И почти сразу замер, не веря своим глазам. Вместо того, чтобы сдохнуть, неугомонный алхимик перевернулся на живот, облокотился на руки и живо пополз в мою сторону.
— АААААА!!! — теперь уже орал я, совершенно охреневший от уведенного.
Господи, да сдохнет он сегодня уже наконец или нет?!!! Что за дерьмо тут творится?!!!
— Бей его! — утробной сиреной заорал Йогар-гал
Легко ему, сидит в своей раковине и в ус не дует. Зритель-болельщик, чтоб его комары десять ночей подряд кусали.
Впрочем, здравое зерно в совете присутствовало. Я вскочил на ноги, замахнулся клинком и…
Гренвир играючи перехватил мелькнувшее лезвие, не обращая внимания на брызнувшую кровь. Пальцы ему почему-то не отсекло, лишь глубоко порезало.
Он зарычал и бросился на меня, каким-то чудом умудрившись сбить на пол. Правая рука протянулась вперед, хватая мертвой хваткой за горло.
— Голову ему руби! — не унималась жаба в зеленом аквариуме.
Нет, ну это уже ни в какие ворота. Как спрашивается я ему буду рубить голову, если меня самого прижали к каменным плитам и успешно принялись душить? Совсем охренел у себя на галерке?
Пыхтя и извиваясь, я пытался сбросить чародея, тот в свою очередь, изо всех сил давил мне одной рукой на горло, левая почему-то все так же продолжала удерживать чертов свиток.
Свиток. Вот оно. Слабое место сбрендившего волшебника. Надо повторить трюк с трансформацией в пыль.
Как говорится, сказано — сделано. Уже чувствуя, как перед глазами плывут круги, а грудь сжимается в тисках от недостатка воздуха, я потянулся к старинному манускрипту, аккуратно свернутому в трубочку.
К несчастью, Гренвир вовремя разгадал мой маневр и отвел руку с драгоценной реликвией назад. Правда для этого ему пришлось чуть ослабить хватку, чем я и воспользовался, уперев колено ему в пузо и сильно толкнув вперед.
Старик с совершенно безумным взглядом отлетел назад и почти мгновенно бросился обратно, пытаясь снова в меня вцепиться.
Но я уже не оплошал, пружинкой вскочил на ноги. Взмах, удар, еще один, крест-накрест. Море брызжущей крови.
— Еще! Бей еще! — визжал Йогар-гал
Обалдевший, залитый кровью с ног до головы, я поднимал и опускал клинок на истерзанное тело в синей хламиде. Но самое кошмарное, что оно все продолжало дергаться и кажется даже пыталось подняться на срубленных под колено обрубках.
Вроде я что-то орал, не помню. Бил со всей мочи, лишь бы кошмар закончился, а проклятое туловище алхимика перестало наконец шевелиться.
Понятие не имею сколько продолжалось это безумие. Меня накрыло по полной и не отпускало до тех пор, пока тело в мантии не замерло в неподвижности, как и полагается добропорядочному мертвецу.
— Живучий, гад! — дрожащим голосом выдохнул я, тяжело опускаясь рядом.
— Голову ему отсеки! И вонзи клинок в грудь! — заорал божок, реагируя на смерть ненавистного пленитиля.
И знаете что, я действительно так и сделал. После шустрого спринта безногого тела, едва не прикончившего меня, лучше перестраховаться, чем потом жалеть, отбиваясь от вновь ожившего трупа.
После всего произошедшего, легко верилось в способность Гренвира восстать из мертвых, дабы прикончить «мерзкого мальчишку».
Я встал на подгибающихся ногах, приподнял меч и одним ударом отрубил седовласую морщинистую голову бывшего учителя.
Дзинь — только лезвие проскрежетало по каменным плитам, высекая искры.
Постоял, покачиваясь (устал жуть, как до сих пор держался непонятно), примерился и медленно погрузил призванное оружие в тело алхимика, давя изо всех сил на рукоять.
Долгую секунду ничего не происходило, а затем начались чудные метаморфозы, мертвец прямо на глазах стал рассыпаться. Я лишь икнул от изумления. Раз и на полу горка праха в груде расползающегося по швам синего тряпья. Едва успел подхватить падающий клинок.
Стоило пальцам коснуться рифленой рукояти, как меня будто разрядом ударило. И пришла боль. Невыносимая, всесокрушающая, нестерпимая настолько, что разум объяло пожаром страданий. Казалось, каждая клеточка организма горит.
Не в силах выдержать и спасаясь от шока, сознание провалилось в глубокое забытье. Я отключился.
* * *
Пробуждение было ужасным. Никогда не чувствовал себя хуже. Голову сдавило стальными тисками, суставы ломило, мышцы превратились в желе, тело сотрясала дрожь, в животе что-то перекручивалось, явно намереваясь выйти наружу.
Я приподнялся на четвереньки и меня тут же вырвало. Руки-ноги разъехались, грохнулся обратно, едва не угодив лицом в рвоту. Язык распух и еле ворочался.
Попытка приоткрыть один глаз далась с невероятным трудом. Судя по открывшемуся виду и ракурсу, я до сих пор находился в лаборатории на четвертом этаже, на том самом месте, где вырубился. Неподалеку лежали останки Пауля Гренвира, крыши все так же нет, сверху бьет солнце. Похоже оно меня и разбудило. Иных причин приходить в себя при таком самочувствии нет, лучше уж дальше валяться в бессознанке, чем испытывать нечто похожее.
Что со мной произошло?
Мысли ворочались вяло и крайне неохотно. Остро хотелось вновь провалиться в забытье.
— А я уж думал никогда не очнешься, — откуда-то сверху проворчал писклявый голос, как наждаком режущий по ушам.
О боги, эта мерзкая жаба все еще жива. Убейте меня.
— Чего разлегся? Немедленно вставай и освобождай меня! — никак не желал угомониться божок, надоевший до зубовного скрежета.
Как же он меня достал! Прикончу, паршивца, как есть прикончу. Вот только поднимусь на ноги и сразу кинжалом прямо в уродскую морду ткну, авось повезет и подохнет.
Разумеется, пронзительные призывы остались с моей стороны без внимания. Я вдруг обнаружил, что каменный плиты на полу обладали крайне полезным свойством не нагреваться под солнечными лучами. Приятная прохлада холодила, давая небольшое успокоение гудящей голове.
— Эй, ты чего? Я же все еще связан. Поднимайся и ломай эти богопротивные механизмы, — пауза. — Надеюсь ты там не умер, — в голосе Йогар-гал, пожалуй, впервые проскользнули нотки искреннего беспокойства.
Не за меня, ясень пень, о себе волновался, мерзавец. Кто его выпустит на волю, если я умру? Он тут может годами сидеть, пока окутывающие аквариум алхимическая машинерия в связке с магическими плетениями не разрушатся.
— А я знаю, что с тобой случилось. Хочешь расскажу? Надо признать, никогда не видел ничего подобного. И вообще не думал, что такое возможно, — решив зайти с другой стороны, поведал божок.
Тут уж волей не волей навостришь уши. Как-никак речь шла о собственном организме. То есть здоровье. Что-то мысли путаются, а вырубиться вновь так и не получалось. Только и оставалось, что лежать, наслаждаясь прохладой от пола.
Хмм, а солнце бьет все ощутимее, видать время к обеду. В тенечек что ли отползти. Там и холодок и света поменьше.
Подумал без особой охоты, любые движения в данный момент вызывали острое неприятие. Ползти разве что, и то, очень и очень медленно.
— Будешь лежать дальше, рискуешь потом вовсе не встать, — не унимался упрямый
