школу пошел с комсомольским билетом и извещением в качестве закладки к нему. А после школы (пацаны, ну вас нафиг, у меня дела!) пулей понесся на почту. И нет, перерыв к тому времени уже давно закончился. Я вообще фигею, я до сих пор не привык к тому, что промтоварные магазины по выходным закрыты, что многие продовольственные закрываются в семь вечера, что обед у них с часу до двух, что почта тоже закрывается на обед. Алё, а как же нужды населения, о народе кто думать будет? Хотя на самом деле, Партия думает о народе, вернее выдумывает. Проблемы индейцев на волнуют белого шерифа, он о них зачастую даже не догадывается. Стоят люди в очередях часами? Так всегда стоял, за хлебом, понимаешь, стоял! А сейчас хлеба вдоволь, жить здорово! Колбаса? Колбаса предмет роскоши, за колбасой постоять незазорно.
Плевать на Партию и Правительство! Только шепотом плевать, а то не поймут окружающие.
'Рывком открываю дверь и чуть не с порога кричу:
— Дайте мне мою бандероль!
— Ого! Наш юнкор сподобились прийти за отправлением. Зин, иди сюда, щаз тебе наша знаменитость автограф давать будет! — Дородная и веселая уже знакомая мне работница почты — прокричала в сторону своей обширной кормы, а вернее куда-то вглубь почты.
— Сама выдай, мне некогда! — раздалось из сумрака.
— Сама, значит сама. — И тетка пошла к стеллажам с моей бумажкой в руке. — Опять тебе из редакции шлют чего-то. Рукопись вернули? Смотрю, тяжёленькая.
— Не, до таких рукописей я еще не дожил. Это скорее всего гонорар.
— Но-но! Попрошу без этого! Запрещается пересылать деньги в почтовых отправлениях. Тем более в таких количествах. — А сама смеётся что твой тамада.
— Ну тогда это мои экземпляры журналов. В смысле, с моей статьёй. Они обещались прислать мне, чтоб я по киоскам не бегал, не скупал периодику почем зря.
— Ого! Так тебя снова можно поздравить?
— Сначала гонорар дождусь, а потом уж и поздравлять можно будет. Чай снова к вам идти за денюжкой.
— Точно, без нас никуда! Почта — это звучит гордо. Кстати, ты услугами «Посылторга» не пользуешься?
— Нет, я даже не знаю, что это такое.
— И зря. Вон каталог лежит, такому богатенькому Буратино как ты самое время начать пользоваться.
— А поподробнее?
— Ой, да чего там рассказывать-то! Ищешь в каталоге нужный товар, оформляешь заявку на почте, ждешь посылку. По получении платишь денежку.
— Как «Али-Экспресс» что ли?
— Какой экспресс? Ты про что?
— Да сказу читал про джинна. И у братьев Стругацких тоже — доставка товаров как по щучьему велению, только за деньги.
— Во-во, у нас то же самое. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью'.
Почтмейстерша явно гордится своим местом работы. Или службы? Не важно, важно другое — она на самом деле считает, что занята очень серьезным делом: помогает сделать жизнь лучше. Мне бы так научиться, чтоб не просто бабки зарабатывать, а наслаждаться чувством собственной полезности. Только куда мне — вытравлено это чувство за долгие годы борьбы за всё хорошее против всего остального.
— Спасибо вам большое, тётенька, и до новых встреч!
— И тебе пока, племянник!
«Не бежать! Лихарев, успокойся уже! Ты не Мишка Корчагин, ты опытный журналист с сотнями публикаций, в том числе в центральной прессе, в том числе на бумаге. Да иди ты спокойно!» — пришлось накричать на себя, чтоб привести в чувство организмик, пытающийся не то козликом поскакать домой, не то прямо на улице начать рвать упаковку. Хрен тебе, Миша, никто ты супротив господина Лихарева. Он таких мелких и восторженных на завтрак по пять штук съедал.
'Иду себе такой весь солидный и деловой, под мышкой бандероль, запакованная в желтую плотную бумагу, бечевкой перевязанная, сургучом запечатанная. Такие в кино про шпионов раньше показывали. Раньше, то есть сейчас. Всякие Важные пакеты, которые лежат в сейфах генералов, слизаны с моего. Тоже важного, лично для меня важного, а не вообще. И я очень не советую всяким шпионам и диверсантам даже задумываться о том, что мой пакет можно отбить. Покусаю насмерть, а потом подниму из могилы и еще раз покусаю. Демон я или погулять вышел? Диверсанты что-то такое почувствовали в моем суровом взгляде и не решились нападать, так что до дома я дошел без приключений.
А дома… дома я уже прямо как мазохист какой-то спокойно снял пальто, разулся и прошёл в комнату в твердой уверенности, что сначала переоденусь, пообедаю, а уже потом аккуратно и вдумчиво распакую посылочку. Не угадал — по пути мне попался папа Дима.
— Михаил, что у тебя в руке?
— Портфель. Я ж из школы пришёл.
— А во второй руке что⁈ Говори скорее, отрок, не буди во мне ярость! — Отец потешно выкатил глаза и надул щеки, прямо Петр Первый на минималках.
— Ну ты и сам уже догадался, пап.
— Да⁈
— Да!!!
На крик выскочили остальные члены семьи, мама Вера вся на измене — ей категорически не нравилось, когда в её доме орали дурниной. А Пашка прискакал в готовности подключиться к дурдому, он поорать любитель. Так что теперь в комнате с рассерженной хранительницей домашнего очага стояло три разнокалиберных мужчины и орали «ДА-А-А!!!»
— Успокойтесь уже! Что у вас за «ДА!»? Кто мне объяснит?
— Вера, как я понял, сыну прислали пачку журналов с его новой статьей. Но он пока это от всех нас скрывает. Стесняется, видимо.
— Он? Стесняется? Я его последний раз видела стесняющимся в прошлом году. Учебном. Миша теперь ничего не стесняется, никого не боится, я подозревая, он и в нас уже не нуждается. — Это что, она меня раскусила? Я не то, чтобы совсем не нуждаюсь в этих родителях… но не привязан сильно — так вернее будет.
— Ну да, прислали журналы из редакции, это нормальная практика во всех изданиях. Да,
