— Хорошо, мистер Грюм, — медленно ответил я. — Я буду сидеть тихо и постараюсь не попасться мадам Амбридж.
— Вот и правильно, — успокаиваясь, буркнул Аластор. — Блек рано или поздно сумеет найти надёжное убежище, золота у его семьи достаточно, к лету мы сможем попробовать снова.
* * *
— И всё же, Гарри, — не отставала от меня Гермиона, охваченная несвойственным ей любопытством. — С кем ты сегодня идёшь?
— Лаванда, ты сварила Оборотное зелье? — насмешливо оскалился я. — С каких пор главную умницу факультета Гриффиндор волнуют бренные вопросы, кто и с кем идёт на бал?
— Ну тебя, — фыркнула Гермиона. — Мне просто интересно.
— Скажем… мой выбор был неожиданным, — хмыкнул я. — Могу подсказать только то, что она из Хогвартса.
Вместо ответа Гермиона пихнула меня локтем в бок, но я ловко увернулся.
— Скоро уже выходить, — хохотнул я. — Ты узнаешь этот секрет через полчаса.
По лестнице медленно спускались взволнованные девушки и парни. Кто-то сразу брался за руки и выходил из гостиной — многие попросту пригласили партнёров с того же факультета. Кто-то уходил в одиночку или шумными компаниями.
— Тебе идёт это платье, Гермиона, — я криво улыбнулся смутившейся девушке.
Гермиона и впрямь выглядела сегодня непохожей на себя. Простую, аккуратную одежду и небрежно взлохмаченную причёску сменило тёмно-зелёное платье с редкими искрами серебряных вставок. По вороту и обшлагам вилась тонкая нить вышивки. Волосы Грейнджер аккуратно уложила заклинаниями, так что они густой волной спадали до середины спины. Поэтому мой комплимент был, по сути, констатацией факта.
Шумная толпа гриффиндорцев направилась в сторону Большого зала. По дороге я, сопровождаемый насмешливым взглядом Гермионы, отстал и свернул в сторону гостиной Равенкло.
— Что ждёт человека после смерти? — проскрипела статуя возле входа.
— То во что он верит, или ничего, — ответил я.
— Ты достоин. Проходи. — Дверь, ранее скрытая в стене, медленно раскрылась.
— Гарри? — с удивлением воскликнуло сразу несколько голосов.
— Надеюсь, я не помешал, благородные господа и прекрасные дамы? — Я демонстративно приподнял шляпу с роскошным пером и взмахнул ей, почти подметая пол.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Майкл Корнер.
— Я пришёл забрать свою прекрасную даму, Корнер, — я вежливо улыбнулся. — А твоя прекрасная дама, если верить слухам, уже ожидает тебя возле входа в Большой зал.
Хлопнув себя по лбу, парень выскочил за дверь.
Под внимательными взглядами студентов Равенкло я прошёл в дальний угол их уютной гостиной, где возле одного из многочисленных книжных шкафов тёмного дерева сидела в мохнатом кресле печальная Луна.
— Миледи — я приподнял шляпу ещё раз, — ваше грустное лицо столь прекрасно, что я готов любоваться им вечность.
Луна, подняв на меня взгляд, недоуменно моргнула. Наконец она звонко рассмеялась.
— Сударь, вы умеете поднять бедной тоскующей девушке настроение, — включилась она в игру.
— Если вы позволите, я с удовольствием развею вашу грусть, — подав девушке руку, я помог ей подняться с кресла.
Взглянув в огромное — в полстены — старинное зеркало, украшавшее одну из сторон гостиной, я убедился, что мы смотримся достаточно эффектно. Костюм гвардейца личной охраны кардинала Ришелье, который я специально разыскал в исторических книгах и заблаговременно оставил заказ у мадам Каллен, сидел на мне как влитой. Широкополая шляпа с белым султаном, короткий красный плащ с белым крестом, штаны из грубой чёрной кожи и чёрные же сапоги. На вышитой серебром перевязи висела тяжёлая шпага. Шпага была самой настоящей, но… кто будет это проверять?
Луна же предпочла строгое закрытое платье кремового цвета, расшитое по подолу и лифу крошечными розочками. На тонких пальцах посверкивало несколько колец, а длинные светлые волосы были тщательно уложены вокруг головы.
— Моя леди, — я подставил Луне руку, на которую она с удовольствием оперлась, — вы прекрасно выглядите и способны затмить своей красотой всех девушек на этом балу.
— Ах, оставьте, — Луна жеманно потупила взор и, не выдержав, снова рассмеялась. — Ты так забавно всё это говоришь!
— Между прочим, я вчера целый вечер читал «Искусство комплиментов куртуазных», — демонстративно оскорбился я. — Именно такими фразами должно ублажать женский слух.
— Я сейчас умру от смеха, Гарри, — Луна крепче ухватилась за мою руку. — Мозгошмыги остальных сейчас лопнут от любопытства.
— Проблемы мозгошмыгов мушкетёра не волнуют, — оскалился я. — Пойдём.
Изумлённые взгляды сопровождали нас всю дорогу до Большого зала. И я не брался угадать, кто из нас двоих притягивал большее их число.
— Мне кажется, некоторые сожалеют, что не обращали на тебя внимания раньше, — меланхолично заметил я, когда мы прошли мимо ещё одной группы студентов Равенкло, уже успевших войти в зал.
Луна слабо поморщилась. Впрочем, слова мои соответствовали истине — в этом платье она утратила то, что обычно отпугивало от неё людей. И сейчас кое-кто с удивлением обнаружил, что Луна Лавгуд — весьма симпатичная девушка, обещавшая стать настоящей красавицей через несколько лет.
Большой зал, украшенный еловыми ветвями, омелой и тысячами наколдованных свечей, тоже производил определённое впечатление. Четыре больших стола бесследно пропали, вместо них появились длинные столы по периметру зала. Многочисленные кувшины, судки и блюда с дымящейся едой гарантировали, что голод нам не грозит.
— Позвольте, моя леди, — я взмахом палочки подвесил перед нами поднос с двумя бокалами какого-то сока.
— Вы не будете проверять наши напитки на приворотные зелья, сударь? — хитро улыбнулась Луна.
— Думаете, моя участь может быть настолько печальной? — в тон ответил я.
Однако, под её насмешливым взглядом, я вытащил из-за воротника довольно уродливую подвеску из гематита — единственный пристойный амулет из продававшихся в Лютном переулке за разумные деньги.
— Ничего нет, — усмехнулся я. — Или мне действительно стоит опасаться?
— Ну… — почти пропела Луна, — некоторые мои однокурсницы очень даже не против «подцепить этого милого Мальчика-который-выжил».
— Я скорее пойду на следующий Бал с Миллисентой Булстроуд или мадам Амбридж, чем с любой, кто видит во мне только картинку из газетной статьи или биографий с «подлинной историей событий ТОГО Хэллоуина», — буркнул я.
— Ты знаешь, — Луна предвкушающее улыбнулась, — что ты «мило улыбаешься и смущаешься»?
— Это они так говорят? — поморщился я.
— Правда, все сплетницы сходятся на том, что так было только до этого лета. Теперь тебя можно найти только в Большом зале и на уроках, да и то ты большую часть времени скрыт за какой-нибудь книгой или газетой, — рассмеялась она.
— Это уже радует, — фыркнул я, — не уверен, что меня можно назвать милым. Что ещё интересного говорят ваши сплетницы?
— Ну-у-у, — протянула Луна, — им кажется, что твой шрам придаёт тебе некий налёт романтики.
— Понятно.
Девушки остаются девушками в любом из миров.
— А если серьёзно, — Луна резко прекратила улыбаться, — то многие не упустят возможности заполучить тебя, даже если нужно будет подлить приворотное зелье.
— Это… печально, — я притянул к нам ещё пару бокалов и повторил проверку. — Потанцуем?
Скрипки пели… Нет, скрипки плакали. Не знаю, кто и для кого писал эту музыку, но она воистину проникала в самую глубину души. На бал, оплаченный, если верить статьям, главой рода Малфоев «ради знакомства учеников с высоким музыкальным искусством» прибыли живые музыканты, настоящие мастера своего дела. Несколько скрипок и незнакомые мне духовые инструменты сплетали причудливое кружево мелодии. Далеко не все из студентов оценили это, нашлись и такие, кто ворчал, что лучше бы пригласили популярную группу «Ведуньи». Однако многие остались в центре Большого зала, кружились пары, блестели драгоценности… пусть и не все из них были настоящими.
— Не ожидала, что мы окажемся такими любителями танцев, — выдохнула Луна в перерыве, когда музыканты отошли к отдельному столику на перерыв.
