и подразумевал.
— В смысле… — Харуцуга замялся, начав чесать затылок, — Мори-сама… — поправился он.
Суффикс «сама» же обычно употребляется как проявление максимального уважения к собеседнику. А учитывая, что он находиться в роде, который контролирует дом Мори, а Мияко наследница этого рода — ему и стоило начать именно с этого.
Мори на это цыкнула и приложила руку к лицу, а после убрала и сказала:
— Свали уже.
— Но, Мори-сама!..
— Свали! — начав злиться, выдала она.
— Но… — Харуцуга сжал кулаки и повернулся ко мне, а после наклонился и прошептал: — Смотри, чтобы на экзамене какой-нибудь камень случайно в голову не прилетел…
После этого он поднял гордо голову и пошёл куда-то в начало класса, к группе стоящих там одноклассников. А уже за ним поплёлся его слуга, что всё это время просто стоял и наблюдал.
Следом же ко мне подошла Мияка.
— Ты из-за него не ответил на сообщение? — кивнула она в сторону удаляющегося Харуцуги.
— Да.
— Понятно, — кивнула она, — значит всё пошло даже лучше, чем я хотела.
— Ты уверена, что это хороший план? Он всё же из твоего дома…
— Уверена. Он и все ему подобные должны понять, что нельзя трогать чужое. А иначе это так и будет продолжаться. И вообще, — она посмотрела мне в глаза, — тебе же от этого будет только лучше. По крайней мере, этот дебил точно более не полезет, — это она уже бросила, глядя в спину начавшего болтать о чём-то Харуцуги.
«Смотреть, чтобы на экзамене какой-нибудь камень случайно в голову не прилетел»?..
И каким дураком надо быть, чтобы сказать нечто подобное?
* * *
Через некоторое время класс заполнился одноклассниками и, наконец-то, подошёл курирующий нас класс учитель — Кохэку Мацусита.
После этого он сразу вышел к доске и начал проводить перекличку, когда закончил сказал:
— Так, все на месте. Я рад всё же увидеть некоторых из вас во второй раз, — он посмотрел на меня и почти сразу отвёл взгляд.
На Мияку же, точно так же пропускающую уроки, он так укоризненно не взглянул.
«Очередной наглядный пример нашей с ней разницы в положениях…»
Тем временем учитель взглянул на свои часы и продолжил:
— Примерно через пятнадцать минут подъедут специальные школьные автобусы, в которых вы направитесь на территорию особого экзамена. Так что, если кто-то из вас хочет что-то сейчас сделать, или может, кто-то что-то забыл в общежитии — данный момент самое лучшее время, чтобы решить эти проблемы. По истечению этих отведенных пятнадцати минут — сделать что-либо будет невозможно, поскольку в это время вы уже должны будете находиться в классе и быть готовы пройти к автобусам. Так же хочу отметить, что опоздавшие хотя бы на минуту ученики не будет допущены к экзамену, а, как следствие, будут исключены из школы. На этом всё. Есть вопросы? — он начал водить глазами по ученикам. — Хорошо, вопросов у вас нет, так что будем считать, что теперь официально на этом объяснения закончены. Я подойду через пятнадцать минут, — после этих слов он развернулся и пошёл к выходу из класса.
* * *
Ровно через пятнадцать минут учитель вернулся в класс и вновь началась перекличка, чтобы убедиться наверняка, что никто не пропал.
Это, понятно дело, было излишне: всё же после речи учителя вряд ли кто-то бы рискнул выходить из класса и иметь, тем самым, хоть и маленькую, но всё же вероятность того, что он может не успеть вернуться, и в последствии быть исключенным.
Причём подобный исход был бы даже более катастрофичен для аристократа, нежели для какого-то простолюдина. Всё же если из такой элитной школы вылетит обычный простолюдин, то ничего странного в этом не будет, и общество об этом быстро забудет. А вот если из такой школы вылетит аристократ, то это будет уже позором как для него самого, так и для его рода, который не смог воспитать в своём отпрыске достойного человека.
После переклички учитель попросил нас всех встать, выйти из класса и следовать за ним, при этом сильно не разбредаясь, потому что это, опять же, это может привести к тому, что мы не подойдём вовремя к автобусу и будем отчислены.
Данный слова сильно мотивировали учеников, и через некоторое время мы очень кучно толпой направились за учителем, который сначала вышел из корпуса, а после направился в сторону южных ворот, где, видимо, и будут находиться автобусы.
Кстати, когда мы шли к автобусу, я заметил две группы, состоящие из таких же первогодок: первая группа шла впереди нашей; вторая же — позади. И при этом между нашими группами было примерно одинаковое расстояние, которые не уменьшалось и не увеличивалось. И всё потому что учитель идущей впереди нас шёл почти с такой же скоростью, как и учителя из других классов. Таким образом они предотвращали возможности «слияния» нескольких групп, которое могло в итоге доставить некоторые небольшие, в моём понимание, проблемы.
Проанализировав это, можно только отдать должное руководству школу за проработку и уделиние внимания по отношению к таким мелочам.
Прошло порядка десяти минут, прежде чем мы подошли к южным воротам, около которых в ряд стояли восемь огромных двухэтажных автобусов. И из окон некоторых из этих автобусов на нас уже смотрели скучающим взглядом ученики с параллельных классов.
«Получается те пятнадцать минут были не у всех учеников, и нам ещё повезло, в случае, если бы кто-то опоздал? А не слишком ли подобное жестоко со стороны школы? Всё же только малая часть учеников живёт в общежитии школы, а остальным приходиться каждый день добираться сюда сквозь пробки, и это если ученик аристократ и у него есть водитель. В случае же если ученик простолюдин — метро. Метро, которое постоянно заполнено настолько, что иногда в него даже невозможно влезть. И учитывая это, я с легкостью могу представить возможность, когда ученик-простолюдин опоздает к запланированному времени. И что получается, после подобного сразу вылет?..» — раздумывал я, пока нас по одному, в очередной раз отмечая, запускали в автобус.
Попав в автобус, я продолжил следовать за Миякой, которая с уверенностью сразу пошла на второй этаж, а я тем временем, интереса ради посчитал сколько в таком автобусе мест: на первом этаже было тридцать мест; на втором — сорок. И после этого возникает вопрос: а зачем такие автобусы, если бы подошли и обычные?
Просто по итогу у нас осталось двадцать девять свободных мест. И было бы даже тридцать, если бы одно место не было предназначено для учителя.
«Очередной показ насколько эта школа богата и щедра в отношении своих учеников?..»
Через некоторое время
