class="v">достиг я гавани той, то порою смотрю
на свою далёкую молодость так,
как смотрят на отчий дом в туманной дымке.
Источник: "Современная поэзия. Хрестоматия. Т. 1", Тяньцзинь, 2017, стр. 45
Цвет жизни ("Один знакомый ребёнок спросил меня...")
Один знакомый ребёнок спросил меня:
а жизнь — какого она цвета?
— То серебрится она, как венок из лавра,
то, как долгая ночь, она чернеет,
то в ней краснота стремительного пожара,
то — туманная серость хмурого неба,
то в ней синева бескрайнего моря,
то в ней желтизна безбрежной пустыни,
то зеленеет она, сродни летнему лесу,
то в ней закатных сумерек пурпур...
Я не могу тебе объяснить, какой у жизни цвет.
Мне невозможно представить, что он у неё один.
Всё время крутясь, всё время катясь вперёд,
сверкает она всем многоцветьем красок.
Источник: "Современная поэзия. Хрестоматия. Т. 1", Тяньцзинь, 2017, стр. 55
Поэт Ван Япин, представляя читателям новый сборник Ша Оу "Первый удар грома" (1950), писал: "Автор — народный поэт, вышедший из помещичьей семьи и порвавший со своим классом".
До освобождения Ша Оу долго жил в деревне, которую любил и никогда не забывал. Естественна поэтому была его неодолимая тяга в 40-е годы к деревенской тематике, ко всему укладу крестьянской жизни.
Ша Оу показал китайскую деревню без идиллических прикрас, сурово и реалистично. Пожалуй, немногие из китайских поэтов 40-х гг. сумели с таким мужеством передать трагизм деревенской жизни, неизбывное горе людей, истерзанных многолетней войной с японскими захватчиками и невероятным произволом агонизирующего класса помещиков. Самоубийства доведенных до отчаяния нищих крестьян, даже убийства собственных детей по прихоти помещиков, по свидетельству Ша Оу, были в гоминьдановской деревне не единичными фактами.
Как и сборники других поэтов, книги Ша Оу становились обвинительными документами против старой, феодальной китайской деревни.
Но стихи Ша Оу тех лет — "Деревенские песни" (1946), "Ночь таянья снегов" (1947), "Линь Гуйцин" (1947) — не просто свидетельства очевидца, это талантливая поэтическая летопись эпохи.
В послесловии к сборнику "Ночь таянья снегов" Ша Оу рассказал читателям о том, как зародилась в нем мысль описать в стихах жизнь современной деревни с ее "жестоким выжиманием соков из крестьян-арендаторов помещиками, беззаконием начальников "баоцзя"*, трагизмом, остротой борьбы, гибелью". Поэт мечтал написать такие стихи и песни, чтобы они как бы исходили от самих крестьян, а для этого он должен был писать просто, понятно на слух, на языке, близком его героям. Ша Оу начал записывать народные песни провинции Сычуань, прислушиваться к крестьянской речи, читать написанное односельчанам и переделывать строки, если что-либо в них казалось сложным или непонятным. Во многих случаях, и об этом Ша Оу также упоминает в послесловии, он использовал в стихотворных строках диалектные слова и выражения, что в целом вряд ли можно одобрить, так как эти его эксперименты в конечном счете сужали аудиторию поэта: понятное в пределах распространения сычуаньского диалекта становилось затруднительным для других.
После 1949 г. Ша Оу издал много поэтических сборников ("Алые цветы", 1955; "Красная роза", 1957; "Деревня", 1958; и др.), публиковал критические статьи о поэзии, собранные в трех выпусках "Бесед о поэзии" (1956-1958).
*Группировка дворов деревни на единицы бао и цзя при гоминьдановском режиме с введением круговой поруки.
Источник: "Сорок поэтов", 1978
* * *
Ша Оу — поэт-реалист, целиком посвятивший свою музу крестьянской теме.
Ша Оу показал китайскую деревню без идиллических прикрас: правдиво и сурово. Книги поэта о деревне — талантливая летопись эпохи, обвинительный документ против старой феодальной деревни, агонизирующего класса помещиков.
Знаток и собиратель народных песен, Ша Оу писал произведения просто, понятно на слух, на языке "самих крестьян".
Источник: "В поисках звезды заветной", 1988
Гадальщик ("В руках хуцинь сам слеп и строг...")
В руках хуцинь * сам слеп и строг,
Несчастен, как несчастный рок!
Гадание — его товар,
Вокруг него и млад и стар,
И каждый откровенья ждет.
Сбежался, скучился народ,
Как мухи, что летят на мед.
Быть урожаю или нет?
Помрем от голода и бед?
А как с арендою земли?
Гадать мы только и могли.
Февраль 1945 г.
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Слепая ("Не говорите ей про лепестки...")
Не говорите ей про лепестки,
Про высоту деревьев, про кусты:
Слова такие для нее пусты.
Надежды жизни — в нищенской суме.
Пятнадцать лет она бредет во мгле,
Постукивая палкой по земле.
Однажды мальчик встретился в пути,
Она сказала людям: это сын, —
Семь лет они вдвоем среди равнин.
В пути мальчишка отгонял собак,
Делили рис и голодом терзались,
Они казались близкими людьми
И незнакомыми казались.
1947 г.
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Храм земли ("У извилистой горной дороги храм стоит...")
У извилистой горной дороги
Храм стоит, обветшалый и строгий.
Беспрестанно печальные люди,
Хмуря брови, плетутся, как тени,
И несут ритуальные деньги.
И несут ароматные свечи,
И с мольбой бьют земные поклоны.
О болезни! О горькие стоны!
Не надейтесь, о люди, не надо:
Храм бессилен спасти нас от гнета
Восемнадцати ярусов ада!
Июль 1944 г.
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Творческий путь Вэнь Цзе начался после установления в Китае народной власти. Его стихи отличаются жадной влюбленностью во все новое, что рождалось на глазах поэта в его стране. Циклы "Турфанская лирика", "На берегу Босытэн" посвящены трудовым свершениям молодежи в провинции Сяньцзян. Хунвэйбины учинили над поэтом зверскую расправу.
Источник: "Поэзия и проза Китая XX века", 2002
Под яблоней ("Юноша под яблоней! Не надо песни
