Эет передвинул лампу, открывая двери в святилище.
Спуск по коридору из тёмного кристалла. Когда-то он не светился. Теперь, уже несколько лет, по камням прокатывались переливы зелёного мерцания, волнами скользя по коридору и освещая путь идущему.
Эет с улыбкой дотронулся до стены, словно погладил камень. Наверное, тут есть и их с Виром скромная заслуга…
Зелёное пламя магических светильников коснулось глаз. Из открытого зева Лабиринта пахнуло холодной пустотой.
Юноша вновь стоял перед величайшей святыней Атариды, но на сей раз не затем, чтобы выполнить обязанности Хранителя.
Он поднял взгляд на фреску.
Силинель…
О да. Те два храма – они принадлежат Мортис. Но этот – Силинель. Подательницы жизни. В смерти.
Зомби преклонил колени.
— Прости меня за дерзкую просьбу, Благостная, – прошептал он, склонив голову. – Но твои враги могущественны и коварны. Я не должен вступать в эту битву с незащищённой спиной. Силинель… Я молю тебя… Позволь мне связать свою силу с твоей. Силинель… это слишком важно, чтобы я дерзнул просить о знаке, если ты против. Я молю тебя дать знак, если ты согласна!
Сам не веря, что произнёс эти слова, Эет превратился в воплощённое внимание.
Пламя на алтарной чаше вспыхнуло белым, вскинулось ввысь – и в этом ослепительном свете, затмившем вечный ровный свет святилища, зомби увидел, что богиня на фреске улыбнулась… и…
…взмах тонкой руки – и перед магом на камень Алтаря упала роза.
Эет сглотнул. Пальцы вздрогнули, коснувшись цветка.
Живые лепестки. Нежные… От них струился тонкий аромат. Помимо воли юноша поднёс розу к лицу, вдыхая лёгкий, головокружительный запах.
— Спасибо, – прошептал хранитель Храма.
Эет просто не знал, что ещё сказать. Что ответить на такой явный знак расположения богини. Юноша немного растерялся.
Он не чувствовал радости или восторга. Душу переполняли благоговение и благодарность. И облегчение.
Значит, вот так. И богиня знала, как всё сложится, когда руками Ларинны делала его немёртвым.
Чтобы однажды у Алтаря прозвучала эта просьба…
Он поднялся. Скользнул пальцами по ободку алтарной чаши.
— Спасибо, – шепнул некромант ещё раз. И, подняв открытый взгляд на богиню, чуть улыбнулся уголком рта: – Это… Ты же понимаешь, что это будет что-то вроде нашего обручения, Сили. И я обещаю, что буду… – Эет глубоко вздохнул. Нет, он сходит с ума. Но роза… роза в его руке… – Я обещаю, что буду тебе лучшим мужем, чем тот, из-за которого ты вынесла столько страданий. И может быть… однажды… так или иначе… как Ларинна или как Силинель… ты придёшь ко мне. Когда будешь готова. А я буду служить тебе и любить тебя… моя Госпожа.
Он вышел из святилища и, вернувшись в комнату над Алтарём, забрал оттуда всё необходимое.
Раза два или три… туда и обратно… по мерцающему коридору.
И вот наконец дверь за спиной мага закрылась в последний раз.
И беззвучно сомкнулась стена, отрезав от святилища переходы Лабиринта.
Эет бросил последний взгляд на фреску над Алтарём и, запретив себе думать о чём-либо, кроме ритуала, начал размётку комнаты.
Круг Преобразования. Внутри – магическая звезда. И светильники по периметру Круга.
Между ними – кристаллы Воды.
Теперь… Магические кристаллы Смерти и Жизни – внутри звезды. Попарно – в основании каждого луча. И по кристаллу Воды – в вершины.
Смешать в кубке магические ингредиенты, создав эликсир Трансформации…
Эет глубоко вздохнул. Всё готово. Дело за малым – активировать заклятье. Пока не призвана Сила – это не более чем меловые линии на полу. И не более чем красиво расставленные камни.
Сила должна скользить свободно. Не встречая никаких преград. А в той реальности, где начерченная мелом линия является барьером, барьером может стать и любая материальная вещь.
Эет вышел за пределы Круга и, раздевшись донага, аккуратно сложил свою одежду за Алтарём, у самого входа в святилище.
Медленно, почти торжественно, расплёл волосы и, тряхнув головой, позволил им рассыпаться вдоль спины.
Вот теперь – в центр святилища. В центр магического знака.
Юноша повернулся лицом к фреске и, выпрямившись, посмотрел прямо на богиню. Обнажённым он стоял перед ней, не сводя взгляда, и в уголках его губ таилась улыбка. Кажется ли ему, что там, над Алтарём, нет росписи? А только девушка с пепельными волосами? Живая девушка, стоящая в стенной нише… И на её губах неверным бликом солнца трепещет ответная улыбка – не смея стать явной. И глаза, эти чёрные глаза! Дрожат ресницы, то и дело опускаясь – и вновь взлетая, словно стыдясь собственной робости.
Женщина. Божественно прекрасная женщина, которую так долго заставляли забывать о своей сути… И так трудно, наверное, вспоминать и принимать её вновь…
Эет тепло и совсем открыто улыбнулся Силинель.
— Всё будет хорошо, Сили, – ободряюще прошептал молодой маг.
Он отсалютовал кубком с эликсиром своей божественной покровительнице, словно пил за неё, и медленно, несколькими глотками, осушил до дна.
Терпкий вкус, ни на что не похожий…
Эет поставил кубок у своих ног, выпрямился и, сосредоточившись, произнёс первое заклинание.
Активация.
С лёгким треском по Водным кристаллам проскочила фиолетовая молния.
Эет широким жестом воздел руки – и, повинуясь его движению, с линии Круга взметнулась ввысь сияющая стена. Сомкнулась куполом над головой.
По контурам магической звезды с треском пробежали световые линии – и тоже стенами вытянулись вверх, стремясь слиться с общим полем.
Вспыхнули зелёным огнём кристаллы Смерти.
Бело-золотым – кристаллы Жизни.
Рассыпая искры и гудя, их энергии молниями били ввысь, сливались с сияющим куполом энергии Воды, смешивались в нём – и магическое поле гудело, вибрируя от собственной нарастающей мощи.
Через тело словно пропустили электрический разряд. Ещё. И ещё…
По коже давно бежали мурашки, волосы реяли над головой.
Пора!
Эет произнёс заклятье Преобразования.
Дыхание перехватило.
Перед глазами вспыхнул и замелькал рой разноцветных пятен, невероятный коловорот…
Веретено. Мать так часто пряла… и нить наматывалась на веретено…
На Эета, как на веретено, наматывалась незримыми нитями новая суть – а старая, разматываясь, опадала.
Новая энергия, новая природа – в кости, в плоть, в вены и кровь…
И, словно с веретена, пройдя сквозь его тело, свивалась в пульсирующий, сияющий клубок – где-то вовне.
И вот, натянувшись, энергетическая нить вздрогнула и замерла. Юноша ощущал её поющую вибрацию всем своим существом.
Вращение прекратилось внезапно. Эет, не в силах более держаться на ногах, мягко упал на колени в центре знака. Поле, мерцая, рассеивалось. Уходило, гасло…
Кристаллы превратились в пыль.
А в луче звезды, что указывал на Алтарь, полыхая изумрудным светом, сиял шар…
Безграничное могущество Эета. Его способность к магии. Его часть.
Несколько минут… есть лишь несколько минут… чтобы успеть заключить это в предмет. В любой предмет.
Иначе – энергия рассеется.
Оставив новообращённого лича без магии. Навсегда.
Преодолевая невероятную слабость, Эет поднялся. Повинуясь жесту своего создателя, шар взмыл в воздух – и устремился к монолиту Алтаря. И повис над пульсирующим пламенем.
Свет могущества Силинель и свет могущества Эета смешивались и, словно питая друг друга, разгорались всё ярче.
— Да будет… этот Алтарь… твоим хранилищем, – тихо выдохнул маг. И произнёс заклятье Печати.
Перед глазами с рёвом плеснулось зелёное пламя, ослепив и оглушив. Пол под ногами содрогнулся – и наступила тишина. Глаза постепенно, отходя от яркого света, снова начали различать предметы…
Эет встряхнул головой, шатаясь, подошёл к Алтарю и обессиленно опустился на ступени. Немного собравшись с силами, молодой маг поднялся, натянул на себя одежду – а потом взял Жезл Власти.
Единственный взмах вернул залу первозданный вид.
Юный лич задумчиво смотрел на опустевшее святилище. Кадильницы, светильники – всё исчезло. Вернулось на свои места, повинуясь его воле.
Множественный перенос предметов в пространстве…
Неплохо.
Эет усмехнулся уголком губ и устало встряхнул головой, перекидывая волосы набок. Они тяжёлым золотым водопадом упали на плечо – и ниже, рассыпаясь по груди и спине.
Словно ничего и не изменилось.
Хранитель Храма поднял взгляд на фреску. Богиня улыбалась ему.
— Благодарю, Силинель… – прошептал лич.
А потом в последний раз преклонил колени перед Алтарём, поднялся и, сначала медленно, а потом всё убыстряя шаг, пошёл назад.
Он задержался лишь, чтобы забрать розу из верхней комнаты.
