— Итак, господа и леди, — хохотнул он, взмахом палочки заставив сложенные в углу подушки и коврики подтянуться поближе к нам, — у меня есть для вас приятная новость.
Обведя нас довольным взглядом, профессор продолжил.
— Когда мы с мистером Поттером случайно столкнулись в коридоре Хогвартса этим летом, он, сам того не желая, подбросил мне интересную идею. И весь остаток лета и первую неделю сентября я посвятил её обдумыванию и продвижению в жизнь.
Я молча слушал, пытаясь понять, к чему клонит Флитвик. Любопытствующие взгляды учеников сконцентрировались на мне.
— Мистер Поттер задал мне вопрос о том, проводятся ли в Англии соревнования по магическим дуэлям, — мечтательно произнёс в пространство Флитвик. — В Англии они не проводятся уже добрых двадцать лет. Не те волшебники живут, не те. Однако, благодаря помощи моих друзей, мне удалось выбить из Министерства магии спонсорство команды студентов на молодёжном чемпионате по дуэлям в Европе.
Дождавшись взволнованных возгласов, Флитвик, ухмыльнулся.
— На молодёжном чемпионате может присутствовать три студента от каждой магической школы. Это, так сказать, та дырка в правилах, которой я воспользовался. Потому что в обычном случае в чемпионате принимают участие только юноши и девушки до восемнадцати лет, которые сумели победить в таких же соревнованиях внутри страны. А поскольку в Англии они не проводятся... Единственный способ провести туда кого-то из студентов Хогвартса — заявить их защитниками чести нашей школы на международной арене.
— А как вы собираетесь выбирать участников? — с неприкрытым интересом спросил Энтони Голдштейн. — Из тех, кто посещает ваши занятия?
— Как бы мне ни хотелось сделать именно так, — протянул Флитвик, — поскольку я довольно хорошо представляю себе потенциал всех студентов, которые приходят ко мне на Защиту, но нам придётся соблюдать формальности. К тому же, в ходе отбора в Хогвартсе мы можем найти талант, который я проглядел. Посему с ноября начнутся отборочные соревнования по магическим дуэлям. Директор Дамблдор обещал организовать процесс так, чтобы каждый вечер, за час до ужина, в Большом зале собирались все претенденты на участие.
— А как будет проводиться отбор? — уточнил я, участие в турнире могло выгодно сказаться на имидже Поттера.
— На выбывание, мистер Поттер, — хмыкнул профессор, — каждый студент принимает участие в тренировочных схватках до первого своего поражения. Последние трое, кто останется «в строю», делят между собой места с первого по третье и отправляются вместе со мной и свитой министерских чиновников в Мюнхен.
Я сосредоточенно слушал, как профессор рассказывает правила, по которым будут происходить дуэли, и оглядывал зал. Голдштейн, Чамберс, Нотт, Сандерс, Брэдли, Стеббинс, Сайрес, — все они смотрели на профессора Флитвика с горящими глазами. Флитвик, как истинный профессионал, сумел подобрать в свою группу только таких же увлечённых искусством дуэлей людей с каждого курса.
Правила были несколько более сложными, чем во «взрослых» состязаниях. Если регламент Европейского чемпионата запрещал использование тройки Империус, Круциатус, Авада, и ещё нескольких особо тяжёловесных заклятий, то несовершеннолетним разрешалось использовать гораздо более узкий репертуар чар. В него не входила изрядная часть тёмной магии, некоторые самые мощные стихийные заклинания, а вот высшая светлая магия была разрешена вся без исключений.
— Из списка убраны те заклинания, от которых в первые десять лет существования так называемой молодёжной дуэльной лиги гибли на соревнованиях перспективные студенты, — пояснял тем временем Флитвик. — Любопытный казус, который видят многие, но который до сих пор остаётся в силе... Вы заметили, что светлая магия разрешена без каких-либо ограничений? Как вы думаете, чем это вызвано?
— Я бы сказала, что от неё не гибли люди, — осторожно начала Селена, — но это будет неправдой. Может быть, это результат более строгих запретов на темную магию в последнее столетие?
— Приятно, что кто-то учит историю не по лекциям моего дражайшего коллеги, — несколько желчно усмехнулся Флитвик. — Да, вы частично правы, мисс Сандерс. Однако парадокс в основном заключается не в этом. Как ни странно, несмотря на запреты, большинство перспективных дуэлянтов и будущих боевиков или наёмников изучают именно тёмную магию. Темному легче стать опасным бойцом, поскольку светлая магия в боевом аспекте часто несколько сложнее. Однако те, кто освоит высшую светлую магию на должном уровне... они не уступают тёмным почти ни в чём. Другой вопрос, что за все годы, сколько я сидел в жюри чемпионата, было всего пятеро студентов, использовавших в бою высшую светлую магию. Парадокс. Ужесточение законов не изменило ни-че-го. Ни в Европе, ни у нас. Просто стало больше лицемерия.
Осёкшись, Флитвик прокашлялся и взглянул на часы, висевшие на стене.
— А теперь приступим к тренировке, леди и джентльмены, — он поднялся и взял в руки палочку. — Первая пара — мистер Нотт и мистер Стеббинс. Начали!
Я отпрыгнул в сторону: Флитвик на этих занятиях не признавал барьеров и дуэльных помостов, так что если кто попал под случайное заклинание, не успев отойти — то были только его проблемы.
* * *
— Ты выглядишь слегка уставшим, — мягко заметила Парвати, спустившаяся с женской половины общежития.
— Профессор Флитвик сегодня гонял нас до седьмого пота, — я с наслаждением потянулся, встав из кресла у камина.
— А что вы делаете на своих занятиях? — с лёгким любопытством спросила девушка.
— Почти то же самое, что и на уроках Защиты, — я предложил ей опереться на мою руку.
Парвати осторожно положила руку мне на сгиб локтя, и мы направились к выходу, сопровождаемые хмурыми взглядами сразу двух человек: Рональда и Джиневры Уизли. Я невольно поёжился — возможно, одно из найденных мной зелий, простенькое и дешёвое, могло выйти из рук Джиневры.
— Мы так же отрабатываем заклинания, — продолжил я, когда мы вышли в коридор. — Только самих заклинаний несколько больше, и они требуют больше выкладываться.
— Получается, профессор Флитвик отобрал в свой маленький клуб только самых сильных учеников? — с ноткой ревности уточнила Парвати.
— Не думаю, — я покачал головой. — Скорее его интересовали те, кто хочет посвятить себя дуэлям.
Слово «война» звучало бы слишком пафосно и взросло для нашей беседы, да и не стоило омрачать один из немногих солнечных дней начала осени разговорами о грядущих испытаниях.
На выходе из ворот — а я решил не пускать пыль в глаза Парвати и выйти через обычные ворота, а не пробраться тайным ходом — нас поджидал завхоз Филч. Старый, полностью седой человек на мой взгляд находился не на своём месте — сложно работать в магической школе, если ты сквиб и ненавидишь детей без исключения. Однако дело, которое он делал, было нужным, и потому сам я относился к старику с уважением.
— Не вздумайте протащить сюда что-то запрещённое на обратном пути, мистер Поттер, — хрипло сказал завхоз, проведя вдоль моего тела странным артефактом.
Я молча показал ему подписанное родственниками разрешение на посещение Хогсмида. Не знаю, как его раздобыл директор, но ещё вчера профессор МакГонагалл после занятий по трансфигурации вручила мне свеженький, ещё хрустящий свиток, на котором значилось, что «Вернон Дурсль, эсквайр, настоящим письмом удостоверяет, что даёт разрешение опекаемому им Гарри Джеймсу Поттеру посещать волшебную деревню Хогсмид». Пикантность листу придавал тот факт, что ниже была старательно стёртая приписка: «и пусть он сдохнет в вашей волшебной деревне, чёртовы волшебники». Я заметил слегка промятый пергамент, и с трудом восстановил исходный текст по вмятинкам на нём — сами чернила оказались удалены каким-то заклинанием, а вот про то, что маглы пишут не перьям, не вминающими материал, а более жёсткими ручками, неизвестный мне маг забыл. Ручка у Вернона Дурсля писала плохо, или же он был в отвратительном настроении, так что он очень сильно давил ей при письме.
Филч так же молча прочитал разрешение, поморщился и отдал его назад.
— Хорошего дня, мистер Филч, — произнёс я на прощание. — Обещаю, что не принесу назад ничего из вашего запрещённого списка.
Недоверчиво покачав головой, старик что-то буркнул себе под нос.
— Ты серьезно? — приподняла брови Парвати.
