подбежал к человеку; тот наклонился, чтобы поздороваться с ним. Анубис тёрся головой о его руку, но, когда человек поднял его, он вывернулся и уселся в нескольких футах поодаль.
Я потянулась за пистолетом.
– Стой смирно, Абдулла, – приказала я. – Из-за резкого движения ты можешь попасть под огонь.
– Отличный совет, – съехидничал голос позади меня. – Хотя единственное безопасное место – равнина за большой скалой. Уберите пистолет, Пибоди, пока вы кого-нибудь не подстрелили.
– Я подстрелю любого, если он даст мне хоть малейшее основание. Что, к дьяволу, это означает? Почему он так спокойно направляется к нам? Вы ведь узнали его, верно?
– Конечно, – ответил Эмерсон. – И прошу вас не стрелять в него, пока мы не услышим, что он скажет. Мне очень любопытно.
Сайрус и остальные окружили нас.
– Мне тоже, – произнёс Сайрус. Его голос был спокойным и невыразительным, глаза – сужены, рука – в кармане. – Позвольте ему высказаться, Амелия. Я держу его на мушке.
– И я тоже, – подтвердила я, целясь в центр груди Винси. Он остановился в десяти футах от нас, протянув пустые руки.
– Я безоружен, – тихо сказал он. – Можете обыскать меня, если хотите. Только позвольте мне говорить – рассеять заблуждения, которые по понятным причинам, овладели вами. Я узнал о них только несколько дней назад, и с тех пор непрерывно собирал доказательства, которые подтвердят, что я не тот, кем вы меня считаете.
– Невозможно! – воскликнула я.– Я видела вас собственными глазами.
– Вы не могли меня видеть. Я был в Дамаске, как и говорил вам. И привёл с собой моё алиби.
Он указал на другого человека, который наконец-то его догнал. Круглое красное лицо украшали роскошные благородные усы, закрученные, как рога водяного буйвола. Сняв шлем, он согнулся в поясе, официально поклонившись.
– Guten Morgen, meine Freunde [193]. Приветствовать вас удовольствием для меня является. Я не мог в Каире сделать это, потому что в Дамаске находился я.
– Карл фон Борк! [194] – воскликнула я.– А я-то думала – вы в Берлине, работаете вместе с профессором Зете [195].
– Так и было, – ответил Карл, снова кланяясь. – До лета, когда должность в дамасской экспедиции предложили мне. Египетские рельефы были найдены...
– Да, теперь вспоминаю, – прервала я, потому что Карл, как и мой сын, безостановочно продолжал говорить, пока его не останавливали. – Кто-то – кажется, преподобный Сейс – упоминал об этом, когда мы обедали с ним в Каире. Так вы говорите, что мистер Винси был с вами?
– Ja, ja, das ist recht [196]. Лихорадкой я заболел, и боялся, что не оправлюсь скоро. Необходима замена была для работы моей. Добрый Господь послал мне здоровье раньше, чем надеялся я, и когда герр Винси телеграфировал мне, что полиция в страшных преступлениях обвинила его, я поспешил сразу, чтобы очистить его имя. Я слышал, о чём упоминать так тяжело и печально мне, о несчастном случае с герром профессором, но предположить никогда не мог...
– Да, Карл, благодарю вас, – снова вмешалась я. – Значит, полиция приняла вашу историю? Странно, что они не сообщили мне.
– Только вчера меня известили, что я очищен от подозрений, – объяснил Винси. – Мы немедленно отправились в Амарну, потому что мне неизмеримо больше хотелось очистить себя перед вами, нежели перед полицией. – Он полез в карман, а потом лукаво улыбнулся. – Вы позволите? Я привёз и другие свидетельства – билеты на поезд, датированные и прокомпостированные, квитанцию из отеля «Султана», аффидевиты [197] от других участников экспедиции.
– Мне хватает свидетельства Карла, – промолвила я. – Он старый друг, известный нам уже много лет…
Эмерсон фыркнул – естественно, он не помнил, чтобы когда-либо видел Карла.
– И всё же, – продолжала я, – надеюсь, Карл не обидится, если я позову другого свидетеля, а тем временем попрошу Сайруса подержать вас на прицеле (надеюсь, чисто формально), пока я не найду её.
– Хорошая идея, – согласился Сайрус. – Не то, чтобы я сомневался в вашем слове, фон Борк, но это самая чертовски невероятная история, которую я когда-либо слышал. Если это не Винси, тогда кто...
– Всему своё время, – прервала я. – Во-первых, где Берта?
Не стоило искать её – она находилась в нескольких шагах от нас. Рядом с ней стоял Рене, его рука обнимала её тонкие плечи.
– Не бойтесь, – заверял он её. – Этот злодей, эта скотина теперь не сможет повредить вам.
– Но это не он, – ответила Берта.
– Я бы исколотил его, как... – Челюсть Рене отвисла. – Что вы сказали?
– Это не он. – Берта медленно двинулась вперёд, высвободившись из защитного круга его руки. Широкие тёмные глаза не отрывались от Винси. – Они похожи на сыновей одной матери, но он – не тот человек. Мне ли этого не знать?
* * *
– Значит, это всё-таки был Сети, – подытожила я.
Мы ушли в тень, и я попросила Селима заварить чай. С такими ошеломляющими доказательствами, подтверждающими объяснения мистера Винси, вряд ли казалось справедливым исключить его из нашей компании, но я заметила, что Сайрус держал правую руку в кармане, а чашку – в левой руке.
– Напрашивается неизбежный вывод, – продолжала я. – Кто ещё, кроме мастера маскировки, которым, как нам известно, является Гений Преступлений, мог бы столь точно имитировать облик мистера Винси?
С опасной мягкостью в голосе Эмерсон попросил разъяснить эту фразу. Я обошлась общими словами, опуская некоторые детали наших прежних встреч с Сети. Когда я закончил, Эмерсон задумчиво взглянул на меня, прежде чем заговорить.
– Я начинал верить, что вы меньше страдаете от путаницы в мыслях, чем другие представительницы вашего пола, Пибоди. Мне было бы жаль обнаружить, что я ошибался, но это нагромождение бессмыслиц, эта сенсационная выдумка…
– Такой человек существует, – прервал Винси, слегка покраснев под переместившимся на него критическим взглядом Эмерсона. – Любой, кто вовлечён в незаконную торговлю древностями, знает о нём. Несчастный инцидент в моём прошлом, о котором я горько сожалею и который я пытался всеми силами загладить, привёл меня в соприкосновение с этой торговлей.
– Ja, ja, – энергично кивнул Карл. – Я тоже такие истории слышал. Одни склоняются, natürlich [198], отвергнуть
