их, как пустые слухи, но такой выдающийся человек, как месье де Морган...
– Галиматья! – вспыхнув, закричал Эмерсон. – Следует признать, что кто-то воспользовался отсутствием Винси, но избавьте меня от необходимости выслушивать всякую ерунду о гениях преступлений. Можете сидеть здесь и плести небылицы хоть целый день, если желаете, а я возвращаюсь к работе.
И он ушёл, а за ним последовал Абдулла, а за Абдуллой последовал кот. Винси печально улыбнулся.
– Кажется, я лишился привязанности Анубиса. Кошки – неумолимые существа; по-моему, он обвиняет меня в том, что я бросил его, и не примет никаких оправданий. Надеюсь, миссис Эмерсон, что вы окажетесь милосерднее. Вы верите мне?
– Ни один разумный человек не смог бы усомниться в ваших доказательствах, – ответила я, глядя поверх небольшой кучки квитанций и свидетельств – которые я, конечно же, внимательно изучила – на важное лицо Карла фон Борка.
– И это недоразумение дало мне удовольствие снова встретиться с Карлом. Как Мэри, Карл? Мы слышали, что она болела.
– Ей лучше, благодарю вас. Но... герр профессор... Это правда, что от друзей услышали мы? Он, похоже, не узнал меня.
– Временная частичная потеря памяти, – призналась я, поскольку отрицать это было бы глупо. – Но этот факт не является общеизвестным, и я надеюсь, что вы будете с осторожностью упоминать об этом – особенно, если будете писать Уолтеру.
– Мы общаемся реже, чем хотелось бы, – ответил Карл. – Столь блестящий учёный, мистер Уолтер Эмерсон, ярчайшая звезда в филологии, моей области. Он не знает о своём выдающемся брате...
– Мы ожидаем полного выздоровления, – решительно прервала я. – Нет смысла огорчать Уолтера. Как бы мне ни хотелось поболтать с вами, Карл, мне следует вернуться к своим обязанностям. Увидимся попозже? Возможно, вы вечером согласитесь отобедать с нами на дахабии мистера Вандергельта.
Я взглянула на Сайруса, ожидая подтверждения приглашения. По-прежнему озабоченный мыслями о том, как справиться с чашкой чая левой рукой, он отрывисто кивнул.
– Пожалуй, лучше не стоит, – сказал Винси. – Вы добрая и справедливая женщина, миссис Эмерсон, но сейчас вы будете ощущать неудобство в моём присутствии – оно вызовет к жизни слишком много мучительных воспоминаний. Мы переночуем в Минье [199] и присоединимся к вам на следующее утро. Карл вернётся к раскопкам – он уже слишком много времени посвятил моим делам. Что касается меня – я в вашем распоряжении в любое время и для любых целей.
– Где вы будете жить? – спросила я.
– В своей каирской квартире, и займусь тем же делом, что и вы. – Его лицо застыло. – Моё доброе имя запятнано, репутация поставлена под сомнение. Это пятно останется до тех пор, пока злоумышленник, опорочивший меня, не будет пойман и наказан. Мои мотивы для его выслеживания не столь убедительны, как ваши, но надеюсь, вас успокоит знание того, что мои усилия направлены на то же, что и ваши.
Я обняла Карла, что заставило его покраснеть и заикаться, и пожала руку мистеру Винси. Сайрус не сделал ни того, ни другого. Он не вынимал руки из кармана, пока обе удалявшиеся фигуры не превратились в призрачные из-за расстояния и кружащегося в воздухе песка. И только тогда промолвил:
– Наверное, я просто тупоголовый старый янки, Амелия, но не стал бы так рано поворачиваться спиной к этому парню, Винси.
– Вы знаете Карла не меньше моего. Я сомневаюсь в его словах не больше, чем если бы они принадлежали Говарду Картеру или мистеру Ньюберри.
– Чем честнее человек, тем легче его околпачить, – буркнул Сайрус. – Просто пообещайте мне, Амелия: если Винси попросит вас встретиться с ним в какой-то тёмной аллее, вы не примете приглашения.
– Право, Сайрус, вы же знаете, что я никогда не пойду на такую глупость.
Когда я вернулась к маленькому фаянсовому кольцу, бережно извлечённому из земли, то увидела, что Анубис растянулся вдоль стены. Я и забыла о нём, и, очевидно, мистер Винси – тоже. Очевидно, его «верный спутник» оказался не таким верным, как он считал. Не то, чтобы я обвиняла умное животное в том, что он предпочитал Эмерсона и мою компанию…
С помощью щётки и крошечных щупов я освободила кольцо из державшего его куска затвердевшей глины. Эмерсон подошёл ко мне посмотреть, как я справляюсь, и я вручила ему кольцо – или, если быть более точным, фасетку [200] кольца. Когда мы находили эти заурядные предметы, сделанные из дешёвого хрупкого фаянса, они обычно отличались потерей тонкого хвостовика; возможно, он отламывался, когда кольца выбрасывали. Иногда они украшались именем правящего фараона и носились в знак преданности, в других случаях фасетку украшало изображение бога, которого владелец желал почтить.
– Бес [201], – сказала я.
Эмерсон фыркнул.
– Итак, преданность Эхнатона его «единственному богу» вызывала стремление подражать правителю отнюдь не у всех жителей Амарны.
– Призыву невзрачных маленьких семейных богов было трудно сопротивляться. – Я откинулась на пятки и помассировала ноющие плечи. – Свидетельство тому – популярность некоторых святых в католических странах. Бес, будучи покровителем весёлых развлечений и… э-э… супружеского счастья...
Эмерсон снова фыркнул.
– Ладно, Пибоди, хватит бездельничать. Там ещё добрая куча песка, которую нужно просеять.
Я отметила кольцо в перечне и поместила его в соответствующую коробку, на которой указывались номера, присвоенные площади, дому и конкретной комнате. Когда я снова вернулась к своей задаче, мною овладело странное чувство уныния. Мне следовало бы поощрять употребление Эмерсоном этого любимого и любящего именования – то есть моей девичьей фамилии, без прибавки «мисс». Он использовал его, как и всегда, с саркастическим оттенком, но даже это был шаг вперёд – Эмерсон молчаливо наградил меня признанием такого же равенства, которым бы он одарил любого другого работника, кому посчастливилось оказаться мужчиной.
Но не Эмерсон повлиял на моё настроение, и не поистине поразительное подтверждение невиновности мистера Винси, хотя понимание того, что теперь нам придётся иметь дело не с обычным преступником, а с тем самым загадочным и неизвестным гением преступного мира, столь часто ускользавшим от поимки, было, конечно, обескураживающим. Меня больше всего беспокоила необходимость признать, что я ошибалась в своей оценке характера Сети. Я была достаточно легковерна, чтобы поверить слову чести этого странного человека – поверить его обещанию, что он никогда больше не посягнёт на мою жизнь. Очевидно, ему следовало доверять в этой области не более, чем в любой другой. Я
