.
– Да, да, господа, веселее, веселее! – поддержал жену Владимир Иванович. – А может, вначале еще по рюмочке?..
– Я только за! – с готовностью вчерашнего студента произнес Кураев, который не забыл еще, как они с сокурсниками сшибали копейки, чтобы купить несчастную бутылку дешевого вина и тем самым внести в однообразие институтских будней некоторую толику веселья. – Вот же говорит отец Серафим, что дело это святое.
Его заявление было встречено улыбками.
Снова выпили. Теперь уже за хозяев этого гостеприимного дома.
– Давайте еще по одной – и все, и примемся за еду, – предложил Владимир Иванович, глядя на то, как скромно, если не сказать – скованно вели себя некоторые гости. Пусть, мол, еще выпьют – может, и повеселеют.
Это он имел в виду Шатурова с Болоховым. Ну, второй ладно, он здесь новенький, а ротмистр-то что сегодня такой невеселый? Али с Лизой поссорился? Вон ведь какой сидит – ну, право, чернее тучи… Нет, так нельзя.
– Жорж, мальчик мой, давай-ка наливай дамам! – командует он. – Уж коль взялся за это дело, так продолжай… Ну а вы, голубчик, – это он Шатурову, – водочки нам налейте. Что вы, ей-богу, сидите, будто бы на похоронах?
Ротмистру не надо было повторять дважды. Он быстро наполнил водкой рюмки и, дождавшись, когда Жорж закончит с шампанским, решил произнести тост.
– Господа! – встав из-за стола и этак по-молодецки дернув подбородком, начал он – Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы от души поздравить нашу новорожденную… нашу милую, очаровательную Лизоньку… – Он сделал небольшую паузу, пытаясь понять, какое впечатление произвели на присутствующих его слова – так обычно начинает свою речь опытный оратор. – Я скажу так: Лиза не просто славная девушка, она еще и прекрасный друг, а кроме того, ответственный человек… Да-да, это говорю вам я, ее начальник… Так вот, пользуясь случаем, хочу от всего сердца пожелать ей… – Он на мгновение умолк, чтобы подобрать нужное слово. – Ну, конечно же в первую очередь счастья. Да, сейчас трудное время и загадывать на будущее – дело, как говорится, неблагодарное, но я верю, Lise, – он взглянул ей в глаза, – что у тебя все будет хорошо. Верю, что и Россия, о которой ты так тепло пишешь в своих стихах, для тебя еще не потеряна. Придет время, и она встретит тебя с распростертыми объятиями как верную свою дочь. Я думаю, большевики недолго продержатся у власти. Советская Россия находится в изоляции, и ей не выстоять в одиночку в условиях стремительно наступающего мирового экономического кризиса, когда повсюду падает производство и растет безработица. Да они же сожрут там друг друга в этом своем ядовитом террариуме, когда у них закончится продовольствие!.. – Он задохнулся от вспыхнувшей в нем ненависти. – Потому как рассчитывать им на чью-то помощь бесполезно. Повторяю: бес-по-лез-но! Ну а нам это только на руку. – На его губах неожиданно появилось что-то наподобие улыбки. – Глядишь, скоро все мы вернемся домой… Помните, господа: освобождение России от большевизма начнется с Харбина!
Его речь до глубины души возмутила Болохова. Сволочь! Какая же ты сволочь! Вот, оказывается, как ты любишь свою родину… А говорил, жить без нее не можешь. Неужто забыл, что Россия – это не просто земля, это еще и ее люди. А ты хочешь, чтобы они с голоду подохли. Ну, ничего, когда-нибудь тебе придется ответить за свои слова. Тогда посмотрим, как ты запоешь…
2
После Шатурова гостей словно прорвало, и они один за другим принялись произносить тосты в честь именинницы. И только после того, как все высказались, был объявлен перерыв. Курящие, а их было немного, тут же отправились на балкон травить никотином легкие, остальные же, оккупировав кресла и диван, занялись беседой.
– Это и есть твой художник? – улучив момент, спросила Мария Павловна Лизу, указывая на Болохова, который, присев на краешек дивана, молча слушал, о чем говорили окружающие. Она любила мужчин, которые могли произвести впечатление, а этот светловолосый молодой человек с профилем Александра Первого был именно таким. «Меркурианский тип мужчины», – определила она. Заостренный подбородок, тонко очерченный нос, вытянутое книзу лицо… Такие люди добры душой, ранимы, неприхотливы и верны в любви, привычкам и идеям.
– Да, мама, это он… – застенчиво улыбнулась дочь, уступая ей место рядом с собой в большом кожаном кресле. – Правда, приятный молодой человек? Ну вот, а ты говорила, зачем я включаю в список приглашенных малознакомых мне людей.
– Но я же не знала… – О чем Мария Павловна не знала, она так и не сказала, однако еще раз бросила заинтересованный взгляд в сторону гостя и с чувством произнесла: – М-да!.. Если бы не годы…
– Мама, ну что ты такое говоришь? Ведь ты у меня молодая, – обняв мать, произнесла Лиза.
Та усмехнулась.
– Но не до такой же степени, чтобы за мной мог ухаживать такой… – Она попыталась подобрать подходящее слово. – Такой белокудрый Аполлон. Кстати, а он тебе нравится?
Лиза покраснела.
– Мама… но ведь за мной ухаживает Сергей Федорович… И все, кажется, идет к тому… – В этом месте она споткнулась.
– Что?! – догадавшись, о чем ей хочет сказать дочь, испуганно произнесла Мария Павловна. – Ты это серьезно?
– Вполне… – опустила глаза Лиза.
Мать вспыхнула.
– И не вздумай, слышишь? Не вздумай!.. Он не тот мужчина, с которым можно связать свою судьбу. Это страшный человек, поверь мне…
Лизонька замотала головой.
– Нет, нет, мамочка!.. Ты его просто не знаешь… Он добрый… он замечательный, только я его… – она вздохнула.
– Не любишь, – вместо нее произнесла мать.
Лиза в знак согласия смежила веки.
– Ты любишь этого художника…
Бедная Лизонька пожала плечами.
– Я еще не знаю… Совсем не знаю! Только вот…
– Что? – пыталась выведать сокровенное мать.
– А то, что меня почему-то постоянно тянет к нему.
– Я тебя хорошо понимаю, – улыбнулась мать. – Этот красавчик кому угодно вскружит голову. Только он какой-то нелюдимый… Кстати, чем он зарабатывает на жизнь? Или ему приходится перебиваться с хлеба на воду?..
– Мама, у него дворянские корни…
Та хмыкнула.
– А кому они сегодня нужны, эти корни? – спросила она. – Разве что только тщеславие свое потешить… У нас с тобой тоже дворянские корни – и что толку?.. Что твой художник может дать тебе, твоим будущим детям? Да ничего! А я не хочу, чтобы ты жила в нищете, понимаешь? Не хочу!
– Мама, я что-то тебя не пойму!.. Сергей Федорович тебя не устраивает, потому что он богат, Александр Петрович, напротив, что беден…
– Да не в этом дело! – тихо, чтобы ее не услышали, ответила Мария Павловна. – Просто я хочу…
Но ей не дала договорить Нинь-и.
– Мадам, горячее подавай? – подойдя к хозяйке, спросила она.
– Подожди, Ниночка. Вот когда все сядут за стол… Господа! – неожиданно обратилась она к гостям. – Не пора ли вернуться к столу? А то горячее остывает.
И снова величальные тосты, звон хрусталя и более свободные разговоры за столом.
– Скажите, батюшка, в чем состоит смысл жизни человеческой? – опрокинув очередную стопку и закусывая селедочкой, спросил священника Кураев.
– Да, ответьте, в чем? – поддержала его Дашка и лукаво взглянула на старика. В ее глазах прыгали веселые огоньки – будто искорки выпитого ею шампанского.
– Для меня – это служение Богу, а для моих прихожан – это вера в него, – не раздумывая, ответил Серафим, при этом как-то забавно шевеля своей длинной седой бородой.
– Ну вот, пожалуйста: раз-два и ответ готов! – усмехнувшись, проговорил Кураев. – А для нас, философов, и жизни одной не хватит, чтобы получить ответ на этот вопрос. Да что одна жизнь! Проходят века, проходят тысячелетия… Умирают одни философы, им на смену приходит другие – но никто так и не может твердо ответить, зачем мы живем. Точно так же, как нет ответов и на другие вопросы… К примеру, что вообще есть жизнь? Что первично: дух или материя? Как строить свои отношения с другими людьми? Возможно ли быть одновременно добродетельным и счастливым? Впрочем, этот перечень можно продолжать и продолжать…
На горячее были поданы китайские пельмени, любовно приготовленные Нинь-и. В отличие от привычных российских в этих к мясному фаршу была добавлена пекинская капуста, при этом их не варили, а готовили в большой сковороде в специальном соусе.
– Благодать! – отведав первый пельмешек, похвалил блюдо отец Серафим.
– Это наша Ниночка так вкусно готовит, – поспешила похвалить свою служанку Мария Павловна.
