— Приятно видеть тебя, Джон. Ты готов?
— Конечно же.
Я благодарю Милдред и Джошуа за помощь, и Милдред роняет пару слез, когда прощается с Джоном.
— Кто теперь будет есть мою домашнюю пиццу? — сетует она, когда держится за Джошуа для поддержки.
— Бросьте сверху немного травы, и олени точно её съедят, — кричит Джон, когда вертолет начинает работать.
Она отмахивается от этого предложения, мы с Джоном прощаемся с ними, и прыгаем в вертолет. В вертолете слишком шумно, чтобы говорить. Но, как только самолет вылетает из аэропорта Святого Джона, я мысленно начинаюсь готовиться к разговору.
— Ты выглядишь нервным, — замечает Джон, когда стюардесса вручает ему лимонад. — Не думаю, что когда-нибудь видел, как ты нервничаешь.
— Я размышляю. Может быть, тебе стоит позволить сделать мне все это самостоятельно. Я не хочу знать, как повлияет на Ребекку, если ты будешь ранен.
— Ребекка не разговаривала со мной четыре года. Она не узнает, если со мной что-то случиться, пока не прочитает это в чертовой газете.
— Да, это так. Она не разговаривала с тобой в течение четырех лет и она все еще хочет помочь тебе. Это тебе о чем-нибудь говорит?
Не хочу слишком давить, но я, правда, не думаю, что это удачная идея, втягивать Джона в эту опасную операцию.
— Послушай, Марко. Суть заключается в том, что это моя маленькая девочка. И я не собираюсь позволять жалкому преступнику Тони Анджело использовать мою девочку в своей схеме для того, чтобы взять под контроль окрестности. Я собираюсь сам уничтожить этого ублюдка. Понимаешь?
Я киваю, и беру стакан воды из рук стюардессы. Сегодня никакого алкоголя. Мне нужна трезвая голова, до тех пор, пока Ребекка не вернется в мою постель, где ей и самое место.
— Джон, я хочу спросить у тебя кое что.
Он продолжает смотреть в овальное окно.
— Давай.
Я откидываюсь в кресле назад, и делаю глубокий вдох.
— Ты знаешь, что я очень сильно забочусь о Ребекке.
Он отворачивается от окна, чтобы посмотреть на меня.
— Да?
Я ставлю стакан воды на столик, и поворачиваюсь так, чтобы смотреть прямо на него.
— Джон, я влюблен в неё. Я собираюсь вернуть её назад не только ради тебя, а потому…Я хочу провести с ней остаток своей жизни.
Он сужает глаза, как будто смущен.
— Ты хочешь провести остаток жизни с моей дочерью? Остаток какой жизни? Своей жизни, как Нокс Саваж, или твоей жизни как Марко Леоне?
— Мне все равно, пока мы с ней вместе. Я предоставлю ей выбор.
— Ты не можешь предоставить Ребекке выбор. Она сама не знает, что для нее лучше.
— Она намного умнее, чем ты думаешь.
Я стискиваю зубы, чтобы не сказать что-то глупое. Например, что он не знает свою дочь настолько хорошо, насколько думает, она выросла и, без какой-либо помощи с его стороны, превратилась в прекрасную женщину.
— Я знаю, что Ребекка умна, но она никогда не умела прощать.
— Она унаследовала эту черту от тебя.
Он смеется, а затем делает глоток лимонада.
— Не знаю, могу ли дать тебе свое благословение. Твоя жизнь совсем не то, чего я желаю для Ребекки. Я хочу тоже, что и любой отец хочет для своей дочери. Я хочу, чтобы она вышла замуж, подарила мне внуков, и была счастлива. Но, больше всего, я хочу, чтобы она была в безопасности.
— Я могу обеспечить ее безопасность. Ты ведь это знаешь.
Он смотрит мне в глаза, оценивая меня.
— Докажи это. Верни ее. Обеспечь ее безопасность, по крайней мере, на пару лет. И тогда я дам тебе свое благословение.
Я улыбаюсь, мои внутренности наполняются теплом.
— Я сделаю это.
Глава 12
В шесть вечера самолет приземляется в международном аэропорту Берлингтона. Бруно, Билли и два моих тактических специалиста ждут в ангаре рядом с взлетно-посадочной полосой. Когда солнце садится, вертолет доставляет нас на маленький аэродром недалеко от Браунсвилля, штат Вермонт, где нас ждут три машины. Бруно и Билли будут играть ведущую роль. Джон и я будем в соседней машине, я за рулем. Джейкоб и Альберт поедут в машине за нами, будут следить за хвостом.
— Все вы знаете, что нам нужно. Никакого отклонения от цели, — говорю я, когда все разобрали оружие, и готовы трогаться. — Берите себе кого хотите, но Тони мой. Если со мной что-то случиться, Тони не убирать, пока не найдете Ребекку и Литу. Понятно?
— Да, сэр. — Отвечают в унисон четверо моих ребят.
— Отлично. Давайте выдвигаться.
Я залезаю в черный 370Z, и мы, вслед за Бруно, выезжаем из аэродрома. Машина едет как по маслу. Может быть, мне стоит купить себе такую же. Я редко езжу за рулем, мне нравится, когда мои руки свободны для более важных вещей. Но я всегда был одержим машинами. В моем доме в Санта-Барбаре гараж на десять машин, и он полон.
Признаю, тяжело будет бросить это все. Но, если Ребекка захочет, чтобы я снова стал Марко, так и будет. Я сделаю все ради этого.
— Марко, хочу кое о чем тебя попросить.
Я смотрю на Джона, он глядит прямо перед собой.
— Все, что угодно.
— Если сегодня я не выберусь, мне нужно, чтоб ты пообещал, что позаботишься о Ребекке и Мари.
— Конечно, я сделаю это.
— Я знаю, я не был лучшим мужем для Мари. Она справлялась намного лучше меня. Но я должен знать, что о ней есть кому позаботиться. И, я знаю, у Ребекки горячая голова, и она может забыть о своей ответственности перед матерью, если ты её не проконтролируешь.
— Я не позволю этому случиться.
— Хорошо. Спасибо тебе.
Я немного ускоряюсь, когда замечаю, что слегка отстал от Бруно.
— Это все?
— Вообще-то, нет, есть еще кое-что, что я должен тебе сообщить. Я уже давно должен был сказать тебе это. — Его голос звучит немного странно. — Для меня ты был как сын. С того самого момента, когда я встретил твою мать, тебе тогда исполнилось восемь, я знал, что нашел сына, которого у меня никогда не было. Ты был похож на меня.
Даже не знаю, как на это реагировать. Мне не очень хорошо удается справляться с этими эмоциональными штуками.
— Когда тебе было двенадцать, мы с твоей мамой на год расстались. Она хотела, чтоб я усыновил тебя, и дал тебе свое имя. Я сказал ей, что не могу этого сделать. Я не мог бросить Мари и Ребекку. — боковым зрением я вижу, что он повернулся ко мне лицом. — Я знаю, что я не был отцом, которого заслуживала Ребекка, и не тем, которого заслуживал ты, но ты всегда был мне как сын. И, если сегодня со мной что-то случиться, я хочу, чтоб ты это знал. Понимаешь?
— Да, я понимаю, — отвечаю я, не глядя на него.
— Нет, ты не понимаешь. Марко, посмотри на меня. Мне надо, чтоб ты понял.
Я поворачиваюсь к нему, и вижу слезы в его глазах.
— И я должен сказать тебе кое-что еще….о смерти твоей матери. Это не было…
Его глаза расширяются, когда он смотрит на дорогу позади меня. Я не успеваю повернуть голову до того, как машина сталкивается с чем-то огромным.
Глава 13
Я очнулся окруженный запахом бензина. Мое тело двигается, но не я управляю им. Первое, что я вижу, это квадратная челюсть Бруно.
— Отпусти меня! — кричу я на него.
— Машина, к чертям собачим, сейчас взорвется! — кричит он в ответ.
Запах бензина снова ударяет меня. Дерьмо! Я отталкиваю Бруно и вылезаю из разбитой 370Z на газон. В сорока ярдах к югу из оранжевого огненного шара идут черные клубы дыма.
Я откидываюсь назад, чтобы взглянуть на заднее сиденье, и мое сердце останавливается.
— Где Джон?
Бруно хватает меня за руку.
— Он исчез! Давай! — Мы должны нахрен убраться от этой штуки!
Я снова отталкиваю Бруно, и пялюсь на машину, а потом ухожу прочь.
— Что значит, он исчез? Он, твою мать, был здесь!
Взрыв отбрасывает нас вперед, и мы падаем вниз лицом вперед на поле. Я сажусь, и чувствую, как что-то стекает по моей шее. Я кладу руку на свой затылок. Освещение очень скудное, только немного лунного света, но я вижу следы крови между пальцами.
— Какого черта произошло?
— Гребаный олень.
— Олень?
— Чертов олень, — повторяет Бруно. Я врезался в ограждение, ты, должно быть, увернулся и свалился в канаву. Джейк и Ал не спаслись.
— Где Билли?
— Он пошел искать Джона. Дом меньше чем в четверти мили от нас. Мы думаем, он поехал туда.
— Один?
Бруно пожимает плечами, и я у меня руки чешутся стукнуть по его большой тупой башке. Тормоз. Джейк и Ал мертвы, Джон пропал. Этот план гребаная катастрофой.
— Мы должны пойти за ними. Их мало, и они не вооружены.
Мы с Бруно выдвигаемся, и чувство головокружения охватывает меня каждый раз, когда я поворачиваю шею. Когда я покончу со всем этим, Ребекка будет в безопасности. Потом у меня будет время, чтобы беспокоиться о ране.
Когда мы подираемся ближе к ферме, ночь не такая уж темная. Мы укрылись в восточной части участка, позади огромного дуба, и я могу видеть, что вход на ферму укреплен хорошо освященной станцией охраны. Прямо отсюда, я даже могу видеть охрану внутри станции. Возможно, Джон уже вырубил их. Или же наоборот.
