Алексей Яковлевич Каплер был очень известным сценаристом. «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году» – за оба сценария сталинская премия 1 степени, «Котовский», «Она защищает Родину». А после смерти Сталина: «За витриной универмага», «Полосатый рейс», «Человек-амфибия».
Но известен Каплер был не только своими сценариями. Известен был романом с дочкой Сталина Светланой.
Сталин яростно отреагировал на их роман. В 1943 году Каплер был арестован, обвинён в шпионаже и выслан на пять лет в Воркуту, где работал фотографом. В 1948 освободился и вопреки запрету приехал в Москву. За что снова был арестован и отправлен в лагерь в Инту (Коми АССР). Освобождён и реабилитирован в 1954-м.
Каплер был несколько раз женат. Последний раз на поэтессе Юлии Друниной. Я их обоих помню. Это была красивая пара. Каплера узнавали повсюду: он по телевидению вёл «Кинопонараму». Они предпочитали не ходить в клубные рестораны писателей, кинематографистов и журналистов. Но вот однажды я сидел в ресторане «Спутник», на Ленинском проспекте. Вдруг всеобщее оживление: официанты срываются с места, публика смотрит в одну и ту же сторону: да, пришли и сели Друнина с Каплером. Оба приветливы, улыбаются, раскланиваются с теми, кто им кивает. Не знаю, доставляла ли им радость такое узнавание. По-моему, ощущать себя в обычной жизни чуть ли не на сцене тяжело.
Алексей Яковлевич скончался 11 сентября 1979 года. Родился 11 октября 1904-го.
Станислав Лем (родился 12 сентября 1921 года) в рекомендации не нуждается. Это один из самых известных писателей-фантастов мира!
Наверное, он держит пальму первенства и по числу экранизаций его вещей. Я насчитал около 30 фильмов. Причём тот же «Солярис» снял не только Андрей Тарковский в 1972-м. Через тридцать лет – в 2002-м его снял американец Стивен Содерберг.
Я люблю его максимы. Он в них нисколько не уступает мастерам этого жанра. Даже такому, как его соплеменник Станислав Лец. Вот максимы Лема:
«Будущее всегда выглядит иначе, нежели мы способны его себе вообразить» – точно! «Люди не хотят жить вечно. Люди просто не хотят умирать» – пожалуй! «Больше всего может дать тот, кто всё потерял» – напоминает евангельскую притчу о вдове с её лептой. «Аргументы разума бессильны перед господствующей моралью» – точно! «Глупость – движущая сила истории» – пожалуй, ибо втягивает тебя в спор. И наконец: «Суть старости в том, что приобретаешь опыт, которым нельзя воспользоваться» – как это верно, увы!
Умер писатель 27 марта 2006 года.
* * *
Сергея Николаевича Маркова, родившегося 12 сентября 1906 года, как поэта знают меньше, чем Алексея Маркова. Хотя Сергей Николаевич и серьёзней и даровитей. А проза Сергея Маркова, посвящённая в основном сибирским первопроходцам, вообще хороша сама по себе.
Марков – самоучка. Он овладел историей, этнографией, географией. Занимался русскими людьми, вступившими на землю Аляски, или добравшимися до Северной Африки. Его поэзия, как и его проза, очень точна по выражению мысли.
Вот как он в 1943 году написал об Иване Сусанине:
Поёт синеволосая зима
Под окнами сусанинской светлицы…
Приснились – золотая Кострома,
Колокола Ипатьевской звонницы.
Трещат лучины ровные пучки,
Стучит о кровлю мёрзлая берёза.
Всю ночь звенят запечные сверчки,
И лопаются брёвна от мороза.
А на полу под ворохом овчин
Кричат во сне похмельные гусары -
И ляхи, и оборванный немчин,
И чёрные усатые мадьяры.
«Добро… Пойдём… Я знаю верный путь».
Сусанин будит толстого немчина…
И скоро кровью обольётся грудь,
И скоро жизнь погаснет, как лучина.
«Прощайте, избы, мёрзлые луга,
И тёмный пруд в серебряной оправе…
Сколь радостно идти через снега
Навстречу смерти, подвигу и славе…»
Блестят пищалей длинные стволы,
А впереди, раскинувшись, как полог,
Дыханьем снега, ветра и смолы
Гостей встречает необъятный волок.
Сверкает ледяная бахрома.
Сусанин смотрит зоркими глазами
На полдень, где укрылась Кострома
За древними брусничными лесами.
И верная союзница – метель
По соснам вдруг ударила с размаху.
«Скорей стели мне свежую постель,
Не зря надел я смертную рубаху…»
И почему-то вспомнил тут старик
Свой тёплый кров… «Оборони, владыко:
Вчера забыл на лавке кочедык
И золотое липовое лыко.
И кочедык для озорных затей
Утащат неразумные ребята.
Ленился, грешник, не доплёл лаптей,
Не сколотил дубового ушата…»
Остановились ляхи и немчин…
Нет ни бахвальства, ни спесивой власти,
Когда глядят из-под людских личин
Звериные затравленные пасти.
И вздрогнул лес, и засветился снег,
Далёким звоном огласились дали,
И завершился стариковский век
Причастьем крови и туманной стали.
…Страна могуча, и народ велик,
И для народа лучшей нет награды,
Когда безвестный костромской мужик
Бессмертен, как предания Эллады.
Его душа – в морях спокойных нив,
В простой красе природы полудикой,
Где Судиславль и тихий Кологрив,
Где дышит утро мёдом и брусникой.
Горжусь, что золотая Кострома
И у моей звенела колыбели,
В просторах, где лесные терема
Встают навстречу солнцу и метели.
Умер Сергей Николаевич 4 апреля 1979 года.
* * *
Пётр Александрович Плетнёв (родился 12 сентября 1791 года) был довольно в близких отношениях с Пушкиным, который ему доверял и поверял некоторые тайны.
Вместе с Дельвигом Плетнёв с 1824 года выпускал альманах «Северные цветы». Вместе с Пушкиным выпустил этот альманах 1832 года, посвящённый памяти Дельвига. Плетнёв много помогал Пушкину и тем, что был одним из первых слушателей или из первых читателей пушкинских новинок. Мнением Плетнёва Пушкин дорожил.
И понятно. Литературная критика Плетнёва выражала теоретические воззрения пушкинского круга.
Плетнёв в первых же своих статьях выступил против псевдоклассицизма с его стремлением создавать поэтов искусственно путём риторики и пиитики. Кроме того, именно поэты пушкинского круга вырабатывали определённые формы поэзии и языка. Иными словами, Плетнёв в своей критике поддерживал и пропагандировал устремления поэтов пушкинской плеяды.
Надо отметить широту литературных вкусов Плетнёва. Уже после смерти Пушкина Плетнёв сохранял объективность, следил за успехами литературы, признавал права новых литературных форм и течений, если чувствовал в них литературный талант. Так он сумел понять Гоголя, написав одну из лучших статей о «Мёртвых душах». Так он приветствовал восходящих Тургенева, Достоевского, Писемского, А.Н. Островского, Плещеева, А. Майкова, Полонского.
Тургенев оставил о нём воспоминания, напечатав в «Русском архиве» в 1869 году очерк «Литературный вечер у Плетнёва».
Я ничего здесь не сказал о поэтическом даре Плетнёва. А ведь и он писал стихи, которые одобряли его великие друзья. Был он скромен. И в доказательство этому стихи, которые Плетнёв назвал «Безвестность»:
За днём сбывая день в неведомом углу,
Люблю моей судьбы хранительную мглу.
Заброшенная жизнь, по воле провиденья,
Оплотом стала мне от бурного волненья.
Не праздно погубя беспечность и досуг,
Я вымерял уму законный действий круг:
Он тесен и закрыт; но в нём без искушенья
Кладу любимые мои запечатленья.
Лампада тёмная в безмолвии ночей
Так изливает свет чуть видимых лучей,
Но в недре тишины спокойно догорает
И тёмный свой предел до утра освещает.
Скончался Пётр Александрович 10 января 1866 года.
* * *
Помню наш разговор с Володей Максимовым, который готовился выехать на Запад и напечатал там, кажется, «Семь дней творенья». «Княгиня Шаховская, – сказал он мне, – написала, что роман заслуживает Нобеля. Так что перспективы у меня там неплохие».
Сейчас, посмотрев на дату рождения Зинаиды Алексеевны Шаховской, – 12 сентября 1906 года, я подумал о неугасающем интересе Шаховской к новой литературе. Всё-таки ей было тогда под семьдесят, а в этом возрасте человек обычно с трудом воспринимает новизну.
