нравится прятаться от истины за умными словами или научным жаргоном. Существует пословица: «Часто истину зовем, но нечасто узнаем». Пока мы не познаем истину, мы не сможем помочь ни себе, ни другим.
Я узнал про Чувака, посмотрев «Большого Лебовски» на DVD где-то в конце 1990-х. Несколько лет спустя я познакомился с Джеффом Бриджесом в Санта-Барбаре и мы стали время от времени вместе «зависать», как он любит выражаться, часто раскуривая сигары. Джефф снимается в кино с самого детства. Людям меньше известно о его почти столь же продолжительной работе по борьбе с голодом в мире. Раньше я был авиаинженером и математиком, но все же бóльшую часть жизни преподавал дзен-буддизм; на этой почве мы и пересеклись, обсуждая не только медитацию (о ней большинство людей думают при упоминании дзен), но и «дзен действия» – дзен свободной жизни в этом мире без причинения вреда, освобождении себя и других от страданий.
Вскоре мы обнаружили, что в наших разговорах часто присутствует еще один загадочный персонаж, некто по имени Чувак. Нам обоим понравился стиль его рассуждений. Забавно учиться у кого-то, кого ты не видишь. Правда, его слова настолько многозначительные и емкие, что им порой необходимо толкование. Так и появилась эта книга.
Пусть она ему понравится и послужит на благо всем живым существам.
Берни Глассман, Монтагю, Массачусетс
Просто кинь этот чертов шар, приятель!
1
Бывает, ты ешь медведя, а бывает, медведь ест тебя
Джефф: Снимаем мы, значит, «Большого Лебовски». Все, кто видел фильм, в курсе, что Чувак и Уолтер увлекаются боулингом, так? Я в прошлом немного играл в боулинг, но не был таким уж экспертом, каким должен быть Чувак. Так что братья Коэн наняли тренера по боулингу, чтобы тот научил играть Джона Гудмэна, Стива Бушеми и меня. Тренер был чемпионом мира, и его сопровождал ассистент.
Я спросил у тренера: «Как, по-твоему, может играть Чувак? Он долго готовится, ловит настрой? Или он похож на Арта Карни в сериале “Новобрачные”?» [2] Когда героя Арта просили подписать какой-нибудь документ, герой Джеки Глисона говорил ему: «Нортон, поставь здесь подпись». Тогда Карни начинал мяться и елозить, и это продолжалось до тех пор, пока Глисон не взрывался: «ПОДПИШИ БУМАГУ!» Поэтому я и спросил тренера по боулингу, может ли Чувак вести себя подобным образом.
Тут его ассистент начал ржать, да так, будто сейчас описается. Тренер замотал головой, закатывая глаз – он явно был очень смущен, и я спросил, что происходит.
– Ничего, ничего, все в порядке, – сказал ассистент.
– Ладно, расскажи ему, – ответил тренер.
– Нет, ты расскажи.
В итоге тренер рассказал свою историю. Оказывается, давным-давно он пытался катать шары как в книге «Дзен и искусство стрельбы из лука» [3]. Книга учит, что нужно полностью отпустить свое эго, чтобы попасть в яблочко. Если ум спокоен и чист, все кегли уже практически лежат в тот момент, когда игрок отводит руку назад для броска. Тренер по боулингу пытался поймать этот настрой, но выходило так, как у Арта Карни. У него были свои приемчики, чтобы освободить тело от напряжения, например ритуальный танец, который продолжался пять – десять минут – и это посреди соревнования. Его товарищи по команде тем временем сидели на скамейке и подобно Джеки Глисону орали: «ПРОСТО КИНЬ ШАР!»
Дела пошли настолько плохо, что он вообще не мог расстаться с шаром. Просто не мог заставить себя отпустить руку и сделать бросок, потому что еще не достиг нужного «настроя». В конечном итоге он отправился к психотерапевту, и они прорабатывали эту проблему.
– И что теперь? – спросил я.
– Я просто кидаю этот чертов шар! И ни о чем не думаю.
Мне это понравилось. Вам не кажется любопытным, что во всем фильме мы ни разу не видим, как Чувак играет в боулинг? Так, может быть, проблема в «думании»? Все мы в этом спецы, да и мозг как бы нужен для того, чтобы думать.
Берни: Проблема – не в «думании». Мы зависаем, потому что ожидаем определенного результата или хотим достичь в чем-то совершенства. Мы можем настолько зациклиться на этом, что больше ничего не способны сделать. Ставить цели – это нормально; что мне не нравится, так это застревать в ожиданиях или привязываться к конечному результату. Вопрос в том, как быть свободным в игре.
Джефф: Просто кидать чертов шар!
С этим вроде бы ясно, но иногда я все равно слишком беспокоюсь. Когда я был маленьким, то довольно сильно заикался. Даже сейчас порой заикаюсь, когда чувствую, что хочу поделиться чем-то, но у меня не получается правильно выразить. Я волнуюсь, и это еще больше все портит.
В кино такое тоже случается. Я часто беспокоюсь перед съемкой важных сцен: Как я буду играть это? При этом работа над менее значительными сценами, в которых я полностью уверен, не вызывает никаких трудностей. Когда наступает день съемок, большие и важные сцены идут как по маслу, а с маленькими возникают проблемы. И вот я думаю: «Все это время ты волновался не о тех сценах!» Марк Твен сказал: «Я очень стар и измучен неприятностями, большинство из которых так и не случились».
Мой брат Бо однажды познакомил меня с книгами Алана Уоттса [4]. Когда я только начал учиться в старшей школе, Бо дал мне почитать «Мудрость ненадежности» (The Wisdom of Insecurity). Позже я читал и другие книги Уоттса, слушал его записи. Мне всегда нравился Уоттс, потому что он не был помпезным, не считал себя гуру или кем-то подобным, не пытался ни в чем тебя убедить, ему просто нравилось делиться своими мыслями. Одна из них состояла в том, что, если ты будешь ждать, пока у тебя появится вся необходимая для действия информация, ты так никогда ничего и не сделаешь, потому что информации в мире – бесконечное количество.
Берни: И она к тому же постоянно меняется. Вот почему не имеет смысла привязываться к результату. Только как к нему не привязываться?
Джефф: Просто кидай этот чертов шар! Просто сделай это. Нырни и посмотри, куда это тебя приведет.
Однажды я работал с Сидни Люметом [5] над фильмом «На следующее утро». Моей партнершей была Джейн Фонда. Его метод состоял в том, что он дважды за день прогонял весь фильм целиком. Сидни размечал границы площадок для сцен прямо на полу зала,
