мне так кажется). Место начинало меня угнетать. Каменистые стены, казалось, становились ближе, тени – глубже. Я ползала на четвереньках в запылённых туннелях и протискивалась, извиваясь, сквозь дыры, едва достаточные для того, чтобы пропустить моё тело, ни в малой мере не испытывая чувство клаустрофобии, которое нынче удручающе навалилось на меня.
Все уже вернулись с работы, так что я отправилась искать Абдуллу. Он со своими односельчанами проживал в отдельном лагере; они были страшными снобами (на что имелись причины, так как являлись самыми востребованными и опытными рабочими в стране) и всегда отказывались якшаться с теми, кого считали ниже себя по рангу. Я привезла с собой аптечку, и когда увидела приветствовавшие меня сияющие улыбки, мне стало стыдно, что у меня не нашлось времени пофаддличать с ними или хотя бы поинтересоваться, не нуждаются ли они в моём внимании.
Я испытала ещё больший стыд, когда они обратились ко мне с различными несущественными повреждениями – от раздавленного пальца до запущенного случая офтальмии. После того, как я промыла глаза Дауда раствором борной кислоты и обработала прочие раны, я как следует отругала всех за то, что они не обратились ко мне немедленно.
– Завтра мы вернёмся к реке, – оповестила я. – Мои медицинские запасы иссякают, и все мы нуждаемся в отдыхе.
– Эмерсон не пойдёт, – мрачно сказал Абдулла.
– Он пойдёт добровольно, или поедет на ваших спинах, закатанный в циновку, – ответила я.
Мужчины, ухмыльнувшись, толкнули друг друга, и кислое лицо Абдуллы просветлело. Но он покачал головой.
– Вы знаете, зачем он сюда приехал, ситт.
– Конечно, знаю. Он надеялся вынудить нашего врага снова напасть на нас, чтобы поймать его. Пока удалась только половина этого блестящего плана. На нас дважды нападали...
– Не на вас, Ситт Хаким. На тебя.
– И Мохаммед. Целых три попытки, а мы не ближе к решению, чем прежде.
– Это очень обозлило Эмерсона, – заметил Абдулла. – Сегодня он поступил очень глупо, ещё глупее, чем обычно. Он чуть не убежал от меня. К счастью, Али увидел, как он ускользнул, и последовал за ним. Он находился уже почти в конце вади, когда Али подошёл к нему.
– Что он собирался делать? – резко спросила я.
Абдулла развёл руками и пожал плечами.
– Кто может уследить за мыслями Отца Проклятий? Возможно, он надеялся, что они обнаружат его в одиночестве.
– Тем больше причин убедить его покинуть это место, – твёрдо заявила я. – Здесь слишком опасно, я пойду и отыщу Эмерсона.
– А я приготовлю циновку, ситт, – усмехнулся Абдулла.
В палатке Эмерсона не оказалось. Уже стемнело; ночь заполнила узкую щель, как чёрная вода – миску. Натыкаясь на камни и ругаясь себе под нос (доказательство, если таковое необходимо, что состояние моего ума было далёким от обычного спокойствия), я, наконец, почувствовала запах табака и разглядела красный огонёк трубки. Эмерсон сидел на валуне на некотором расстоянии от костра. Сначала я приняла тёмную фигуру у его ног за обломок скалы. Затем очертания изменились, как и тени.
– Встань, Берта, – отрывисто приказала я. – Даме не следует сидеть на корточках на земле.
– Я предложил ей скалу, – мягко заметил Эмерсон. – Поэтому избавьте меня от нотации, которая, я уверен, вертится у вас на языке. Её было необходимо утешить и обнадёжить, как и любую нормальную женщину в подобных обстоятельствах. Неужели вы ожидали, что английский джентльмен – такой, как я – отвергнет даму, изнемогающую от страданий?
– Почему бы ей не прийти ко мне? – Боюсь, что в моём голосе по-прежнему звучала критическая нотка. – Что случилось, Берта?
– И ты ещё спрашиваешь? – Она по-прежнему припадала к его ногам, и мне показалось, что она прижалась к нему ещё теснее, если это было возможно. – Он там, наблюдает и ожидает. Я чувствую, как он глядит на меня. Он играет со мной, как кошка с мышью. Твои охранники не помогут, он может приходить и уходить, когда захочет, и когда он пожелает нанести мне удар, ему никто не помешает. – Она поднялась и выпрямилась, шатаясь. Даже в темноте я видела взволнованную дрожь её покрывал. – Это ужасное место! Оно замыкается вокруг нас, как гигантская гробница, и каждый камень, каждая щель скрывает врага. Неужели вы сотворены изо льда или камня, что не в состоянии это почувствовать?
Я бы от души ударила её по щеке, если бы только смогла безошибочно найти эту часть тела. Вслепую я схватила её за руку – по-моему – и встряхнула, что было сил.
– Хватит, Берта. Никто из нас не в восторге от того, что находится здесь, но неженственная истерика ещё никогда никому не помогала.
– Неженственная? – повторил голос из темноты.
Не обращая внимания, я продолжила:
– Тебе придётся выдержать ещё одну ночь здесь. А завтра мы уезжаем.
– Ты так думаешь? Это правда?
Эмерсон, должно быть, случайно слишком сильно затянулся. Его одолел внезапный приступ кашля.
– Да, – громко подтвердила я. – Это правда. А теперь уходи и… и… о, мне всё равно, чем, чёрт возьми, ты занимаешься, но только прекрати кричать, рыдать и доводить всех до нервного срыва!
Она исчезла, ускользнув по неровной земле так легко, будто видела в темноте. Эмерсон, овладев своим дыханием, бросил:
– Кажется, ничто не может довести до нервного срыва вас, МИСС Пибоди. И вашу чудовищную самоуверенность. Значит, вы решили, что мы уезжаем, не так ли?
– Обстоятельства, которые должны быть очевидны для любого разумного существа, требуют кратковременного перерыва для отдыха и реорганизации. Я не могу в нынешних условиях сортировать результаты протирок и оттисков, полученные в королевской гробнице. Мужчины тоже имеют право отдохнуть, и я использовала основную часть своих медицинских запасов на Мохаммеда, и, кроме того... Господь Всеблагий, да с какой стати я пытаюсь вас убедить?
– Итак, вы решили уехать и соблаговолили изъяснить своё решение, – произнёс Эмерсон тем же зловеще мягким голосом. – Полагаю, вы уже совратили Абдуллу со всеми остальными, а также вашего верного поклонника Вандергельта? Я не могу воспрепятствовать вам поступать по своему усмотрению, но что мешает мне остаться здесь?
– Абдулла и все остальные, а также мой верный поклонник Вандергельт, – не задержалась с ответом я. – А теперь возвращайтесь к костру. Нечего сидеть здесь, в темноте, приглашая кого-то нанести вам удар в спину.
–
