Быть может, ты уже и не будешь моим стариком с письмами, потому что никогда не
получишь ни одно из них. Неважно. Ведь с тех самых пор, как ты ушел, ты – мой невидимый друг. Я всегда с тобой. Я не вижу тебя, но ты здесь. Я не касаюсь тебя, но несу в каждой клеточке своих рук. Ты не слышишь меня, но я громко разговариваю с тобой. Я рассказываю
тебе о своей работе, о жизни моих друзей и вот, наконец, я рассказала тебе о Мауро.
- Слушай, серьезно, тебя зацепил этот чувак? – спрашиваешь ты. – И потом, Ната, не знаю,
у тебя с ним не особо-то получится, правда.
Я рассказала тебе о сообщении Мауро, о кофе, которое он хотел выпить со мной и обо всех
сомнениях, нападающих на меня, когда я думаю о том, чтобы остаться с ним. Ты ответил, что нет ничего такого в том, чтобы остаться и выпить с кем-нибудь кофе.
- И без тебя знаю, что нет ничего такого, – сказала я. – Но, мне кажется, я не готова к
новым отношениям.
- К отношениям? – спросил ты, умирая от смеха. – Ната, остаться с кем-то, чтобы выпить
чашечку кофе вовсе не означает далеко идущих отношений.
- Вот блин! – ответила я. – Да знаю я, и нет необходимости, чтобы ты трындил мне об
этом. Но если вдруг?.
- Если вдруг, что? – сказал ты.
Ничего, ничего не может быть. Кофе ничего не значит, но я хочу сказать вовсе не это. Я
хочу сказать, что, с одной стороны, я хочу остаться с Мауро, а с другой стороны – боюсь. Не знаю, почему, но боюсь. Я подумываю составить некий документ и, если, в конце концов,
останусь с Мауро, чтобы выпить кофе, то принесу его с собой – пусть он его подпишет.
Этот документ гарантирует счастье Наты Фортуна.
Этот документ требует от нижеподписавшихся, чтобы они развлекались,
наслаждались, колесили повсюду и были счастливы на протяжении всего времени, которое будут проводить вместе.
Договаривающиеся стороны не будут причинять друг другу боль, не будут плакать, разве
что от смеха, они будут на равных, не принижая друг друга, будут поддерживать отношения друг с другом на расстоянии, не станут жить вместе, пока не влюбятся, не станут ссориться, чтобы потом мириться и снова ругаться, не будут ревновать к другим парам, или другим людям, и не станут позволять третьим лицам вмешиваться в их отношения.
Они берут на себя обязательства поговорить обо всем, прежде, чем объявить о разрыве,
если вдруг один из двоих решит, что в его жизни есть другой человек, заслуживающий большей жалости, чем нынешний напарник, с тем, чтобы вторая договаривающаяся сторона поняла и приняла этот разрыв без драм, боли и сожалений.
Галеано, Эдуардо – уругвайский писатель
Глава 12. Пивко.
Встретиться с Мауро стоило мне кучу усилий, не из-за того, что я не хотела его видеть, а
из-за неразберихи, поскольку мы были похожи на двух президентов правления, которые не смогли найти свободного времени в своих ежедневниках.
Мы собирались встретиться в понедельник, после работы, но у меня возникли кое-какие
осложнения и, в конце концов, я не смогла.
Тогда, мы договорились на вторник, но вечером, в последнюю минуту, он прислал мне
сообщение, что у него что-то там случилось, не знаю, что, и мы опять не встретились.
В среду у меня самой вдруг случился перекос и я решила, что, если он пришлет мне
СМС-ку, я не стану отвечать, чтобы казаться недоступной. Ведь накануне он дотянул до
последнего! А он не написал, так что мне не пришлось прикидываться ни твердой, ни податливой.
В полдень четверга он прислал мне СМС-ку: “ Я – в Лиссабоне до второй половины дня
субботы, возможно, мы сможем увидеться вечером, ближе к ночи.” Меня взбесило, что его не будет в Мадриде до субботы, и я переменила манеру ответа, стараясь казаться на этот раз безразличной. Я дождалась вечера, и перед тем, как лечь в постель, ответила ему, притворившись, будто только что увидела сообщение: “Ой, прости, весь день я была жутко занята и не прочла твою СМС-ку… В субботу? Ты ставишь меня в неловкое положение, у меня уже есть планы. Но, так, или иначе, поговорим.” “Как хочешь. Целую.”
То, что больше всего меня беспокоит в себе самой, так это то, что я себя знаю. А раз я
себя знаю, то мне отлично известно и то, что, хотя я и вякнула про неловкое положение, но это “так, или иначе, поговорим” все равно, что сказать “позвони мне, и мы встретимся”, ведь я имела в виду “позвони мне”. Короче, я поняла, что буду висеть на телефоне всю субботу в радостном ожидании, что позвонит Мауро, и назначит встречу. Он мне не позвонил, так что ничего и не было.
И, наконец, будто нам это и не нужно, мы встретились только вечером в следующий
четверг. Я уже и не надеялась, потому что думала, что мы так никогда и не соберемся на чашку кофе. Но, как раз в тот момент, когда я села в машину, чтобы вернуться домой, раздался телефонный звонок:
- Тебе удобно встретиться сегодня?
- Идет, – ответила я, согласившись на встречу. – Вот только где?
Он сказал, что у него было на примете одно отвязное местечко, которое открыли недавно
в Латинском квартале, и, если я не против, то он предлагает посидеть там.
- О’кей, нет проблем, – одобрила я.
Ты идешь на свидание с чуваком, с которым едва знакома, о котором почти ничего не
знаешь, кроме каких-то вещей, связанных с твоей работой, и при этом наряжаешься так, будто давно встречаешься с ним, хоть он об этом и не знает, – все это довольно странно. Я
нервничала, ведь после Альберто я ни с кем не встречалась. И дело не в том, что я ни с кем не знакомилась. По вечерам многие знакомятся, но знакомство и свидания – это совсем не одно и то же. По вечерам ты дурачишься с одними, с другими, но потом ты уходишь и, вероятней всего, никогда больше не увидишь их в своей жизни. Но с Мауро все по-другому, потому что хоть он и не каждый день находится в агентстве, но всякий раз, когда у него встреча он появляется там, и, как ни крути, а он с твоей работы. А поскольку он с твоей работы рано, или поздно, ты встретишься с ним, а значит, ты должна следить за тем, что говоришь, ты не можешь болтать всякие глупости, тогда… О чем же говорить?
Поначалу я не знала, как себя вести. По правде говоря, войдя в бар и увидев Мауро, я даже
не знала, поцеловать ли мне его, или нет. В итоге поцеловала, потому что в жизни все намного проще, чем в твоем воображении. Мы заказали пиво, и стали говорить о цветах, поскольку у нас не было другой темы для разговора. Он припомнил недавний букет и спросил, живы ли цветы. Я призналась, что они протянули только несколько дней, потому что я забывала сменить им воду. Он заметил, что те, у кого есть цветы, должны их поливать. Я ждала, что он спросит, кто мне их прислал, но он этого не спросил. Так что я ушла еще за двумя банками, а когда вернулась, мы начали говорить о работе. Это единственная наша общая тема.
На третьем заходе мы продолжали говорить о работе, но болтали обо всех, что гораздо
интереснее.
На четвертом мы принялись говорить об игорных заведениях.
На пятом – говорили о путешествиях.
На шестом пивном заходе мне показалось, что Мауро был очень милым и славным, и что
мне нравится болтать с ним.
На седьмом он неторопливо придвинулся ко мне, еле слышно проговорив: “Ты очень
красивая”, и поцеловал. Когда ко мне вернулось дыхание, я посмотрела на Мауро и сказала:
- Тебе этого не понять, Мауро, но я хочу уйти домой.
И ушла.
Глава 13. Отношения с Мауро в двух словах.
Мне не удалось объяснить свой глупый уход Рите с Карлотой. Мы устроили заседание
круглого стола в доме моих родителей, стоящем средь чистого поля. Здесь мы можем только есть, пить и разговаривать, поскольку в радиусе пяти верст в округе ничегошеньки нет. Прежде чем поехать в никуда, мы пошли затовариться в местный супермаркет.
- Не приходите с едой, от которой я толстею, – сказала Карлота, улучив момент, чтобы
поболтать с кем-то по мобильнику, поскольку в доме нет связи.
Мы с Ритой наполнили тележку, положив в нее пакет лимонов, дюжину банок тоника,
бутылку джина и направились к Карлоте, с головой погрузившейся в разговор. Тележкой,
полной выпивки, мы двинули ей по заднице.
- Вы че? – взвизгнув, подскочила Карлотта.
- Ну вот что, давай-ка, кончай трепаться и идем за овощами, ты ведь из нас
единственная, кто умеет их выбирать.
Когда мы вместе, я вполне счастлива. И если бы они не приходили побыть со мной в эти месяцы, я была бы уже мертва. Вскрыла бы себе вены, или напилась снотворного...
Снотворное – лучше, потому что вскрытие вен вызвало бы большую шумиху, это слишком
скандально. Хотя однажды мне рассказали, что таблетки тоже не очень-то хороший выбор,
