— пробормотал Тоби, прикрывая рот и нос от тошнотворного запаха материей своего рыцарского плаща. Ужасная вонь разложения стояла в воздухе, а, при приближении живых людей, с покойника, гнусно жужжа, взлетел целый рой мух.
— Да, они просто звери! — воскликнул один из сержантов сзади. Вообще-то, служивые должны были молчать и не имели права встревать в разговоры рыцарей, но этот не удержался.
Исклеванный птицами мертвец выглядел так ужасно, что понять, какой внешностью он обладал при жизни, возможным уже не представлялось. Нижняя челюсть отвалилась, а гниющая кожа имела серо-зеленый цвет там, где она еще оставалась. Лишь копна седых волос говорила о том, что рыцарь уже был немолод. Кто-то метнул небольшой тяжелый дротик с железным древком в область сердца распятого. И никто из мародеров почему-то до сих пор не выдернул из дерева креста это оружие, которое тоже стоило денег.
— Такие дротики есть у ассасинов, — поведал Тоби.
— Ты хочешь сказать, что беднягу распяли они? — удивился Грегор.
— Нет. Они убивают тихо. А вот так, на показ и для устрашения всех проходящих, никогда не причиняют смерть. Мне просто кажется, что какой-то ассасин пожалел этого тевтонца, быстро прервав его мучения смертью, — произнес Тобиас.
— Ты думаешь, что милосердный ассасин пожалел распятого рыцаря? Но, разве бывают ассасины милосердными? — недоуменно спросил Григорий.
— Я слышал о них разное, когда рос в замке своего отца. Говорят, что они проникают даже сквозь стены. И среди них иногда встречаются благородные. Даже отпрыски королевских фамилий, — проговорил Тобиан.
— Надо снять его и похоронить, — проговорил Грегор, вплотную подойдя к трупу.
— Эй, Поль и Жиром, вы слышали, что сказал мессир Рокбюрн? — произнес Тобиан, обращаясь к сержантам.
Они оба подошли ближе, морщась от запаха.
— Простите, но мессир капеллан не одобрит такое. Он распорядился показывать ему всех павших перед погребением, чтобы прочитать над усопшим молитву. Иначе магрибский некромант сможет поднять их.
Речь наглого сержанта почему-то возмутила Григория. И он не сдержался, прикрикнув на бойца уверенным тоном командира. Родимцев хотел сказать ядреным русским матом, но на старофранцузском получилось гораздо интеллигентнее:
— Какого монаха, мать его святую, ты осмелился перечить брату-рыцарю? Тебе приказали, значит, выполняй! Нечего обсуждать приказы!
Боец замолчал, смутился и потупил взгляд.
— Давай, Поль, командуешь ты, — обратился Тоби ко второму сержанту. И тут же добавил:
— Вы вдвоем валите крест. Потом снимите труп, и закидаете камнями с развалин, а мы еще немного пройдем в сторону долины.
Пока сержанты возились, рыцари прошли еще полсотни метров в сторону разоренного поселения христиан. После развалин постоялого двора на пути попалась разрушенная водяная мельница, примостившаяся возле ручья, вода которого, собираемая в заводь с помощью небольшой каменной плотины, крутила деревянное колесо с лопатками. Впрочем, враги плотину разрушили, а большое колесо перекосилось и застыло навсегда. Здание мельницы выгорело, и внутри не осталось ни одного зернышка. Зато в разных позах лежали несколько покойников, состояние тел которых говорило о том, что по времени смерти далеко от распятого рыцаря они не ушли.
Солнце уже уходило за горный отрог, наполняя долину длинными косыми тенями, когда какое-то движение произошло в дальнем конце мельницы, там, где уже сгустился сумрак. Григорий заметил какую-то тень, метнувшуюся в угол при их появлении и укрывшуюся в развалинах. Но, кто это был, животное или человек, он пока рассмотреть не смог. Тобиан тоже что-то заметил, и меч в его руке тут же повернулся острием в ту сторону. Григорий последовал примеру друга. Рыцари осторожно продвигались к темному углу с двух сторон. Если там кто-то и прятался, то деваться ему было некуда.
Глава 4
Тобиас и Грегор с обнаженными мечами подходили все ближе к темному углу. Что находилось там, им видно не было. Мешали мельничные жернова и большие полуобгоревшие деревянные валы, а также дубовые шестерни механизма. К тому же, поверх остатков примитивного оборудования лежали обломки обугленных кровельных балок и куски обвалившейся верхней части стены, упавшие сверху во время пожара. Да и закатные тени ложились так, что заваленный угол плохо просматривался. Но, кто-то там определенно затаился.
Оба молодых рыцаря явственно слышали какой-то шорох. Они были готовы к тому, что враг может выскочить в любой момент, но такого увидеть не ожидали. За кучей обломков они обнаружили наполовину заваленный вход в погреб, и в нем явно прятался живой человек, потому что оттуда пахло не трупным разложением, а мочой. Причем, человек этот имел очень щуплую комплекцию. Ни Грегор, ни Тобиан, ни даже сержанты, которые не отличались высоким ростом и широкими торсами, не смогли бы пролезть в полузаваленный люк. Чтобы проникнуть внутрь, нужно было разбирать завал вчетвером половину дня. Времени на это сейчас не имелось. Вглядевшись в темноту, Григорий уловил внутри темного лаза какое-то быстрое движение и мелькнувшее лицо, успев заметить светлые волосы.
— Надо бросить туда зажженный факел, — предложил Тоби.
— Мне кажется, что там прячется кто-то из уцелевших погорельцев, похоже, что это ребенок, взрослый не пролезет в эту дыру, — проговорил Грегор.
— Эй, кто там спрятался! Вылезай, а то я точно принесу факел и выжгу твою нору, — пригрозил Тобиас.
В тишине отчетливо слышались возня и дыхание. Наконец, в незаваленной части проема подвального люка сначала показалась копна золотистых волос, грязных и спутанных, а потом оба рыцаря увидели круглое детское личико. Наверное, раньше это была хорошенькая девочка, но теперь от виска и до подбородка ее левую щеку пересекала глубокая рана с запекшейся кровью и сочащейся сукровицей, очень похожая на след от удара клинком. Правый голубой глаз малышки смотрел затравленно, напоминая взгляд волчонка, загнанного в угол, а левый заплыл отеком, который расплылся вокруг раны по всей половине лица.
— Давай, быстро выбирайся оттуда! — прикрикнул Тоби.
— Не кричи. Она же боится нас, — сказал другу Грегор. И добавил тихо, обращаясь к ребенку:
— Тебе нечего бояться, девочка. Мы рыцари храма Соломонова служим Господу и защищаем слабых. С нами ты будешь в безопасности. Так что вылезай скорее.
Девочка провозилась еще немного, но все же вылезла. Она выглядела тощей и изможденной, ее руки и босые ноги покрывали многочисленные ссадины и синяки, а тело прикрывали какие-то грязные лохмотья. За собой она тащила из погреба небольшой дырявый мешочек муки, за которым по каменным плитам пола стелился белый след. Ее разбитые губы, залепленные белым, указывали на то, что она этой мукой питалась.
— Клянусь святым престолом, это же настоящий шелк! Только благородные одевают своих детей в такое, — воскликнул Тоби, намереваясь потрогать серую порванную материю одеяния девочки.
Когда Тобиас протянул к ней
