Я вернулся на поле. Это ощущение было замечательным. Я отсутствовал какое-то время из-за дисквалификации. Но теперь я могу принять участие в матче и помочь выиграть титул. Но я знал, что это будет не просто. «Рома» и «Милан» — непримиримые соперники, и не только потому, что встречаются команды из двух крупных городов.
Мы сражались за победу в чемпионате, «Рома» — за четвертое место, которое позволяло участвовать в Лиге чемпионов, а это означало гарантированную прибыль за показ по ТВ. Но было еще кое-что. Это случилось в 1989 году, а итальянские болельщики навсегда запоминают подобное, это не забывается.
Многие помнят, как однажды не назначили пенальти за нарушение против Роналдо, и «Интер» проиграл скудетто. Но то, о чем говорю я, гораздо серьезнее. Это история Антонио де Фальки, юного болельщика «Ромы», который поехал в Милан, чтобы посмотреть гостевой матч против россонери. Его мама была обеспокоена, и сказала ему: «Не надевай ничего красно-золотого. Не выдавай в себе болельщика “Ромы”». Он послушался.
И оделся так, чтобы не привлекать к себе внимание. Его могли принять за болельщика абсолютно любой команды. Один из заядлых болельщиков «Милана» подошел к нему и попросил прикурить. И Антонио выдал его акцент. Его окружали, приговаривая: «Так ты, ублюдок, за «Рому» болеешь?» Его избили до смерти. Ужасная трагедия, и перед началом нашего матча в его честь провели tifo.
Tifo — это трибьют от трибун. И на стадионе желтым и красным высветили имя Антонио де Фальки. Это хороший жест, и он повлиял на всеобщее настроение в этот напряженный день. Главной звездой «Ромы» был Тотти. Он играл за команду с 13 лет. В этом городе
он подобен богу. Он выигрывал Чемпионат мира, Capocannoniere, Золотую бутсу, в общем, все. Несмотря на то, что он был уже не молод, он был на пике формы. Конечно, повсюду были его постеры, эмблемы. Но также были баннеры с Иброй и знамена «Милана». Наших фанатов тоже было много, и они надеялись отпраздновать скудетто, и в воздухе, над трибунами, было много дыма.
Матч начался, как обычно, в 20:45. Впереди играли мы с Робиньо, а Кассано и Пато остались на скамейке. Начали неплохо, но на 14-й минуте хороший момент был у Вучинича, и уже казалось, что он забьет, но Аббьяти, наш вратарь, великолепно отразил мяч, на чистом рефлексе. Напряжение нарастало. В матче на «Сан-Сиро» мы уступили «Роме», и поэтому мы начали работать усерднее. Моменты были у меня, Робиньо пробил в штангу, хорошая позиция была у Боатенга, но забить нам так и не удалось. Время истекало. Ничья 0:0 нас вполне устраивала. Наконец 90 минут основного времени истекли, и вдруг этот грёбаный арбитр добавляет целых пять минут! Пока мы играли эти пять минут, думаю, что молиться начал не только Галлиани. Семь лет без скудетто — это много для такого клуба, как «Милан», а сейчас титул был совсем рядом. Помните, я обещал, что мы выиграем? Это было первым, что я сказал, когда меня представляли на Сан-Сиро. Конечно, спортсмены разное могут говорить. Пообещать достать Луну, например, но ничего ведь у них не выходит. А некоторые, вроде Мухаммеда Али, держали слово, и я хотел быть одним из таких. Я хотел подтвердить слова делом. Я приехал в Милан, чтобы побеждать. Я пообещал, поклялся, работал, сражался, и сейчас оставались считаные секунды. 10,9, 8, 7... вот оно!
Судья дал финальный свисток, мы победили. Все выбежали на поле, дым поднялся над стадионом. Люди орали, пели. Это было красиво и в фп же время безумно. Феноменально! Мы качали Аллегри; Гаттузо бегал с огромным бутылём шампанского, поливая всех. У Кассано брали интервью, вокруг меня царило сумасшествие. Многие говорили: «Спасибо, Ибра, что сдержал обещание». Много было безумия.
Во всех говорил адреналин, а Кассано был спокойным. Может, его надо было привести в чувство? Я проходил мимо него и корреспондента и ударил Кассано ногой в голову — не сильно, конечно, но и не совсем слабо. Он аж вздрогнул.
Что он делает? — спросил корреспондент.
Да он псих.
Похоже на то!
Но игроку, который помогает нам выиграть чемпионат, можно все, — ответил на это Кассано, смеясь.
Ему все же было больно, он потом со льдом на голове ходил. Немного похулиганили, все ведь можно. Потом начались празднования. На этот раз я в ванне не заснул. Когда я перестал думать о вечеринке, я понял, что играл в Италии шесть лет и каждый раз выигрывал скудетто. Кто-нибудь вообще такое делал? Сомневаюсь. И мы не только серию А выиграли, мы еше и суперкубок добавили к трофеям — матч между чемпионом и обладателем кубка страны. Мы поехали в Китай. И там вокруг меня творилось сплошное безумие. Я забил гол, меня назвали игроком матча, и я выиграл свой 18-й трофей. 18-й. Я действительно был счастлив.
Но что-то во мне изменилось. Футбол перестал быть для меня всем. У меня была семья, и я снова отказался играть за сборную. Мне нравился Jlapc Лагербек, но я не забыл ту ситуацию в Гётеборге. Память у меня хорошая.
Я хотел проводить больше времени с Хеленой и мальчиками. Поэтому какое-то время я не играл за сборную. В мой последний год в «Барсе» было очень трудно, и меня бесило это. Я чувствовал себя чужим человеком из пригорода, который не вписывался в общую картину.
Тем летом многие мои каталонские одноклубники играли на Чемпионате мира и выиграли его, и я чувствовал, что я скучаю по этому. Не то что я хочу играть за сборную, нет, но мне этого не хватает. Хоть я почти никогда и не был дома с детьми.
К тому времени Ларе Лагербек ушел из сборной, и новым главным тренером стал Эрик Хамрен. Он позвонил мне.
Привет. Я новый главный тренер.
Скажу сразу и прямо: возвращаться не планирую, — ответил я.
-Что?
Не знаю, чего там тебе наговорили, но зря надеяться не стоит. Играть я не буду.
Черт, Златан, да ты у меня почву из-под ног выбиваешь.
Но он был упрямой заразой, а мне такие нравятся. Разговор продолжился. Это же будет круто, замечательно, говорил он. Я пригласил его в наш дом в Мальмё и сразу понял, что мужик он крутой. Мы сдружились. Он не был обычным шведским тренером. Он был не прочь действовать не по правилам, а такие люди всегда лучше. Я не доверяю приверженцам правил. Иногда надо их нарушать, только так можно двигаться вперед. Например, что произошло с парнями из молодежки «Мальмё», которые вели себя, как паиньки? Про них написали какие-нибудь книги?
В итоге мы пришли к соглашению: он делает меня капитаном и лидером национальной сборной. Мне это нравилось, как и то, что
именно я буду принимать на себя удар со стороны СМИ в случае поражения.
Когда мы встретились на тренировке с партнерами по сборной, я видел их удивление. Ведь на наши тренировки обычно приходят люди, которых можно по пальцам пересчитать. А сейчас их было около шести тысяч. Я спокойно сказал:
Добро пожаловать в мой мир!
Я часто приезжаю в Мальмё. Просто находиться там — это нечто особенное, ведь это мой дом. Но я обычно зависаю дома, и там меня посещают воспоминания. Летом, после победы в серии А и суперкубке, проводился товарищеский матч между «Мальмё» и «Миланом». Переговоры между клубами и спонсорами длились долгое время, а когда началась продажа билетов, люди толпами стояли в очередях. Я слышал, что тогда шел дождь, а люди под зонтами не расходились. Все билеты были распроданы за 20 минут, спрос был сумасшедшим. Очереди до парка тянулись.
Я много чего плохого сказал про «Мальмё» за эти годы. Я не забыл, что сделали Хассе Борг и Бенгт Мадсен, но я все равно люблю этот клуб. Никогда не забуду, как мы приехали в город в тот день. Меня приветствовал весь город. Как будто я на карнавал приехал. Улицы были оцеплены, а толпа пребывата в истерии. Люди прыгали, махали руками, кричали, едва завидев меня. Многие из них стояли там часами, чтобы хотя бы долю секунды посмотреть на меня. Весь Мальмё веселился, все в Мальмё ждали Златана. Я побывал на многих переполненных стадионах, но атмосфера в Мальмё была особенной. Она объединяла прошлое и настоящее.
Это была вся моя жизнь. Весь стадион пел и выкрикивал мое имя. В старом документальном фильме Bladarar есть сцена, в которой я еду в поезде и разговариваю сам с собой.
Одно я точно для себя решил, — говорю я в той сцене. — У меня будет фиолетовый Diablo, машина, Lamborghini Diablo. И вместо номерного знака по-английски будет написано TOYS (игрушки — прим. пер.).
Ребячество, да и только. Но я и был молод. Мне было 18, а крутая тачка — это лучшее, что может пожелать себе ребенок вроде меня. Мир меня еще не знал, но уже всюду говорили: а вы слышали, что этот молокосос Златан сказал? Фиолетовый Diablo! И это было давно. Но той ночью, на стадионе в Мальмё, фанаты развернули гигантский баннер на передней трибуне, и мой взгляд замер на нем на какое-то время. Я заметил, что там был нарисован я, а рядом со мной — машина с надписью TOYS вместо номера.
«Златан, возвращайся домой. Мы достанем тебе машину мечты» — было написано на баннере.
