планирует.
Он хлопнул себя по карману штанов, ухмыляясь – Ничего, что я позаимствовал у тебя несколько
презервативов?
Внезапно я ощутила боль в руке и поняла, что мои пальцы всё еще мертвой хваткой держались
за ручку. Я не знала, злило ли меня то, что он касался моей сексуальной жизни или намекал на
собственные потрахушки, но этот засранец не изменился. Он хотел меня спровоцировать.
Эти презервативы валялись у меня уже полтора года, с тех пор, как у меня в последний раз был
секс. Скорее всего, у них истёк срок годности.
- Да, пожалуйста – я натянула на лицо широкую улыбку. – А теперь, если ты не возражаешь… –
я отошла от двери, сделала пригласительный жест рукой и предложила ему свалить отсюда.
Миллионы вопросов вертелись у меня в голове. Почему он здесь? В этом доме? В моей комнате?
Куда подевалась его небольшая свита, которую я всегда видела рядом с ним, когда одинокими
вечерами гуглила его, или наблюдала за ним на YouTube?
Но потом я напомнила себе, что Джаред Трент больше не является частью моей жизни. И меня
не должны заботить его дела.
Он прошел мимо, задев мою руку, и я учащенно задышала, потому что его запах был
издевательством над моими нервами. Он вызывал во мне воспоминания о времени, когда я
полностью принадлежала ему.
Я не могу оставаться здесь с ним. Не в этой комнате.
С тех пор, как я решила перекантоваться здесь, я еще ни разу не позволяла Бену остаться на
ночь. И никто не знал, что я до сих пор прячу в ящике комода наше с Джаредом фото с
выпускного бала. Вместе с тем браслетом с брелками, который он мне подарил в школе. Я
хотела выбросить всё это, но не решилась. Пока еще.
Раньше эта комната играла ключевую роль в наших отношениях. Это было наше первое место
подальше от родителей, и оно было наше. Здесь мы могли делать всё, что хотели, и поступать
так, как мы выбирали. Просыпаться рядом, вместе принимать душ, заниматься любовью без
страха, что нас кто-то услышит, болтать всю ночь напролёт или смотреть кино… Это были не
просто пол, кровать, душ, стены или хренова столешница в ванной комнате. Каждый угол,
каждая поверхность хранили воспоминания о нем, были связаны с ним.
И я до сих пор не могла признать, что мне нравилось находиться здесь. Более того, я никогда не
позволю Бену или кому-то другому остаться здесь. Впрочем, какая разница? Это моя комната и я
не должна ничего объяснять.
Я скрестила руки на груди и наблюдала, как он прикрепил свой бумажник к цепочке на брюках и
опустил его в карман. Оглянувшись, я увидела на кровати его сумку, рядом было разбросано
немного одежды – черной, серой или белой.
- Убедись, что ты ничего не забыл, когда уйдешь – приказала я, стягивая с себя носки и бросая
их в корзинку у двери. – Теперь это моя комната.
- Непременно – начал он мягко, а потом добавил с твердостью в голосе, – Татум.
Я выпрямилась, неожиданно почувствовав первую искру волнения под моей кожей, конечно,
если не считать гонок. У меня давно такого не было. Я ненавидела, когда меня называли полным
именем, и он это знал.
Мы опять возвратились к тому, с чего начали.
Я посмотрела на него, вытягивая губы в улыбке – Татум? – повторила я – Так вот какими
приёмчиками ты вооружился, вернувшись домой.
Он повернул голову и строго посмотрел на меня через плечо.
Я рассмеялась – Игроки могут быть прежними, Джаред – сказала я, расстегивая свои штаны, и
они соскользнули вниз по ногам. – Но игра изменилась.
Его карие глаза слегка вспыхнули, и он скользнул взглядом по моим ногам, которые ему так
нравились раньше, а потом по моим белым кружевным трусикам.
Я развернулась и пошагала в ванную, потом остановилась и бросила ему через плечо – Это тебе
не школа – я посмотрела на него задорно. – Тебе уже силенок не хватит.
А потом я захлопнула дверь в ванную, скрывшись из его поля зрения.
Глава 4
Джаред.
Меня обманули.
Конечно, мамина беременность заставила меня вернуться в город, но им не стоило мне врать.
Тэйт была здесь, а не в гребаной Италии. Она жила у Мэдока и Фэллон, и Джекс мог бы
предупредить меня, когда я решил заехать туда. Но нет, вместо этого он позволил мне подняться
наверх и принять душ, дожидаясь, когда Мэдок вернется домой.
Стоило мне открыть дверь нашей спальни, я тут же уловил ее запах. Закружилось в голове.
Но потом я вспомнил. Нет. Ее здесь не было. Она заграницей. Кровать заправлена. В комнате
никаких посторонних вещей. Тут точно никто не жил.
Я положил сумку и начал раздеваться, но зайдя в ванную, я все-таки заметил чьи-то вещи.
Та же косметика, какой пользовалась Тэйт, лежала на полке. Далее я увидел ее расческу, с
остатками светлых волос. И тогда я все понял.
Я закрыл глаза и застыл. Тэйт была в городе. Она была дома, она жила у Мэдока и Фэллон, и мне
захотелось ее увидеть.
Как она? Счастлива ли? Каким будет ее выражение лица, когда она увидит меня снова? Прошло
слишком много времени с нашей последней встречи, и мне просто хотелось ее увидеть.
Пока я не заметил презервативы. Маленькую пачку в ее косметичке. И это не наши. После
окончания школы она стала принимать противозачаточные, и мы больше не пользовались
презервативами.
Я оттолкнулся от раковины и был готов разорвать на себе оставшуюся одежду, и залез под душ, пока не переломал здесь все.
Я ненавидел ее. Я хотел ее ненавидеть. Почему же я до сих пор ее хотел? Блять!
Я стоял под струей горячей воды, мощный каскад сверху заглушал мои мысли в голове, пока я
приходил в себя.
Эти презервативы были вызовом, как напоминание, она занималась сексом с другими.
Я понимал, она могла жить как угодно. Мы не были вместе, и это не должно так сильно меня
расстраивать. Она никогда не судила меня за предыдущих подружек, которые у меня были до
нее, и теперь меня не должна волновать ее жизнь. Я не должен из-за этого злиться.
Но я не мог остановиться. Не было таких причин, по которым я бы вычеркнул ее из своей жизни
навсегда. Поэтому, выйдя из душа, я разорвал упаковку, высыпал презервативы в унитаз и смыл
их. Пусть парень, для которого они предназначались, трахает себя сам.
И тут в подтверждение моих подозрений я услышал ее голос в спальне. По ее односторонним
ответам, я догадался, что она говорит по телефону. Я прислонился к столику, приготовившись, что она в любую секунду зайдет сюда.
И когда я поднял голову, она открыла дверь и…
И я вспомнил все. Каждый вздох, каждую улыбку, каждый поцелуй, все, что было между нами.
Ее голубые глаза, которые пленили меня в 10 лет, ее грудь сейчас вздымалась от тяжелого
дыхания, и которая столько раз была прижата к моей, и все те оттенки эмоций на ее лице, которые когда-то были направлены на меня. Все это накрыло меня в одну секунду.
Я все еще любил ее.
Мой пульс ускорился, и я ощущал это каждой клеточкой моего тела.
Но затем она ошарашила меня. Моей первой реакцией было бросить ей вызов, как я делал
всегда, и слова слетели с моих губ, прежде чем я успел подумать. Но она не отреагировала. Не
ответила мне.
Я уже привык к колкостям Тэйт. Она была дикой кошкой, и дралась, если ее обижали. Но эта
Тэйт была другой. Она была снисходительной и холодной. И я не знал, как себя с ней вести.
Я вышел из комнаты, спустился вниз и вышел на улицу, стараясь прогнать ее из мыслей.
Я был здесь не ради нее. Я приехал ради моей мамы, моей будущей сестры, и моих друзей.
Я пошел к гаражу, увидев, что GTO Мэдока наконец-то стояла возле дома.
В доме было четыре гаража на две машины, поэтому я стоял у одного из въездов, скрестив руки
на груди, смотря на своего лучшего друга.
- Ты даже не попытался меня найти, узнав, что я вернулся? – высказал я, видя, как он замер, ставя коробку в шкаф.
Развернувшись, он встретился со мной взглядом – Ага, странно, да? – его спокойный тон
заставил меня занервничать. – А что, все остальные сразу кинулись к тебе на шею, да?
Зайдя в гараж, я продолжал смотреть на него. Мэдок был не просто моим другом. Он был моей
семьей, и неважно, через что нам придется пройти, этого не изменить. Злость, проблемы, непонимание и даже расстояние не заберут у меня моего лучшего друга, я не позволю этому
случиться.
- Я пытался с тобой связаться – доказывал я. – И не раз. Сколько раз я тебе звонил, писал
сообщения, даже отправлял электронные письма, кто, блять, в наше время еще пишет письма?
Но я делал даже это – я подошел ближе, понижая голос. – Ты не хотел со мной говорить.
Почему?
Он стоял, скрестив руки на груди, но опустив подбородок, явно пытаясь подобрать слова. Его
брови сошлись, и я был удивлен, насколько взрослым он сейчас выглядел.
Мэдока раньше было сложно заткнуть. Он мог болтать без остановки, спорить по любому
