не желал!
— Успокойся, — голос Маски звучал ясно. — Принудительная регенерация затрагивает все системы и органы. Изменения зачастую воспринимаются на субъективном уровне как болезненные. Поэтому я просто убрал твое сознание.
— Куда?
— Пока никуда. Разъединение — лишь первый этап.
— А дальше?
Действительно, чего он испугался? Нет, не смерти. А жизнь Верховного в беспомощном теле вряд ли была бы столь долгой, чтобы доставить настоящие неудобства.
— Дальше… дальше система проводила анализ с определением формирующих личность точек, по которым было бы возможным восстановление данной личности в случае деструкции. Разрушения, — поправилась Маска. — Также производилась дефрагментация сознания и очистка от мусора.
— Мусора?
— Избыточные воспоминания. Лишняя информация, не имеющая яркой эмоциональной окраски и не связанная с формирующими личность точками. К чему, к примеру, тебе знать расстояние до светила? Или константу Вирмаха? Если, конечно, ты не используешь её в профессиональной деятельности, но такие блоки информации просто структурируются и дополняются согласно индивидуальным запросам.
Верховный подумал, что же можно считать лишней информацией в его жизни.
Имена прислужников? Они меняются часто.
Запах хлеба, от той горбушки, которая досталась ему в приюте, после… он не помнил, после чего именно, главное, что к тому времени Верховный был достаточно голоден. Но все равно не набросился на хлеб. Он отламывал по кусочку, клал под язык и рассасывал, вбирая в себя вкус.
— Это как раз эмоционально-значимое воспоминание, причем четко связанное с процессом становления твоей личности, — заметила Маска.
— Это? Но… ведь ерунда, если разобраться.
— И да. И нет. В разрезе личности происходящее с данной личностью имеет куда большее значение, нежели глобальные процессы. На самом деле технологии развивались. Первой появились корректирующие методики Ун-Тхар. Весьма известный инфо-психоаналитик.
— Прости, я снова тебя не понимаю.
— Пожалуй, точнее будет описать его душеведом. Так понятнее?
— Несомненно.
— Он занимался изучением деструктивного поведения. Искал причину, почему люди убивают других людей.
— А её надо искать? Голод. Страх. Жажда наживы. Зависть.
— Все это — то, что лежит на поверхности. Если отбросить первичные раздражители, такие, как тот же голод, остаются вещи куда более сложные. Он первым выдвинул теорию, что поведение деструктивной личности может быть изменено посредством вмешательства в цифровые параметры. И написал первый код, призванный ограничить ряд устремлений.
А все-таки это довольно странно, быть в нигде.
И времени здесь нет.
Наверное, нечто похожее испытывают души после смерти. До того, как предстанут они пред ликом богов. Да, определенно…
— Результаты его работы повлияли на социальное восприятие факта психо… душевных изменений. Бороться с недостатками личности стало проще. И если раньше изменения были результатом долгого и упорного процесса работы психолога… душеведа, то теперь достаточно было внесение дополнительного кода. И не важно, о чем идет речь. Депрессивные расстройства или же гиперэмоциональность. Скрытая агрессия. Склонность к абьюзивному поведению… все то, что мешает человеку жить можно просто изменить.
— Звучит страшно, — признался Верховный, хотя вновь же, подозревал, что понял лишь малую часть сказанного.
— Что именно тебя пугает?
— Все, пожалуй, — Верховный задумался, пытаясь четче сформулировать мысль. — Допустим… Владыка Копий склонен применять силу. Он самолюбив. И самоуверен. Он не дрогнувшей рукой свернет мне шею, а потом вполне искренне будет раздирать себе грудь на похоронах. Но отбери у него его злость и его силу. Разве останется он собой?
— Возможно, что и нет. Но он не убьет тебя. И не предаст. Разве не лучше жить в мире, где люди одинаково добры друг к другу? Участливы?
— Лучше. Но когда они добры сами. И по собственному выбору. А не потому, что кто-то влез им в душу и изменил её сообразно своим представлениям о том, что есть правильно.
— Возможно… мы неверно поняли друг друга. Принудительная психокоррекция применялась лишь в отношении преступников и по приговору суда. То есть редко. А все остальное — исключительно по желанию. И дело отнюдь не только в ограничениях. Бывало и наоборот. Скажем, индивид желает расширить границы восприятия и получить новый опыт. Он выбирает модуль и дополняет свою личность.
Звучало все одно донельзя странно.
И страшно.
— Боги каждого одарили по-своему, — возразил Верховный. — И один, вдохнув божественного дыма, научился складывать слова так, чтобы отзывались они в душе. Другой — слышит музыку мира и облекает её в звуки инструментов. Третий становится великим воином, ибо и тело его, и дух подобны звездному железу…
— А четвертый просто выбирает заданные параметры. И становится по желанию поэтом, музыкантом… да кем угодно. В сочетании с возможностью трансформации биологического носителя, возникают весьма удивительные комбинации. В моей памяти сохранены файлы инфрамузыки, доступной для восприятия с помощью модификантов.
— Это…
— Нормальный человек со стандартным слуховым аппаратом ничего не услышит. А вот измененное тело воспримет мелодию. А вот какую — зависит от типа модификации.
Спорить бесполезно.
И говорить о том, что душа, данная богами, не должна перекраиваться, как… как старое платье. Верховный осознавал, что его стенания будут звучать по меньшей мере смешно.
Или глупо.
— Были и те, кто думал примерно так, как ты сейчас, — Маска был снисходителен. — Они отказывались от принудительной модификации разума, а многие — и тела, делая исключение лишь медицинских манипуляций…
Он замолчал.
— Процесс практически завершен.
— Я все еще ничего не чувствую.
Маска будто не услышала эту жалобу. Или не сочла её достойной внимания? Верховному даже стыдно стало. Ему предоставлена такая удивительная возможность, узнать о том, что было до… а он жалуется на то, что не чувствует старого больного тела.
— С возможностью переноса сознания и его модификации вне биологического носителя дальнейшая эволюция пошла по пути изменения именно этого сознания в искусственной среде.
— Люди утратили тела, — сказал Верховный.
— В каком-то роде. На самом деле уход в искусственную реальность, которая во многом отражала и развивала уже существующую, изменил многое. Содержание биологических носителей требовало существенных ресурсов. Питание. Одежда. Лекарства. Жилье…
— Душа в этом не нуждается.
— Именно.
— И… тогда исчезли все? Селяне, которые выращивали зерно и скот, охотники и рыболовы? Те, кто выделывал шкуры и ткал полотна? Те кто шил, те кто торговал…
— Последние не исчезли. Сменили сферу. Но в остальном ты прав. Физическая сфера воздействия общества на мир существенно сократилась. Тогда было принято решение об утилизации ряда объектов. Процесс происходил согласно запущенной программе, с привлечением механомов. И контролировался искусственным разумом. Впрочем, оказалось, что от некоторых объектов физического мира отказаться невозможно. Это станции хранения информации. Связи.
— Как… эта?
— Малое хранилище. Скорее даже дополнительное, резервное.
— А большие…
— Отклика нет, но во многом, подозреваю, в силу нарушения и разрушения самой связывающей сети.
— Что… — Верховный задал вопрос, который мучил его давно. — Что случилось?
— Сбой, — ответила Маска. — Глобальный сбой системы.
Глава 38
Миха
Джер медленно поднял руку, касаясь короны. Потом уставился на другую, в которой пульсировал алый шар света. И у Михи появилось подозрение, что эта, все ускоряющаяся пульсация, ни к чему хорошему не приведет.
— Брось его, — сказал он.
Но мальчишка покачал головой, медленно так, затем губы его шевельнулись.
— Он… прирос, — и пальцы-таки разжал. Шар лежал на ладони, пробив эту самую ладонь насквозь. С другой стороны выглядывали полупрозрачные иглы.
И главное, крови не видно.
— Больно?
Выглядело это жутко.
— Нет. Нисколько. Странно только. И тут, — Джер потрогал венец.
А Михе подумалось, что если такие вот иглы пробили и голову, то парень должен был бы умереть. Длина-то приличная.
— А голова как?
— Мутно. Как… как будто много пил. Такое вот…
По виску поползла капля крови.
— Когда еще не дурно, даже хорошо, но перед глазами все кружится… кружится…
— Дыши ровнее.
Что ему сказать, если про иглы спроси? Парень ведь не дурак. Далеко не дурак. Сидит… качается со стороны в сторону. И вопроса не задает, хотя должен бы. Миха вот точно не удержался бы.
Миару, которая опустилась рядом, Джер отталкивать не стал. Правда и Миара не рискнула прикасаться к шару. Она развернула другую, свободную руку мальчишки ладонью вверх. И сдавила запястье.
— Опасных для жизни повреждений не чувствую, — сказала она спустя пару мгновений. — Так… слегка ускорено сердцебиение.
