- Лучше одень юбку, - говорит он. - Когда я смотрю на твои ноги, у меня всегда улучшается настроение.
Он встает, улыбаясь своей широкой улыбкой. Идет к двери и останавливается на секунду, его напускная веселость едва не слетает с его лица. Но он кивает, не оглядываясь, и идет вниз.
Часть 1. Глава 5
Когда мы заезжаем на парковку, я собираюсь выйти из машины, когда Джеймс берет меня за руку.
- Эй, - говорит он, - мне нужно кое-что тебе сказать до того, как мы зайдем.
Мое сердце на мгновение перестает биться.
- Что?
- Я не хотел ничего говорить, пока мы были у тебя дома, но прошлой ночью Миллер вломился в спальню Лейси, надеялся поговорить с ней. Он думает, что сегодня его могут пометить. Пускай он сам расскажет тебе остальное. Но он в порядке. Он жив.
Я наклоняю голову и пытаюсь отдышаться, потом кладу руку на приборную панель, чтобы успокоиться.
- Он в порядке? - спрашиваю я, глядя в сторону Джеймса. Он кивает, но что-то в выражении его лица не дает мне почувствовать облегчение.
- А ты думаешь, они придут за ним? - спрашиваю я.
- Надеюсь, нет.
Я закрываю глаза и откидываюсь на сиденье.
- Зачем он сделал это? - я издаю стон. - Почему не подождал?
- Не знаю, - говорит Джеймс. - Но я думаю, нам сегодня нужно уйти пораньше. Нам нужно держаться тихо и не привлекать к себе внимания.
- И это говорит парень, который подделал научный проект в Самптере.
- Это другое дело. Я пытался помочь Миллеру.
- Это было глупо, - говорю я. - Мы должны следить за тем, что делаем. Если они заберут его, виноваты будем мы.
- Я знаю, - огрызается Джеймс. - Ты думаешь, я не знаю?
Мы смотрим друг на друга, лицо Джеймса становится сердитым. Он чувствует себя ответственным за смерть моего брата. За мою безопасность, за безопасность Миллера. Он таков, каков есть. И иногда я достаточно глупа, чтобы поверить, что он действительно защитит нас.
- Я знаю все, что ты думаешь, - бормочу я, чувствуя, как на грудь давит отчаяние.
Лицо Джеймса смягчается.
- Иди сюда, - говорит он. Сначала я не шевелюсь. Опасность, грозящая Миллеру, нависает над машиной, над всем миром, до удушья маленьким.
- Слоан, ты нужна мне, - говорит Джеймс хриплым голосом.
И когда я слышу его мольбу, я отставляю все в сторону. Я склоняюсь к нему, впиваюсь ногтями в его спину, прижимая его к себе. Он вздрагивает и сжимает меня еще крепче. Как только мне исполнится восемнадцать, мы с Джеймсом уедем из города, начнем сначала в другом месте. Но пока мы не можем уехать. Они найдут нас, объявят оранжевую тревогу, чтобы разыскать нас. Мы никогда не убежим. Никто никогда раньше не убегал.
Мы крепко обнимаем друг друга, пока рука Джеймса не скользит вниз, по моему бедру, останавливается под подолом юбки. Его дыхание учащается.
- У меня губы устали от разговоров, - шепчет он мне в ухо. - Теперь поцелуй меня, дай мне забыть.
Я откидываюсь назад, вижу в глазах Джеймса смесь печали с желанием. И я шепчу, что люблю его, потом забираюсь к нему на колени и целую его, как будто мы целуемся в последний раз.
* * *
На уроке экономики я смотрю на Миллера, который сидит рядом со мной с опущенной головой, он что-то рисует в блокноте, который спрятал под партой. Я проверяю, нет ли в его поведении чего-то, из-за чего его могут пометить. Кажется, он в порядке.
- Ну? - шепчу я, когда учитель начинает ходить по рядам, собирать тесты, - Что случилось у Лейси?
Миллер перестает рисовать.
- Я проскользнул внутрь через окно, после того, как ее родители заснули. Я пытался сказать ей, что не причиню ей вреда, но она начала плакать, - он качает головой. - Она подумала, что я пришел, чтобы убить ее или что-то в этом роде. Кто знает, что в Программе ей наговорили обо мне.
Я кладу руку на лоб, облокотившись о парту. Это — крупная неприятность. Этого, конечно, достаточно, чтобы его отослали.
- Она позвала родителей?
- Нет, - говорит Миллер. - Она сказала, чтобы я убирался, даже после того, как я попытался объяснить, кто я.
Он говорит ровным голосом.
- Полагаю, я надеялся, что может, на каком-то уровне, она все еще любит меня.
Он отворачивается от меня, его глаза блестят.
- Думаешь, так могло бы быть?
- Да, - говорю я, - думаю. Но, Миллер, тебя могли арестовать. Отослать. А потом что? Что бы я делала без тебя?
- Мне нужно было попытаться. Ты бы не бросила Джеймса.
Я замолкаю.
- Нет, не бросила бы.
Он кивает. Похоже, ему жаль, что он сделал такое сравнение, и он возвращается к своему блокноту.
- Ты будешь пробовать еще раз? - спрашиваю я.
- Нет смысла, - отвечает он. - Она теперь другой человек. Я даже не думаю, что она снова влюбится в меня.
Я моргаю, смахивая теплые слезы.
- Мне жаль.
- Знаю, - он говорит. - Мне нужно идти дальше, правильно? По крайней мере. Это то, что мне говорит мать.
Ну, прежде всего, мать Миллера никогда не была без ума от Лейси. Она надеялась, что ее сын будет встречаться с кем-то более жизнерадостным. Но в нашей жизни осталось не так-то много поводов для радости. А те, у кого они есть, обычно прошли через Программу.
- Миллер, ты не …
- Слоан Барслоу? - зовет меня мистер Рокко и сердито смотрит на меня. Наступает тишина. Миллер опустил голову, снова рисует кружочки в блокноте под партой, но я обрадована, что он не планирует ничего безумного. Если мы сможем, хотя бы выдержать это последнее испытание, мы выживем. А может, через несколько месяцев, когда наблюдение за нами подойдет к концу, мы сможем уговорить Лейси снова проводить с нами время.
- Джеймс и я уходим после ланча, - шепчу я, когда убеждаюсь, что учитель не смотрит. - Ты с нами?
- А то. Думаешь, я здесь, чтобы учиться?
Я улыбаюсь. В первый раз за сегодняшний день Миллер похож на самого себя. Я пишу Джеймсу смс, чтобы сказать, что мы договорились, но до этого бросаю взгляд на Миллера, заметив, что он рисует в блокноте. Большая черная спираль занимает всю страницу. Я отворачиваюсь, притворившись, что не заметила. В моем кармане вибрирует телефон.
Я открываю его тайком и читаю сообщение.
БУДЬ РЯДОМ С МИЛЛЕРОМ. В КАМПУСЕ СТАЛО БОЛЬШЕ ОБРАБОТЧИКОВ.
- Миллер, - шепчу я, - Джеймс говорит, что сегодня обработчиков больше. Думаешь, они тут из-за тебя?
Миллер облизывает нижнюю губу, потом кивает.
- Может быть. Давай тогда уйдем после ланча, - говорит он. - Пойдем ко мне домой.
Я киваю и пишу Джеймсу смс. Я рада, что мы уйдем. Последнее, чего я хочу — видеть, как моего лучшего друга забирают. Снова.
* * *
Я сижу рядом с Миллером на его кровати, покрытой цветастым одеялом. Джеймс, на кухне, роется в холодильнике. Миллер снова жует ноготь большого пальца, и когда он принимается за другой палец, я вижу, что его ногти так коротко обкусаны, что под заусенцами еще видна кровь. Я отталкиваю его руку от лица, и он кладет ее себе на колени.
- Сегодня видел ее на пути в школу, - говорит Миллер, глядя в венецианское окно, перед которым мы сидим.
- Лейси?
- Ага. Ехал мимо Самптера и увидел ее на парковке, она говорила с Эваном Фрименом. Она... смеялась.
Он снова принимается за свой ноготь, но я его не останавливаю. Вместо этого я кладу голову на плечо Миллера и вместе с ним смотрю в окно.
Несколько месяцев после окончания лечения возвращенцам не разрешают слишком тесно общаться с людьми, но им разрешается заводить пару-тройку друзей, особенно, если и те тоже успешно закончили Программу. Полагаю, обработчики считают, что два вычищенных человека не могут плохо влиять друг на друга. До того, как встречаться с Миллером, Лейси и правда несколько раз ходила на свидания с Эваном Фрименом. Она говорила, он слишком усердно работает языком, когда целуется.
А теперь от того, что Лейси говорила с ним, смеялась, и все это время не понимала, что она уже знает его, мне нехорошо. Это так сводит с ума, что я не могу это вынести.
- Как думаешь, что они там с ней сделали? - спрашиваю я, сомневаясь, что хочу услышать ответ.
- Препарировали, — отвечает Миллер, выплюнув кусочек ногтя. - Вскрыли ей голову и вытащили все кусочки мозаики, а потом сложили снова, чтобы получилось счастливое лицо. Как будто она теперь не настоящая.
- Мы этого не знаем, - говорю я. - Может, внутри она все та же. Она просто не помнит.
- А если и не вспомнит? - Он поворачивается ко мне, по его щеке течет слеза. - Ты и правда думаешь, что все может быть как раньше? Она пуста, Слоан. Она теперь — живой труп.
Я не хочу верить в это. Я смотрю на возвращенцев уже больше двух лет, и хотя наше общение не заходит дальше случайных разговоров в очереди, я уверена, что они все еще люди. Просто... отполированные, как будто все прекрасно. Им промыли мозги, что-то в этом роде. Но они не пусты. Не может этого быть.
- Было бы лучше, если бы она умерла, - шепчет Миллер. Я подскакиваю и яростно смотрю на него.
- Не говори так, - говорю я. - Она не мертва. Потом, через какое-то время, мы попробуем снова. Может, она не узнает тебя, Миллер. Но ее сердце узнает.
