-
Да, я понимаю.
-
И вот кому же тогда он повертел пальцем, если не мне? Кого он там увидел?
-
Полагаю, Сима, он в тот момент не видел окружающего мира, а был погружён в
свои… представления о нём.
20
- Это так странно. Как будто передо мной стоял робот – исполнил функцию, повертел
пальцем и пошёл дальше, не мигая, такой совсем-совсем не включившийся. Я стала
наблюдать за другими людьми, и что же обнаружила?
-
Что же?
- Все за редким исключением погружены куда-то в себя. Но они продолжают смотреть и
всё-таки видят что-то в окружающем мире, но я не могу поручиться, что видят, например,
меня, вот такую, какой я себя знаю, а не транспарант какой-нибудь, или пятно.
- А исключения?
-
А исключения строили мне глазки, - весело сообщила девушка.
- Рада знать, что хоть кто-то способен оценить, какие лапочки у нас тут работают, -
улыбнулась психолог. – Я не вижу в вашем рассказе ничего сверхъестественного, дорогая.
Просто следите, чтобы неконтролируемые действия людей не отражались на вашем
состоянии? Они, как говорится, не ведают, что творят, но это не ваша вина, и не стоит это в
себя пускать.
- Но я очень-очень хотела бы посмотреть их глазами, - сказала Сима мечтательно. – Что
же они всё-таки там видят… Иногда мне так грустно становилось от мысли, что я всегда
буду видеть только своими глазами.
Вика не ослышалась. Подруга сказала о себе в прошлом времени. В не ме ли ми Вика
перевела взгляд на Карину Эдуардовну, ожидая, как та отреагирует, но психолог как будто
не придала оговорке значения.
- Сима, вы ещё что-нибудь хотели рассказать? – уточнила женщина.
-
Да. Да, я давно хотела кое-что сказать, и сейчас только поняла.
-
Что же?
- Мы все не должны здесь находиться, - задумчиво сообщила девушка. – Здесь, под
землёй. В метро. Это какая-то ошибка. Люди не должны здесь быть, и ехать во всех этих
направлениях. В этом во всём есть что-то очень неправильное. В том, что это так случилось
почему-то, и продолжается до сих пор.
Сима замолчала. Но тишина в этом кабинете не воцарялась никогда. То и дело за стеной
гулом проносились составы. А в промежутках гудели провода.
- Сима? Вы закончили? – спросила Карина Эдуардовна с нежностью и участием.
- Да! Вот выговорилась, и мне уже гораздо легче. Спасибо вам!
- Не за что, милая. А теперь, пожалуйста, оставьте нас с Викой наедине. Буквально на
пару секунд.
Сима широко улыбнулась, сделала быстрый, короткий глоток из своей чашки, чтобы
смочить горло, и покинула кабинет.
Карина Эдуардовна посмотрела на дверь, затем на Вику. И сказала:
- Присмотрите за Симой, пожалуйста. Как бы она не натворила глупостей…
-
Я прослежу.
-
Славно.
- Что-то серьёзное?
-
У Симы? Я бы точно сошла с ума, если бы каждый день наблюдала за бесконечным
движением эскалатора. Как вы только это выдерживаете, поражаюсь. Но Сима гораздо
сильнее, чем может показаться. Главное, чтобы она не вбила себе что-нибудь в голову. Она
ведь ещё и упорная.
Вика кивнула головой. Психолог мягко улыбнулась. Опять притронулась к чашке. Опять
передумала.
Через три часа Карина Эдуардовна получила странное смс-сообщение: «Жду вас на
«Маяковской» под соснами. Ровно в 22.00». Возможно, ошибка. Но буквально через минуту
неизвестный прислал ещё одно сообщение: «Карина Эдуардовна, очень прошу быть. В
21
другое время никак не смогу. Мне поручено передать вам посылку». Без подписи. И никаких
посылок она не ждала.
Карина Эдуардовна не была отчаянной женщиной. Но всё же без десяти десять твердо
ступила из вагона на платформу «Маяковской». Неизвестный мог сообщить какую-то
информацию о её муже. Не более чем предчувствие. Супруг Карины Эдуардовны,
профессор, доктор биологических наук, пропал без вести около двух лет назад. Она не
сомневалась, что этот случай как-то связан с участившимися в Москве покушениями на
жизни учёных и профессоров. Однако тела её мужа так и не обнаружили.
Из всех станций московского метрополитена строго-вальяжная и всегда немноголюдная
«Маяковская» особенно нравилась Карине Эдуардовне. Сейчас здесь дрейфовало человек
десять – никого подозрительного. Никто к ней не бросился.
- Под соснами, надо думать, подразумевается одна из потолочных мозаик, - шепнула
психолог себе под нос ещё в кабинете.
-
Ладно, будем искать.
Карина Эдуардовна начала с ближайшего конца станции – задирала голову каждый раз,
когда оказывалась под куполом с мозаикой, выискивая в поблёскивающих овалах сосны, и
уже очень скоро почувствовала лёгкое головокружение.
Красное знамя. Яблоня. Подсолнухи и птицы. Мачта линии электропередач, заводская
труба и вновь самолёт. Два пилотируемых самолёта. Женщина с ребёнком на руках и опять
самолёт. Чайки в небе. Строитель в действии. Полукруглая ротонда и самолёт. Парашютисты
и самолёт. Трое полуголых парней, играющих в мяч. Здесь Карину Эдуардовну начало
мутить. Она и задирала голову, и глядела себе под ноги, боясь споткнуться, и следила за тем,
чтобы не врезаться в колонну. Серьёзное испытания для вестибулярного аппарата.
Назначивший встречу мог бы уже понять, что ждёт именно её – даму, будто в припадке
бьющуюся. Если, конечно, он на станции, и это не розыгрыш. Если вообще существует
мозаика с соснами.
Она их увидела, закинув голову в двадцать второй раз. Четыре сосны, уходящие в небо, и
неизбежно – самолёт. Никого под этим куполом не оказалось. Но стоило лишь Карине
Эдуардовне опустить лицо, как подле неё возник мужчина.
- Вы пунктуальны, - сообщил он, скупо улыбаясь.
-
И я сейчас в обморок упаду, наверное.
Мужчина, видимо одного возраста с Кариной Эдуардовной, ничего на это не ответил. Одет
в военную форму. Из университета Министерства обороны, что на Большой Садовой, –
предположила психолог. Совершенно незнакомое ей лицо.
-
Вам просили передать, - человек вручил Карине Эдуардовне небольшую запечатанную
коробочку.
-
Кто?
-
Понятия не имею.
-
Как?.. А вы кто?
-
Неважно.
-
Но вы хоть уверены, что именно я вам нужна?
-
Где мы договорились встретиться?
-
Здесь… под соснами.
- Всё в порядке. А теперь я пойду.
- Но подождите! – воскликнула женщина, растерявшись. – Умоляю вас, имеет ли это
отношение к моему мужу?
- Я, честное слово, абсолютно ничего об этом не знаю. Удачи, - твёрдо-хмуро ответил
военный и направился к выходу из метро.
Карина Эдуардовна осталась одна. Неподалеку мальчик в красной куртке размахивал
ногами, сидя на взрывозащитном контейнере из броневой стали. Женщина бережно открыла
коробочку, думая как раз о взрывных устройствах. Вроде ничего не тикало.
22
В коробке оказалась шишка. Иш кашиш а ка шиш а Необычного буро-красного оттенка.
Еловая или сосновая – она в таких вещах не разбиралась.
-
Чья-то весьма глупая шутка, - решила Карина Эдуардовна с досадой, но и не в силах
скрыть удивления. – Зачем мне это?
Никто ей не ответил.
На следующий день Сима пришла на работу с небольшим опозданием. Вика заметила
всполох рыжих волос на другом конце станции. Но она не могла отлучиться со своего места
до конца смены и совершенно невольно проигнорировала указание психолога. Девушка вся
извертелась на убогом стульчике, лопнувшем по краям ватой, – она спиной чувствовала
хулиганскую и добрую улыбку подруги.
Смена подходила к концу. Вика очень устала. Изображение на компьютерном экране в её
кабине, поделённое на четыре кадра, напоминало маловразумительные фильмы какого-то
претенциозного киношника. От нечего делать она стала наблюдать за людьми вокруг.
Смотрела на их подбордки-груди, спины-затылки – широко и некрасиво зевала.
Неожиданно Вике показалось, что ей кто-то подмигивает. Она огляделась, полосонула
взглядом лица незнакомых людей. Толпа шествовала мимо безразличная. Наверное,
показалось. Вика уставилась на пульт управления эскалатором. И опять её посетило это
неприятное ощущение, будто кто-то следит за ней, за её лицом – так и норовит встретиться
глазами, подмигивает настойчиво и издевательски. Вика медленно подняла голову,
огляделась внимательнее. Никого, как и прежде. Тогда она посмотрела прямо перед собой на
пластмассовое стекло, и от переутомления и недосыпа её взгляд сразу расфокусировался.
Боковым зрением Вика заметила женщину. Хитрую, злую, нестарую. Женщина
