— Кто он? — спросил Фазир.
Ее невероятно голубые глаза поднялись на него, в них не было беспокойства, в них была боль.
Затем она сказала:
— Нейт.
— Кто такой скажи на милость Нейт?
Она теребила пальцы, опустив голову и рассматривая свои ногти.
— Ты помнишь мое желание? — спросила она.
Как же он мог забыть самое сложное желание, которое он когда-либо выполнял?
— Да, — ответил Фазир.
Ее глаза опять подняться на него, но в них было нечто, что заставило великое сердце Фазира биться чуть-чуть быстрее.
— Что ж, оно сбылось. Его зовут Натаниэль МакАллистер и он самый замечательный мужчина на свете. И, я думаю... Фазир, я почти уверена, что у меня будет от него ребенок.
Фазир сразу же перестал парить в воздухе и тяжело опустился на пол.
Он закричал:
— Что?
Лили покачала головой и прикусила губу, прежде чем ответить:
— Это так... я не знаю. Я не могу здраво мыслить. Все произошло так быстро. В какое-то мгновение я была просто, ну, в Лондоне жила своей нормальной жизнью. Ходила по музеям, совершала кое-какие покупки...
Фазир засомневался, что это было похоже на «кое-какие покупки». Лили могла ходить по магазинам также, как Джеки Робинсон (Джек Ру́звельт Ро́бинсон, более известный как Дже́ки Ро́бинсон — американский бейсболист, первый темнокожий игрок в Главной лиге бейсбола в XX веке) мог «украсть базу».
Она продолжала говорить:
— А потом я стала посещать модные вечеринки, он возил меня в рестораны на романтический ужин, мы совершали ночные прогулки по паркам и занимались любовью снова и снова, и снова и это было так, это было..., — она наклонилась вперед, ее глаза светились, прежде чем она восторженно прошептала: — впечатляюще. Ошеломляюще. Ты даже не сможешь себе это представить.
Фазир попробовал вновь подняться в воздух, но смог только оторваться на три шага от пола. Ему не удавалось воспарить в основном потому, что вся его концентрация ушла на уши, которые просто пылали, и чтобы удержать свою кровь и не закапать малышку Лили, рассказывающую об умопомрачительной любви.
— А потом мама и папа..., — она не смогла закончить, они по-прежнему не могли касаться этой темы.
— Он не звонит, — закончил за нее Фазир.
— Нет.
— Может он звонил на твою штуковину-мам-Бобби? — предположил Фазир.
— Мою что?
— Ну, такую штуковину, которая записывает голоса на телефон.
— Мой автоответчик?
— Да.
— Я проверяла свои сообщения, но не было ни одного. Он не знает мой номер мобильного. Я была постоянно в Лондоне с ним, он никогда не звонил мне, и у него нет моего номера в контактах.
Фазир задумался на какое-то время. Он был, благодаря своей практики, очень хорош в том, в то что он сделал — в исполнении желаний. Иногда джинны ждали долгими годами, пока кто-нибудь потрет бутылку, поэтому он прекрасно знал, что могут существовать магические задержки и любой хороший джинн всегда был готов к этому. Фазир, думая о себе, выполнил ее желание очень и очень хорошо.
Он сделал и был совершенно, вернее абсолютно уверен, что Лили была лучшей из всех.
Видно, что-то случилось с этим... Нейтом.
Фазир посмотрел на свою госпожу и принял решение.
Он заявил:
— Значит нам следует поехать и разыскать его.
* * *
Фазир поднялся по небольшой лестнице в красивый белый дом, Лили сказала ему, что он назывался типа «Джорджия», с черными ставнями и в каждом окне стояли ящики, заполненные поразительно красивой красной геранью, которой было такое множество, что нельзя было сказать даже сколько. Каждый ящик был обвит словно кружевом, зеленым плющом. Перед каждым домом стояли причудливые кованые заборы, покрашенные в блестящий, идеальный черный цвет.
Все дома были похожи друг на друга. Словно каждый дом принял соглашение, что каждый человек на этой улице будет использовать герань только одного цвета, обвитую плющом, и за счет этого улица будет выглядеть опрятно и прекрасно.
Фазир очень хотел возненавидеть эту страну, называемую Англией, и был полностью уверен, что действительно возненавидит Лондон, несмотря на то, что Джим купил его именно на рынке в Лондоне, на самом деле Фазир появился на базаре в Марокко, и никто и никогда не выпускал его из бутылки в Европе. Но несмотря на это, что кое-что в Лондоне было действительно довольно шокирующим – слишком деловой, грязный, исписанный граффити, но эта улица казалась довольно симпатичной.
В страшном самолете (ни Лили, ни Фазир естественно не могли расслабиться в самолете после того, что случилось с Бекки и Уиллом, хотя у этого самолета и было больше, чем два двигателя), Лили сказала ему, что в этом доме живут мужчина и женщина, которых зовут Виктор и Лора, и они знают о ней и Нейте. Она также сообщила, что они хорошие, добрые и заботливые люди, которые заботились о ней после того, как Нейт спас ей жизнь. Она явно пропустила эту историю, и Фазир был поражен мыслью, что ее жизни могло что-то угрожать и она была в опасности, но Лили добавила, что на самом деле Нейт спас ее и ее сумочку от карманника.
Лили нервничала, он заметил, как она дрожит, пока стоял в двух шагах позади нее, хотя он был уверен, что все будет хорошо. Этот Нейт появился, благодаря выполнению ее желания Фазиру, которое он очень хорошо сделал.
Она взялась за латунное кольцо, которое торчало в ноздрях львиной головы, и постучала. Фазир поймал себя на мысли, что он никогда не видел льва с кольцом в ноздрях, и он мысленно отметил про себя, что в будущем разговоре с Нейтом он сможет использовать как-то это «пикантное открытие».
Темноволосая женщина открыла дверь, и Фазир удивился, что она молода, ненамного старше Лили. Ее лицо было мокрым от слез и было покрасневшим от силы эмоций. Фазир решил для себя, что возможно, без заплаканного лица она была довольно милой, но после того, как она посмотрела на Лили с отвращением и в глазах появилась ненависть, он понял, что нет.
— О, привет, Даниэлла, я была..., — Лили помолчала, а затем спросила: — с тобой все в порядке?
Лили замолчала, а Фазир услышал, что ее голос звучал обеспокоенно, пока она задавала свой вопрос, потому что увидела, что девушка смотрела на нее взглядом, наполненным ядом. Фазиру захотелось оттащить Лили назад, но он сдержался, потому что Лили необходимо завершить начатое.
— Нет, я не в порядке, — выплюнула девушка. — Что ты здесь делаешь, Лили?
Фазир поймал себя на мысли об этих людях, которые жили в этом доме, что на самом деле они не очень добрые и заботливые.
Лили помедлила совершенно не удивленная ее реакцией, но решила продолжить:
— Немного неловко, но мне необходимо было неожиданно уехать из города и теперь, когда я вернулась, я отправилась к Нейту, но его швейцар сказал, что он там больше не живет. Я просто…
Женщина не позволила ей закончить, ее лицо изменилось, став злым и коварным, на что обратил внимание Фазир и тут же растерял все свои мысли от следующих слов, которые она произнесла:
— Нейт мертв, — холодно сообщила Даниэлла.
И без дальнейших объяснений, захлопнула дверь прямо перед носом Лили.
Лили стояла, уставившись на дверь, оцепенев на месте.
Фазир стоял позади нее, так же в полном оцепенении.
И потом, когда показалось, что прошли года (а Фазир прожил очень много лет, поэтому он точно знал, как это ощущалось), Лили медленно повернулась к нему и просто уставилась на него с совершенно побелевшем лицом.
Два года назад она потеряла свою любимую бабушку. Всего два месяца назад она потеряла родителей. Теперь ее новый возлюбленный бойфренд, романтический герой, который должен был носить ее на руках и ухаживать, и конечно любить ее больше, чем что-либо другое на земле, умер.
Ей было всего лишь двадцать два года, она была беременная и единственный, кто остался из всех семьи, был джинн.
Ее выражение лица отражало всю боль и агонию.
Фазир поднялся на две последние ступеньки и осторожно обнял ее за хрупкие, напряженные плечи.
— Давай вернемся домой, — пробормотал он своей любимой малышки Лили.
Она не двигалась, на самом деле она выглядела как замороженная статуя.
Затем прошептала:
— Но, Фазир, где наш дом?
У него не было ответа, потому что он не знал.
Но потом он ответил:
— Там, где мы создадим его, моя милая.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 4
Натаниэль
В жизни Натаниэля МакАллистера не было джиннов.
Отец Натаниэля умер еще до его рождения от поножовчины, в пьяной драке, начавшейся из-за его скверного характера и склонности к кулачным боям, закончив свою жизнь в луже собственной крови.
Мать Натаниэль, Дейдра на самом деле до конца не знала, кто был его отцом. Это мог оказаться один из трех, а скорее всего, даже четырех парней. Она пыталась это выяснить своими затуманенными глазами, смотря как он рос и одурманенные воспоминания той пьяной, обкуренной ночи всплывали перед ее глазами, глядя на своего сына высокого, худого, мускулистого и симпатичного, как его отец.
