К чести Слонимского, умершего 8 октября 1972 года, он сумел написать и опубликовать «Книгу воспоминаний», где блеснул мастерским искусством портрета. Поэтому тем, кто хотел бы узнать побольше о Леониде Лунце или о Михаиле Зощенко, я эту книгу очень рекомендую.
* * *
Хотя Илья Александрович Груздев, родившийся 2 августа 1892 года, был активным участником группы «серапионовых братьев», он оставил не слишком большую память об этом – написал статью «Лицо и маска», занялся было творчеством Михаила Зощенко.
Но уже в 1926 году выпустил книгу «Жизнь и приключения Максима Горького» и в дальнейшем полностью переключился на творчество этого писателя. Состоял с ним в переписке (с 1925 по 1936 год Груздев обменялся с Горьким более двумястами писем), издал после войны – в 1946-м книгу «Горький».
И увенчал эти свои занятия жэзеэловской книгой «Горький», вышедшей в 1958 году за два года до смерти автора – 11 декабря 1960 года.
* * *
Виктор Максимович Жирмунский, родившийся 2 августа 1891 года, крупнейший филолог, академик АН СССР, не раз подвергался обструкции властей.
Основоположник советской германистики, он был приговорён в 1933-м к высылке за диалектологические обследования немецких колоний в Украине. Вновь арестован в 1935-м. Отпущен. Но в 1941-м он, германист, был арестован за то, что посвятил себя изучению искусства врага. Беспорядочное бегство населения привело к тому, что в тюрьме его держать не стали. В годы борьбы с космополитизмом Жирмунский (1949) был обвинён в формализме и узбекском буржуазном национализме. За что был изгнан из Ленинградского университета и лишён возможности заниматься научной работой в ИРЛИ (Пушкинском доме). И это притом, что был он в это время не каким-нибудь начинающим, а всемирно известным учёным, членом-корреспондентом АН СССР (1939).
Его научные открытия не ограничиваются германистикой. Его лингвистические работы предвосхитили своими выводами основные положения теории «грамматикализации», получившей распространение в конце XX века. Его литературоведческие работы обогатили науку изучением германско-русских связей. И не только. Он занимался изучением Байрона и его влиянием на поэтов пушкинской школы. Он изучал эпический цикл тюрских народов «Сорок богатырей», чьи герои были реальными лицами знати Ногайской орды. Таким образом он внёс не только вклад в литературоведение малого народа, но и в изучение истории Ногайской орды.
Учеников Жирмунского, скончавшегося 31 января 1971 года, много. Его школа обширна. У меня лично его книги «Сравнительное литературоведение. Восток и Запад» и «Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы» являются настольными.
* * *
Ну что сказать о Дмитрии Сергеевичем Мережковском, рождённом 2 августа 1865 года, одном из основателей русского символизма, теоретике литературы, её критике, писателе, который 8 раз был номинирован на Нобелевскую премию по литературе?
Что ему её не дали, мне кажется справедливым. Наиболее близок был Мережковский к её получению в 1933-м. Но лауреатом оказался Бунин, литератор намного выше Мережковского по так называемому «гамбургскому счёту».
Любопытно, что Мережковский был знаком даже с Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой, хорошей знакомой Пушкина, из-за которой у Пушкина не заладилась служба с Воронцовым. Старая княгиня (а мы помним, что Николай в 1852 году возвёл главнокомандующего Кавказской армией Воронцова из графов в князья) хорошо отозвалась о поэтических опытах юноши, что, конечно, мало что значило: Воронцова в законодательницах литературных мод не ходила.
Достоевский же, к которому тоже привёл сына отец Мережковского, его стихов категорически не одобрил.
Что ещё? Мережковский увлёкся философией позитивизма, разделял одно время идеи народничества. В 1888 году он предпринял путешествие по югу России, в Боржоми познакомился с девятнадцатилетней Зинаидой Гиппиус, с которой в январе 1899-го обвенчался.
С П.В. Философовым, сотрудником журнала «Мир искусств» семья познакомилась в Италии. Втроём они принимали участие в русско-философских собраниях Петербурга. Мережковский стал инициатором создания журнала «Русский путь», поставив в 1904 году во главе его Философова. С 1906 по 1908 год семья Мережковских и Философов жили в Париже. Вернулись в разгар революционных событий в Россию, где поддержали Керенского и отвергли Советскую власть.
Из голодного Петербурга в декабре 1919 выбрались под видом чтения лекций и в конце концов оказались в Польше. Гиппиус и Мережковский, разочарованные заключением Польши с Россией мирного договора, уехали в Париж, а Философов навсегда остался в Польше.
Надо сказать, что самому Мережковскому был присущ весьма трезвый взгляд на жизнь. Его статья «Грядущий Хам», появившаяся после революции 1905 года не устарела поныне. Хамство в России по Мережковскому имеет три лица: в прошлом это лицо церкви, воздающей кесарю Божье. Настоящее – это лицо бюрократической машины самодержавного государства. А будущее – самое страшное: «лицо хамства, идущего снизу, – хулиганства, босячества, чёрной сотни».
Ну, а что до его творчества, то он писал много, выступал в разных жанрах и уже в 1913 году выпустил 13-томное собрание сочинений. Через год – новое собрание в 24 томах, которое и выдвигается впервые на соискание Нобелевской премии.
Много можно ещё говорить о заграничной жизни Мережковских, до конца не смирившихся с большевизмом, об увлечении Мережковского итальянским диктатором Муссолини, и о разочаровании в нём. Наконец, о патологической ненависти Мережковского и Гиппиус к нацизму. О том, что скончался Мережковский 25 февраля 1945 года, не дожив несколько месяцев до победы.
У меня нет любимых произведений Мережковского. Его стихи, проза, драмы представляются мне головными, не идущими от сердца. Хотя, понимаю, что для кого-то они обозначали новое направление, новый путь, о чём неоднократно извещалось в прессе.
* * *
Юра Коваль – один из чистых, честных и прелестных людей, которых я знал. У него были золотые руки, поэтому он мог прожить, где угодно: у какой-нибудь бабки в безлюдной деревне, а то и вовсе без кого-либо, набредя на брошенные людьми дома. Ружьё, удочка, очень ладный рюкзак, где каждая вещь знала своё место. Прекрасная ориентировка на местности, удивительное умение сразу выйти на засыпанные ягодами поляны или на не слишком скрывающуюся от человеческого взгляда грибную россыпь.
К тому же – подчеркну – это не подмосковные места, а север, где заблудиться может и опытный человек. Юра, по-моему, никогда не блуждал. Всегда выходил на дорогу.
Немудрено, что его любили. Он очень много знал. И умел делиться этими знаниями с детьми. Им было с ним интересно. Поэтому он стал популярным детским писателем.
Он кончил педагогический институт имени Ленина в счастливое время: вместе с ним учились Юрий Визбор, Юлий Ким, Ада Якушева, Юрий Ряшенцев. В институтской газете он напечатал первые свои рассказы и свои первые рисунки, потому что параллельно с филологическим Коваль ходил на факультет живописи и графики, став ещё и очень интересным профессиональным художником.
После института он был послан в сельскую школу в Татарии. Ученики его любили. И он любил учеников. Придумывал для них необходимые и полезные вещи. Например – такая стихотворная иллюстрация на правописание шипящих:
На полу сидела мышь.
Вдруг вбегает грозный муж,
И, схватив огромный нож,
К мыши он ползёт, как уж.
Это – случайно оставшееся свидетельство его игры с детьми. А сколько таких, увы, не сохранилось. Как не сохранились многие рисунки Юры. Он мог рисовать, а потом оставлять их на столе.
В Москве он познакомился с чудесным человеком Юрием Осиповичем Домбровским. Домбровскому так понравился рассказ Коваля «Октябрьские скоро», что он вызвался пробить в журнал «Новый мир» Твардовского этот, как он назвал рассказ, «жёсткий рентген». Публикации не случилось. А Коваль по этому поводу писал, что ему кажется: он выпадает из какой-то общей струи. Наверное, это было так. Редакции никак не понимали, на какую аудиторию рассчитана проза Юрия Иосифовича.
И всё-таки его повести о Васе Куролесове были, наконец, изданы и даже премированы. Их переводили на другие языки.
А с «Недопёска» началась экранизация. Трилогия о Васе Куролесове вобрали в себя рассказы отца Юрия Иосифовича, милиционера. А «Полынные сказки» основаны на деревенских рассказах матери Коваля. Они в 1978 году получили первую премию, выдвигались на государственную.
Мне думается, что лучшим его произведением является «Суер-Выер», который Юрий Иосифович заканчивает незадолго до смерти, случившейся 2 августа 1995 года.
Он умер от инфаркта так быстро и неправдоподобно, что многие шли на похороны, не совсем даже веря в эту смерть. Его преданная подруга, Танечка Бек написала:
