Я прижимаюсь к раковине, руки по краям, в ожидании его атаки.
Но он не наступает на меня, по крайней мере, не сразу. Он просто смотрит на меня и наши глаза встречаются.
— Что? — шепчу я, боясь разрушить чары.
Он наклоняет голову в сторону, наблюдая за мной и хмурясь, словно я какая-то загадка, которую он собирается разгадать.
— Ты имела это в виду? — спрашивает он. — Когда говорила, что останешься?
Это практически ранит, он звучит таким сомневающимся.
— Конечно, да. Я подразумевала каждое слово.
— Обещаешь? — спрашивает он, подходя ко мне и опираясь обеими руками на край раковины.
Я поднимаю мизинец.
— Клянусь на мизинце.
Он взглядом отклоняет подобное.
— Не, это ерунда. Твоего слова более чем достаточно, — убирает волосы мне за уши, — я хочу заставить тебя почувствовать себя так же невероятно, как ты заставляешь меня чувствовать себя.
Он хватает меня за бёдра и поднимает вверх так, что я балансирую на краю раковины, мои руки хватаются за край, чтобы удержать равновесие. Дергает платье вверх, затем приседает, и голова оказывается между моих ног.
Мне едва хватает времени прийти в себя, подготовиться. Он поедает меня словно голодающий, пальцы раздвигают меня в стороны, язык и рот такой мягкий и тёплый. Я чувствую каждое ощущение словно молоток, каждый толчок, словно удар, исходящий наружу.
Я так сильно хочу его. Хочу его глубоко внутри, всего его. Но, судя по его удовлетворённым стонам и голодным звукам, он просто хочет поглотить меня. Он хочет доставить мне столько удовольствия, сколько способен подарить мне в пределах человеческих возможностей, потому что он не уверен, что делает достаточно, заставляет меня чувствовать достаточно.
Но он именно такой.
Его рот беспощаден. Он неутомим. Язык погружается глубоко в меня, прежде чем лизнуть клитор и всосать его в рот. Я почти кричу, мое тело на высоте сознания, на грани перезагрузки. Он опускает одну руку вниз и двумя длинными, прекрасными пальцами входит глубоко в меня, поворачивая их. Тепло струится глубже, мои нервы, словно миллион бутылок шампанского, готовых вот-вот лопнуть. Это медленное, закручивающееся предвкушение, заставляющее мой рот открыться, шею выгнуться назад, пока она не встречается с зеркалом.
Я одновременно и сверхчувствительна и едва осознаю, что происходит. Ноги сжимаются вокруг его лица, движимые его губами и языком, пальцы напротив меня, внутри меня, жёстче, глубже и он отвечает, действуя так, будто я всё, что ему необходимо для жизни, словно без меня он умрет.
Нетерпеливыми руками он притягивает меня к себе, его язык твёрдый и настойчивый и мир начинает сходить со своей оси. Этот мир, созданный лишь для двоих.
Я хочу почувствовать его, ощутить его, прикоснуться к нему. Мои бёдра резко врезаются в него. Он тянется языком обратно к моему клитору, щёлкая по нему так быстро снова и снова, что я больше не могу дышать.
Он стонет напротив меня.
И затем я освобождаюсь.
Я просто чертовски свободна.
И я парю, кончая ему в рот, практически падая с раковины. Его руки сжимают мою талию, удерживая меня, пока он заканчивает начатое, жестко посасывая губами, вырывая крик из моего горла.
Я громко кричу. Я знаю. Я всегда такая. И мне все равно, если кто-то за пределами уборной услышит мои крики, потому что каждый в целом гребаном мире обязан узнать что он за любовник. Он любит каждой своей частичкой и отдаёт каждую часть себя.
Когда мой оргазм у его губ стихает, он выпрямляется, глядя на меня лихорадочными глазами. Глазами, которые говорят, что он знает меня, знает, что мне нравится и никогда не перестанет давать мне это.
Но я абсолютно эгоистична. Я хватаю его голову и целую его, долго и нежно, мой вкус на его языке придаёт мне силы.
Он стонет мне в рот, это звук идёт прямиком из его нутра, заставляя мою кровь бежать быстрее.
— Видишь, насколько ты хороша на вкус, — шепчет он, губы двигаются к моей шее. — Мне никогда не будет достаточно тебя.
Я нащупываю под килтом его член, беру в руку твёрдую длину, такую горячую и пульсирующую в моей ладони. Он придвигается ближе, и я ввожу его, такая влажная и готовая для него, что он скользит внутрь словно шелк, наши тела привыкают друг к другу с чудесным чувством легкости.
Я оборачиваю ноги вокруг его талии, каблуки впиваются ему в задницу, пока он начинает вколачиваться в меня, снова воспламеняя каждый мой нерв с каждым медленным, гладким плавным движением.
Я хнычу, когда мы находим наш ритм, как мы всегда находим его, и в этот раз, и в этот раз я знаю, это не конец. Мое тело болит от такой сильной жажды его и без единого слова его тело отвечает, всегда давая моему даже больше, чем нужно.
— О, Кайла, — задыхаясь, стонет он напротив меня, пока капли пота падают с его лба мне на ключицу. Я почти уверена, что вот-вот пойдёт пар. Он толкается жёстче, и глубже, и такое чувство что весь воздух устремляемся прочь из моих лёгких и я цепляюсь за его тело, пока его движения ускоряются.
Я прижимаю ногти к его спине, цепляясь крепче. Кожа сильно хлопается друг от друга, густой звук эхом отражающийся от стен. Каждый толчок длинный и жёсткий, и он с усилием кряхтит, пока член не ударяет меня в идеальное место.
Я взрываюсь словно атомная бомба.
Его бёдра ударяются о мои, безжалостно и сурово, и он тоже кончает со шквалом стонов, снова и снова шепча мое имя, пока царапает мои бёдра, выпуская каждый дюйм себя внутри меня, выстреливая так далеко и глубоко, как только может.
Это так чертовски красиво.
Когда мы оба восстанавливаем дыхание, когда наши сердца замедляют свой бешеный темп, он выходит из меня, и я спрыгиваю вниз с раковины, попа практически онемела.
Мы не знаем что сказать друг другу. Не думаю, что нам надо что-то говорить. Мы посылаем друг другу ленивую, понимающую улыбку. Он берет пару кусочков туалетной бумаги и вытирает внутреннюю часть моих ног, убеждаясь, что я сухая. Затем предлагает мне руку, словно джентльмен.
Как леди, я принимаю ее, и мы выходим, чтобы насладиться остатком вечера.
Глава 24
КАЙЛА
Следующие несколько дней пролетают в каком-то туманом виде блаженства. С тех пор, как я сказала Лаклану, что остаюсь, я наслаждаюсь самой идеей. И наслаждаться для нас обоих, это значит много горячего, счастливого секса. Мы упиваемся тем, что наши отношения были продлены, что ограниченное количество дней, первоначально дарованное нам, растянулось до бесконечности.
Хотя что я действительно делаю, так это избегаю непростых решений. Тяжёлых звонков. Я не хочу звонить маме и говорить, что могу не приехать домой. Не хочу писать письма Стефани и Николе и говорить им, что рискую всем ради Лаклана. Не хочу связываться с работой, и говорить, что ставлю их перед фактом, ещё и издалека.
Лаклан говорит, я просто могла бы поехать домой, привести все мои дела в порядок и затем вернуться обратно. Но почему-то подобное заставляет меня нервничать. Я знаю, вероятно, правильно сделать именно так, но я также чувствую, что это может все усложнить. Если бы я снова увидела маму, если бы она выглядела более хрупкой, чем раньше или звучала более грустной, не думаю, что я смогла бы уехать. И где бы я оказалась потом? Последнее, чего хочет от меня мама, чтоб я чувствовала себя обиженной на неё, и хотя я бы так никогда не сделала, знаю, что провела бы остаток жизни, нянчась со своим разбитым сердцем и задаваясь вопросом, что могло бы быть.
Поэтому я отказываюсь быть сознательной и ответственной взрослой. Я виню в этом свой затуманенный разум, находящийся под избытком любви и гормонов. Ещё несколько дней откладывая тяжёлую часть от необходимости прощаться, необходимости оправдать своё решение. Вместо этого мы с Лакланом планируем мое будущее здесь, и все, что это решение повлечёт за собой.
Я уже упоминала о множестве горячего, офигенного секса? Что ж, он занимает большую часть нашего времени. Но с Джессикой, обещавшей мне помочь с писаниной, это означает сконцентрироваться на создании моего портфолио. На следующий день после званого ужина, даже в состоянии лёгкого похмелья, я написала парочку абзацев в стиле, который вы видели в одном из бульварных журналов, как раз для коротенькой колонки. Джессика внесла несколько поправок и сказала, что передаст статью кое-кому, кого она знает.
Я все ещё не получила ответ, но я просто счастлива, что она хочет помочь мне, что думает, я могу. Кажется, Лаклан тоже верит в это, как и в то, что я могла бы работать в приюте с Амарой.
Я хочу попытаться получить работу самостоятельно, на своих условиях, но знаю, что это не просто, когда вы находитесь в Шотландии как нелегальный эмигрант. Имею в виду, мне разрешено легально находиться здесь определенное количество времени, но без визы я не смогу работать. Лаклан говорит, что ему будет легко содержать меня и единственный другой выход, это неофициальная работа в каком-то баре, но это звучит не так уж плохо.
