я… — задумался. — Не рекомендую.
— Мнение эксперта, — усмехнулся Майкл. — Я сказал это ещё вчера, даже не увидев Тима, а просто узнав о его ситуации.
— Может и полечишь его тоже ты? — огрызнулся Артур.
— Может и полечу, — насупился Фриман. — Дам таблетки, как и ты, а потом буду смотреть.
— Ты сможешь провести операцию? — спросил врача, игнорируя сокомандника.
— У меня почти нет инструментов, — отрицательно покачал тот головой. — А что самое страшное — опыта. Я — врач-кардиолог. Не хирург. А здесь нужен именно он.
— Какие шансы, что в группе Альваро были такие и они до сих пор живы? — обернулся ко своим, на что получил лишь вздохи.
Скрещиваю руки на груди и осматриваю Левиса.
— Что же, — озвучиваю единственное, что пришло мне в голову. — Сейчас мы накачаем тебя мощным снотворным, под контролем врача, — киваю на Данна. — А в лагере… придётся отрезать ногу, друг.
— Блядь, — прикрыл он глаза. — А знаешь, — почти сразу ответил, хоть и с болезненной улыбкой. — Я думал об этом. Коди! Я ведь говорил это, помнишь?
— Ты только об этом и говорил, придурок, — «поддержал» его Кромтон.
— Ха-ха, верно, — моментально согласился Тим. — Но так и случилось! Потерял ногу из-за перелома. Полностью! Как же смешно!
— Ты останешься жив, — спокойно отвечаю ему. — Будешь заниматься тихой и мирной работой на станции, — тыкаю пальцем в потолок. — Сидеть в кабинете. Есть в столовой. Спать в кровати. Передвигаться будешь с помощью костылей или протеза, если найдём нечто подобное. Ты — молодой парень, так что справишься.
А если нет, то придётся от него избавиться. Потому что мы не в том положении, чтобы кормить кого-то просто так. Нет у нас для этого ресурсов. Сейчас ты либо приносишь пользу, либо идёшь в жопу. И если Левис не сможет показать хоть какой-то результат…
— Ты такой же, Эйд, — голос Тима дрогнул. — Тоже молод, но… у тебя нет этой проблемы. И у Майкла нет. И у Лэнса… Только у меня.
— И из-за этого мы будем постоянно носиться по городу, выискивая припасы и прячась от трупов, — слегка улыбаюсь и кладу руку ему на плечо. — Рисковать своей шкурой, чтобы накормить тебя и остальных ребят.
— Никто тебя не бросит, Тим! — воскликнула Констанция. — Сука, главное — что в голове происходит, а остальное — тьфу и растереть! — девушка аж подскочила. — Я как-то снимала ролик в больнице, где общалась с полностью парализованным парнем, так даже он не сдавался! Просто старался делать хоть что-то! Он, вообще-то, охрененно научился рисовать! Ему подключили прибор, который отслеживал движения глаз и языка, так тот такое им стал вытворять!
— Заставляешь меня ревновать, — вполголоса произнёс на это, вызвав смех.
Вот только сейчас уже не прошлый, сытый мир. На одной лишь умственной деятельности себя не обеспечить. Приходиться работать руками. И много. А тот, кто не работает, тот не ест.
— Иди ты, — улыбнулась блондинка, поправляя волосы, что выбились из-под аккуратной, плотной причёски, спрятанной под кепку, дабы не мешались в вылазке. — Так что, — вновь обернулась к Левису, — по сравнению с ним, ты в шикарной ситуации!
— Всегда есть тот, кому ещё хуже, — вставил свои пять копеек Коди.
— Надеюсь ты не себя имеешь в виду? — нахмурился Фриман.
— Тебе какое дело? — моментально огрызнулся Кромтон.
— Ладно вам, — махнул рукой. — Так что, Тимми, ты готов?
— У меня есть выбор? — парень нашёл в себе силы улыбнуться. — Сделайте это быстро и… Не знаю. Просто не знаю, что будет дальше…
— От операции будешь отходить долго, — откровенно поведал ему, опередив Артура. Ибо рубка конечностей была хорошо знакома мне по прошлой жизни. Целители в средневековье обожали это дело. Сломал, обжёг, повредил? Надо рубить!
После битвы всегда был полный лазарет, откуда вёдрами выносили рубленные конечности, что ноги, что руки. Армия получала толпу калек, дорога которым, после случившегося, была лишь одна — на паперть.
Не даром всегда говорили, что в средневековье было множество нищих. Но никто не задавался вопросом: «Откуда?» Ведь существовали же крестьяне, обычные рабочие, слуги и так далее. То есть люди, которые не имели никаких денег. Но почему-то они не просили милостыню возле храмов.
Ответ очень прост: они работали. А калеки так уже не могли. Потому и была у них лишь одна дорога — надеяться на других. И ладно ещё умелый мужик, потеряв, например, ногу, мог заняться каким-то ремеслом: плести что-то, ткань выделывать, горшки обжигать и так далее. Но в основном подобные травмы приходились на наиболее многочисленную прослойку армий: обычных деревенских жителей, не обученных ничему, кроме вспахивания земель. А в деревне, после потери конечности, такой «работник» уже был не нужен. Что ему делать? Сесть на чью-то шею?
Подобного человека банально выгоняли. Ага, вот так вот. «Мирные», сука, жители! Конечно, их можно было понять, ибо еды и для себя, обычно, не хватало. А тут лишний рот свалился.
В общем, к чему это я? Познаний по вопросу отрубания конечностей у меня было много. Даже сам, как-то, проводил. Да не в бою, а уже после, в качестве мер «врачевания».
— С месяц проваляешься, — продолжил я. — Будет страшно болеть, но… пройдёт. Зарубцуется. Через этот самый месяц начнёшь понемногу вставать. Примерно через два-три уже будешь «бегать» на костылях. А там привыкнешь и освоишься. Если сумеем — найдём подходящий протез, станешь носиться почти как раньше.
— На три месяца, считай, потерял форму, — улыбается Тим. — Что же… Сейчас я в таком состоянии, что на всё готов…
— Дотерпи до базы, — тихо произносит Конни. — Там поешь только хорошо, а потом…
Левис кивнул. Глаза парня наполнились слезами. Мне самому, честно сказать, было его жалко. Чёрт, до чего же мерзкая ситуация! Ненавижу, когда близкий человек превращается в калеку! Смерть — это одно, а видеть вместо здорового и полного сил приятеля его бледную тень — совсем другое.
Наоми… в моей памяти ты всегда будешь самой лучшей и красивой. Сколько бы времени ни прошло. И плевать, что когда-то черты твоего лица окончательно исчезнут, забудутся, но чувства… Они будут вечными.
Далее я сходил за Жераром. Один. С собой была лишь сумка вещей, которые заранее облили кровью мертвецов. Немного внутренностей, по старой-доброй традиции, завернул с собой. Сука… словно какой-то маньяк-каннибал. Но какой мир, такие и традиции!
Пелен воспринял предложение и свою новую форму одежды более чем стоически. Хотя для начала я ещё поискал его. Дерьмо, забыл точное место, где мужик сидел! Думал даже спускаться вниз, брать у Майкла телефон, да попросить француза набросать правильный путь, но заметил ориентир: парочку дохлых зомби, которых мы убили вчера, неподалёку от кабинета, где прятался Жерар. Отсюда уже получилось сориентироваться и обнаружить убежище мужчины.
— Думал, забыли про меня, — хмыкнул он.
— Я ведь обещал, что вытащу, — спокойно ответил ему.
Когда вернулись обратно — по дороге пришлось обходить группу зомби, которую привлекли странные постукивания за одной стеной: либо кто-то выживший, либо что-то заметивший мертвец, ставший ломиться прямо через стену, — Левис уже давно спал: вырублен препаратами Данна. Вся группа была наготове уже с полчаса и на меня воззрились не самым добродушным взглядом. Но что я мог на это ответить?
— Пришлось задержаться, — улыбнулся я. — Ну что, идём?
Про Винса я не напоминал, а остальные и вовсе, судя по виду, о нём забыли. Вот и ладно, сейчас не до него. А даже если сдохнет… что же, невелика беда.
Далее пригодился мой план. Для начала, Тима пришлось замотать в тряпки, на которые вылили остатки мёртвой крови, предварительно забинтовав ногу, чтобы даже капли не попало. А потом его взвалил на себя Том, направившись на выход. Тут группа и замерла, дожидаясь, пока я взорву фейерверк на дальнем конце территории.
Эх, оттяну часть трупов из комплекса, вот сто процентов оттяну. Но да ладно, какое-то количество там в любом случае останется. Да и фейерверки прогорят быстро.
Передвигаться в одиночку было гораздо проще, чем с толпой. Не нужно было следить за каждым, не требовалось постоянно мониторить, что и у кого случилось. Нет, сейчас я отвечал лишь за себя самого. Боже, как же это было просто!
И вновь, уже второй раз за короткое время,
