Попытка управлять языком и табуировать слово «Аллах» для немусульман — один из первых случаев, когда исламские нормы взялись применять к немусульманскому населению страны. А что прикажешь делать правительству? Если оно перестанет бороться за слово «Аллах», кампанию развернут соперники-исламисты. Собственно, они ее уже начали.
Таким вот образом в сторону большей исламизации сдвинулись правящие режимы практически всех мусульманских стран от Марокко до Малайзии. И весьма вероятно, что демократизация принесет тот же тренд в бывшую нашу Среднюю Азию.
Понятно, почему на запрете настаивают малайские политики — им надо понравиться большинству и не дать опередить себя сопернику. Но самому-то большинству чего надо? Чего оно так взволновалось? И вряд ли волнение идет от крестьян. Его источник — местная мусульманская интеллигенция: журналисты, проповедники, имамы мечетей. Оказывается, они боятся потерять паству. Не случайно судья (женщина-китаянка) сделала специальную оговорку: согласно статье 11(4) федеральной конституции нарушением является использование слова «Аллах» для пропаганды другой религии мусульманам, но не для себя.
«В начале сотворил Аллах небо и землю, и земля была безвидна и пуста, и... И сказал Аллах — да будет свет, и стал свет». Какими новыми красками заиграл хрестоматийный синодальный перевод Книги Бытия, а ведь мы всего лишь заменили русское слово его арабским эквивалентом.
С точки зрения культурной дипломатии, такие замены сближают Восток и Запад. И это вроде бы хорошо. Но Восток боится такого сближения больше, чем Запад. Христианские клирики Малайзии уверяют, что просто пользуются словом, которое понятно и привычно их пастве. Мусульмане тревожатся: нет, это они хотят «христианизировать» страну и намеренно создают путаницу, чтобы облегчить обращение мусульман, которым по мостику знакомого слова будет легче перебежать в христианство.
Мусульмане, которые появились позже других больших религий, но обратили тьмы и тьмы их последователей — целые империи — в ислам, почему-то особенно нервозно относятся к призраку прозелитизма. Сейчас, как и в древности, обращения происходят в обе стороны, точные цифры являются предметом споров. Однако тезис о том, что ислам — самая быстрорастущая религия мира, соответствует действительности, даже если большая часть этого роста обеспечивается за счет высокой рождаемости в развивающихся странах. Массового перехода населения мусульманских стран в христианство не было даже в колониальную эпоху, когда под крылом колонизаторов на Востоке действовали миссии и христианские школы. Теперь для этого еще меньше условий.
Мусульмане подчеркивают, что ислам — сильная, здоровая, молодая религия. Сравнивая полупустые европейские базилики и полные по пятницам мечети, женское царство в одних и множество молодых мужчин в других, кажется, что так оно и есть. Однако боязнь прозелитизма выдает глубокую неуверенность в своих силах — не всегда рациональную. Например, Русская православная церковь явно вне конкуренции у себя дома, в России. Но ее клирики непрерывно переживают по поводу прозелитизма со стороны довольно хилых российских католиков: из-за этого все никак не встретятся Папа с Патриархом. Вероятно, иррациональный страх перед прозелитизмом невольно выдает признание исламским миром текущего технологического и экономического первенства Запада. В любом случае, небольшая община малайских христиан тут ни при чем. С малайским же языком, как и со всяким другим, бесполезно бороться указами МВД. «С небесной книги список дан Тебе, Пророк, не для строптивых; Спокойно возвещай Коран, не понуждая нечестивых!». Ключевые слова здесь «спокойно» и «не понуждая».
Министр иностранных дел Грузии попросил литовцев и всех людей доброй воли не называть его грузином и пообещал стереть слово «Грузия» с карт. Неправильно, что новые независимые от России государства, да и вообще, все кому не лень, продолжают называть его страну русским словом. Григол Вашадзе предложил литовскому президенту говорить вместо «Грузия» (Gruzija) «Георгия» (Georgija). Литовцы ничего не обещали. У грузин, возможно, есть время переписывать свои уставные документы, а Литве договоры и сметы — недосуг.
Как корабль назовешь — так он и полетит, как птицу окрестишь — так она и каркнет во все воронье горло. Смысл выпал, плутовке остались звуки.
Платоновский Сократ уверял, что имя — орудие распределения сущностей. Распределение надо поставить под правительственный контроль. Сущности — тем более. Уже было подмечено: говоря «на Украине» вместо «в Украине», носители русского языка отказывают украинцам в суверенитете. Произнося турецкое по происхождению слово «Грузия», русские коварно закрепляют принадлежность грузин миру Азии. Когда же «Грузия» произносят другие народы (не только бывшего СССР: Gruzja — говорят поляки, Gruzie — совсем уж не имеющие отношения к Российской Империи чехи), они неосознанно соглашаются с тем, что Грузия принадлежит к сфере российских интересов и особо изощренным лингвистическим способом подрывают ее суверенитет.
Потому что суверенитет — это как хочу, так и называюсь. А не как папа с мамой назвали, а школьные друзья-подруги запомнили и разнесли по городам-весям, urbi et orbi, клочку и закоулочку.
Назовешься Анджелиной Джоли — и вырастут бедра по самые белые груди, а то и по черные брови, назовешься Бредом Питом — и вздуется над ахиллесовой пятой ахиллесов бицепс, назовешься Пэрис Хилтон — и следом четыре великана двадцать четыре несут чемодана. Ведь то, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точек не будет.
А переименуешь русско-турецкое «Грузия» в западное «Георгия», и глядишь: мираж растворится, рассеется, сгинет. Сами собой залатаются дыры в асфальте, покрасятся фасады старого Тбилиси, появятся велосипедные дорожки и скоростные поезда, зарубежные инвесторы купят грузинские суверенные облигации под английский процент, приедет Мадонна, и православные родители перестанут бить морду местному романисту за фрейдистский уклон. Интересно, во что бы нам в России переименоваться?
Дело ведь проверенное. Вот, в Индии после победы националистов на выборах в конце 90-х Бомбей переименовали в Мумбаи. И сразу стал он счастливым индуистским городом, всюду ходят Вишну с Кришной, климат мягок, воздух чист, нет там больше трущоб, не встают по утрам с картонок на тротуарах служащие, чтобы, отряхнувшись, отправиться на работу в офис, и не взяли штурмом в 2008 году полгорода пакистанские террористы, и не сожгли его лучший отель с постояльцами и обслугой.
Пару провинций нынешнему правительству стереть с родной карты действительно удалось. Но со стиранием всей Грузии Вашадзе опоздал. Году в 2005-м это могло быть вполне серьезным предприятием. Ющенко наверняка помог бы стереть Грузию с украинских карт. Ему ведь удалось стереть Киев с американских. 3 октября 2006 года представитель Госдепа на брифинге заявил, что федеральное правительство переходит к использованию в картах и документациях с написания Kiev (русское имперское) на написание Kyiv (украинское народное). Так революционного президента наградили за демократический выбор. Лучше бы помогли материально. Проблема в том, что пресса в США свободная, и Госдеп ей и тут не был указом. В газетах по-прежнему писали по-старому, а в дипломатических нотах — по-новому. Но потом и газеты подтянулись.
Выдвигая претензии к русским, и в первую очередь к соседям России за то, что они пользуются для названия его страны русским словом, и надеясь с помощью магии переименования привести свою страну на Запад, Григол Вашадзе только глубже погружает ее в пучину третьего мира. В мире полно горячих лингвистических точек. Но почти все топографические войны ведут развивающиеся страны.
Который год кипит война в Заливе. Вернее, война за Залив. Освобождение Кувейта в 1991 году американцы назвали загадочно «войной в Заливе» (Gulf War) не потому, что забыли, как он называется. Они не могли назвать ее войной в Персидском заливе, чтобы не обидеть арабских союзников по антииракской коалиции. Ведь все арабы считают, что правильное название нефтеносного залива — Арабский.
Бой кипит, чернила текут рекой. Иранские блоггеры сражаются с арабскими, хакеры взламывают поисковики: «Залив с таким названием не существует. Попробуйте “персидский”». В феврале 2010 года Иран предупредил, что запретит пользоваться своим воздушным пространством всем авиакомпаниям, на чьих мониторах в салоне залив будет называться иначе, чем Персидским. А ведь это десятки арабских компаний. Говорите просто «Залив»? Тоже — на вылет из Ирана. Он — персидский, персидский, как Стенькина княжна. Один из европейских пилотов был немедленно уволен из иранской авиакомпании, где работал по контракту, после того как во время радиопереговоров неправильно назвал залив. Пусть катится к арабам в Emirates. За борт его — в набежавшую волну Персидского залива. А в январе 2010 года отменили Игры исламской солидарности (мусульманскую мини-Олимпиаду), которые должны были пройти в Иране в апреле. Иран изготовил медали со свой картой, а на ней — скандал, конфуз, у вас вся спина белая! — Персидский залив. Игры перенесли — не карты поменять, так медали перековать. Хорошо бы не на мечи.
