проверил купчую: дом был приобретён нынешним владельцем несколько месяцев
назад. Однако новый хозяин почти там не появляется.
- Известно, кто он? - спросила я.
- Нет. Имя в купчей - вымышленное. Выяснить, кто он такой на самом деле, пока
не вышло. Мои люди пытаются работать осторожно, чтобы никого не вспугнуть.
Слуги там, как на подбор, не разговорчивые. Впрочем, почему "как"? - усмехнулся
он. - Совершенно очевидно, что именно по такому критерию их и подбирали.
Подождём несколько дней. У меня есть несколько зацепок, проверим, можно ли
выйти через них на хозяина особняка. Если нет, прижму Вуфолка. За ним ведётся
постоянное наблюдение, так что никуда он теперь не денется.
- Как думаешь, наша горничная тоже знает, кто главный в этой истории? Или она
просто пешка, которой не сочли нужным сообщить ничего существенного?
- Может, и пешка, - откликнулся Кэмерон. - Но, думаю, не совсем. Как минимум
она - любовница Вуфолка, это удалось выяснить в ходе наблюдения за его домом.
Не тем особняком, а его собственным жилищем в городе.
- Любовница... - протянула я. - В таком случае она и вправду может знать больше,
чем простая исполнительница. Возможно - больше, чем хотел бы сам хозяин
особняка. Она намного моложе Вуфолка, к тому же он не производит впечатление
человека, пользующегося большим успехом у женщин. Не удивлюсь, если он
разболтал ей больше, чем следовало.
- Вполне вероятно, что так оно и есть, - согласился Кэмерон. - Пока я не трогаю
её по тем же причинам, что и Вуфолка. Но в случае необходимости я ею займусь, и
тогда она расскажет всё, что ей известно, и очень быстро.
- В каком смысле займёшься? - полюбопытствовала я.
- В нехорошем, - лаконично отозвался Кэмерон, и как-то сразу стало понятно, что
речь идёт отнюдь не о надругательстве. - Кроме того, за Вуфолком следят, за
особняком тоже. Так что если понадобится, активные действия будут вопросом
пятнадцати-двадцати минут.
- Что ж, хорошо, - кивнула я. - Возможно, тебе удастся взять их всех прежде, чем
они приступят к собственным действиям.
Не удалось.
Глава 23
"Самопожертвование должно преследоваться по закону. Оно деморализует тех,
ради кого идут на жертвы"
Оскар Уайлд
Это была самая обыкновенная поездка на ярмарку. Мы выезжали так
приблизительно дважды в месяц. И в тот день, как много раз прежде, я надела
платье Мирейи - на этот раз насыщенного синего цвета, - и рыжий парик, а лицо
спрятала под густой вуалью. В сопровождении ещё нескольких фрейлин мы
отправились в город.
На ярмарку приехали в карете. Принялись неспешно прохаживаться между
прилавками, непринуждённо болтая и периодически обсуждая тот или иной товар.
Охрана следовала за нами, держась на почтительном расстоянии. Мирейа купила
флакон духов, Одри - несколько широких лент нежного сиреневого оттенка.
Всё произошло очень быстро, когда мы оказались на самом краю площади.
Несколько выстрелов, после которых двое из наших охранников упали на землю и
больше не шевелились. Крики, визг, толпа людей, ещё не понимающих куда бежать,
но уже заметавшихся из стороны в сторону. Торговки, мечущиеся, подхватив юбки.
Пара ответных выстрелов, звук извлекаемой из ножен стали.
Я даже не поняла, как именно осталась одна. Кажется, фрейлины тоже бросились
подальше от места схватки, я попыталась побежать вместе с ними, но тут меня
самым бесцеремонным образом затолкали в специально поджидавшую карету,
запряжённую четвёркой чёрных лошадей. Едва я оказалась внутри, дверцу
захлопнули, и карета тронулась с места.
Первым делом я попыталась выбраться наружу. Толкнула дверцу, несмотря на то,
что карета стремительно набирала ход. Ничего не вышло. По всему выходила, что
дверца была заперта и, ясное дело, не с внутренней стороны. Я кинулась ко второй,
чуть не упав на ходу, так сильно раскачивался экипаж. Тот же результат.
Потирая ушибленные места - синяки грозили появиться и на руках, за которые
меня резко тянули, и на коленях, на которые я приземлилась в карете, - я села на
сиденье и вжалась в стену. Иначе рисковала снова упасть. Отдёрнула чёрную
занавеску и выглянула в окно. Хоть это мне удалось. Вымостившие улицу камни и
двухэтажные дома быстро убегали назад, словно испугавшись выстрелом, которые
по-прежнему можно было слышать. Но всё реже и реже, а вскоре они и вовсе
стихли. Наверное, мы ушли от погони. А может быть, и нет. Возможно, ни у кого
просто нет времени перезарядить пистолеты.
Трясло так, что я поняла: качка, знакомая мне по прежним поездкам, была просто
детским лепетом. Городские улицы никак не подходили для такой бешеной езды.
Не знаю, как мы умудрялись вовремя поворачивать и никого не сбить по дороге.
Впрочем, гарантий последнего не было. Порой карете доводилось накрениться так,
что мне казалось, сейчас она перевернётся. Но пока обходилось.
Я снова отчаянно толкнула дверь, лишь для того, чтобы в очередной раз
убедиться: выбраться не удастся. Прикинула даже, нельзя ли пролезть в окошко.
Выпрыгнуть на развившейся к этому моменту скорости было бы опасно, но я была
готова пойти на риск. Однако увы, окна были маленькими. Будь я ребёнком, могла
бы попытаться, но сейчас шансов нет.
Ещё прежде, чем мы выехали из города, карета остановилась. Я даже
понадеялась, что у похитителей что-то пошло не так, но напрасно. Запиравшую
дверцу защёлку отодвинули, меня по-прежнему бесцеремонно вытянули наружу и
тут же затолкнули в другую карету. Моментально захлопнули дверцу, заперли и её,
а кучер уже подстёгивал лошадей. И я поняла, что теперь меня точно не найдут.
Ехали не слишком долго. Кареты поменяли на окраине города, и вскоре мы уже
мчались по просёлочной дороге. Скорость развили и вовсе небывалую. Я снова
ждала, что карета вот-вот перевернётся. И снова обошлось. Впрочем, кто знает,
возможно, это к худшему.
Экипаж подкатил к негостеприимного вида дому, мрачно глядевшему на меня
тёмными глазницами многочисленных окон. Меня быстро провели внутрь.
Поскольку я не сопротивлялась и не пыталась спастись бегством - а какой в этом
был бы смысл?, - меня не трогали, не тянули за руки и даже не подталкивали в
спину. Просто один человек шёл впереди, показывая путь, и ещё несколько шагали
следом. Поднялись на второй этаж. Передо мной распахнули дверь. Впустили в
комнату и заперли, ничего не сказав.
Оставшись одна, я огляделась. Обыкновенная комната обыкновенного дома.
Достаточно богатое убранство. Кровать, стол, стулья, шезлонг. Ковёр, гардины,
канделябр, запасные свечи. Даже какие-то безделушки на каминной полке. И
зарешёченное окно. Я даже подошла и на всякий случай дёрнула решётку. Прочная.
Усевшись на кровать, я сгорбила спину и подпёрла щёки ладонями. И что же
теперь?
По всему выходило, что мне, мягко говоря, сильно не повезло. Похитить, по всей
видимости, хотели Мирейу. Кто и зачем, не знаю. Зато знаю другое: когда этот кто-
то увидит, в что в его руках оказалась другая женщина, в восторг это его точно не
приведёт. Как он поступит дальше? Хорошо бы было, конечно, если бы он просто
сказал "Миледи, произошла ошибка" и отпустил меня на все четыре стороны. Но
что-то подсказывало: надеяться на такой исход не стоит. Вернее всего меня захотят
убрать как ненужного свидетеля. Хотя свидетеля чего?.. Я безнадёжно покачала
головой. Ничего не понимаю. Кто мог это сделать? Отвергнутый поклонник? Всё
же странное поведение для влюблённого. Слишком бесцеремонное обхождение с
предметом страсти. Враг? Но у Мирейи не было настолько серьёзных врагов. Уж
кому-кому, а мне об этом было бы известно. А может быть, через Мирейу добраться
хотели до герцога? Вот это было куда более вероятно, однако и верить в такой
вариант хотелось куда как меньше. Потому что если я угадала правильно, то моё
положение действительно хуже некуда. Люди, способные бросить вызов герцогу
Альмиконте, точно не станут шутить.
Не знаю, сколько я просидела взаперти: часов в комнате не было, а зашкалившие
эмоции основательно сбили моё ощущение времени. Полагаю, прошло каких-
нибудь полчаса, и я услышала шаги, а затем щелчок отпираемого замка. Дверь
распахнулась без предварительного стука. К этому моменту я уже стояла,
прижавшись спиной к стене.
В комнату вошёл высокий широкоплечий мужчина несомненно высокого
происхождения. Сам он в похищении не участвовал, в отличие от второго,
оставшегося на пороге.
- Леди Альмиконте, - очень довольным голосом произнёс первый, - рад вас
приветствовать в моём скромном жилище. Полагаю, вам придётся провести здесь
несколько дней. Дальнейшее будет зависеть от благоразумие вашего брата...
